– Вы очень правильно поступаете, – решила я похвалить Эльвиру. – Может быть, расскажете все, что знаете про Бо с блондинкой? Понимаете, мне тоже хочется наконец прозреть! Может, я напрасно по нему лью слезы! Может, он был таким же козлом, как все остальное мужичье!
Выбранная мною тактика оказалась верной. Эльвира тут же почувствовала во мне союзницу и начала:
– Да, Богдашка… прости Господи… был ничем не лучше других! Конечно, об ушедших советуют говорить либо хорошо, либо ничего… Но они слишком многого хотят, эти мужики! Они будут блудить, оттого помирать, а мы – молчи!!! Не выйдет!!! А вам, Настя, конечно, надо прозреть! Вы зря надеялись, что он на вас женится. Он обещал жениться на той блондинке, о которой я уже сказала. Вернее, на ее деньгах. Он же был нищ, как бомж! Картины его никто не покупал, и если б не брат, он вообще протянул бы ноги от голода. Так вот, Бо с блондинкой очень много говорили о деньгах. Еще о какой-то сабле… что ли… я не поняла… Потом блондинка затеяла разговор о любви, но Бо ее быстренько поставил на место. Мол, какая любовь, когда сплошной расчет. Она начала говорить о том, что у нее вроде ребенок, а он сказал, что дитя ее, и пусть она им и занимается, тем более что деньги на его воспитание то ли есть, то ли скоро будут… Похоже, блондинка должна получить какое-то наследство… А ее этот разговор, похоже, здорово мучил… Она вроде и хотела замуж за Бо, и не хотела… Вроде и соглашалась, что в их договоренности о браке расчет, и не соглашалась. Нервная очень была. Мне показалось, что любви ей хочется куда больше денег, что она готова их все отдать за ласковое слово, но… Разве ж от этих козлов добьешься ласковых слов? Вернее, они на них горазды, когда надо затащить женщин в постель, а потом все слова куда-то разом исчезают. Одно «прости» только и талдычат! А что нам с этого их «прости»?! Особенно, если уже ребенок нарисовался!
– Погоди! – грозно прервал ее муж. – Вот скажи, откуда тебе все это известно?! Ты что, свечку над ними держала?!
– Свечку не держала… нет… Но я… – Эльвира повернулась всем корпусом к мужу и уперла руки в бока, – я за этим вашим поганым знаменем сидела в момент их разговора! И потому не вру ни единого слова!
– Во как! За знаменем, значит?! А какого черта?!! – прогремел Вадим.
– А такого, что тебя дома давно не было!!! Я и поехала в мастерскую. Зашла, а здесь никого. Хотела домой ехать, но услышала, как ключ в замке скрежещет, а потом женский голос. Да я была уверена, что это ты явился с очередной проституткой! Хотела вас взять с поличным, вот и юркнула за это чертово грязное знамя! А потом как мне было вылезти, если пришел не ты, а Бо?!
– Но ведь вы как-то все же вылезли? – вставила я.
– Вылезла, да… Но не скоро… Думала, с ума сойду. Там еще от окна чертовски дуло… А они… ну… Бо с блондинкой… чай вздумали пить… А потом как-то притихли… Входная дверь хлопнула… Я какое-то время еще подождала, а потом из-за знамени-то выглянула, а Бо вроде задремал, прямо сидя на стуле.
– И что дальше?!
– А что дальше? Я тихонько окликнула его по имени, он не отозвался. Я и ушла… на цыпочках… Он даже ухом не повел…
– Ну ты даешь, Элька!!! – в отчаяньи выкрикнул Вадим. – Наверное, он уже тогда отключился! Вдруг его спасти еще можно было!!!
– Да! Возможно!!! Но разве я знала, что он потом коньки отбросит?!! Их разговор с блондинкой затихал постепенно… Я была уверена, что Богдан задремал, потому и женщина ушла… Я же знаю, как тебя мгновенно за столом смаривает сон, когда ты всю ночь в этой мастерской… якобы работаешь! Может, и Бо ночь прокутил, вот с горячего чая его и разморило, как тебя, бывает…
– А почему потом ничего не сказала?! Я же на следующее утро его мертвым нашел?!
– Вот именно – мертвым! А мои слова – мертвому припарки! Разве ж его воскресишь?! Еще меня обвинили бы в смерти Богдана! А он сам… Ну, или блондинка чего в чай подмешала…
– Так надо ж было в милицию, дура! – завопил Вадим.
– Да?!! Хочешь, чтобы из меня всю душу вынули? – взвизгнула Эльвира. – И еще посадили?!
– Подождите… – вмешалась я. – Вадим, скажите, утром вы видели на столе чайные чашки, чайник?
– Нет…
– А Бо… он так и сидел на стуле?
– Тоже нет… Он лежал… Наверно, тело в конце концов упало… А стул… валялся рядом… На боку… Я еще тогда подумал, не мог ли Бо обо что-то удариться виском, когда упал… спьяну, например… Но ничего рядом не обнаружил… Похоже, надо все же в милицию…
– Да, наверно, – согласилась я.
А вечером мы с Мариной отправились к Злате. Дежурили у ее подъезда до половины одиннадцатого. Наконец, когда мы уже собирались уходить, подъехало такси, из которого вышла Злата. Она долго не хотела с нами общаться, и мне пришлось сказать, что ее последний разговор с Бо в мастерской слышал неожиданно оказавшийся там человек.
– Хорошо, пошли, – буркнула Злата и направилась к подъезду. Мы с Мариной поспешили за ней.
Злата молчала, пока мы ехали в лифте, и намеренно на нас не смотрела. Я в упор разглядывала ее и удивлялась тому, как потускнело и подурнело ее лицо с того момента, когда я первый раз увидела ее в маршрутке вместе с Георгием. Злата уже несколько поблекла и к тому времени, когда мы с ней разговаривали у меня дома, но сейчас женщина выглядела постаревшей лет на десять. Круглое лицо совсем не держало форму и как-то плыло, будто недопеченный блин на сковородке. Все тот же шарфик цвета осенних листьев не освежал, а придавал щекам желтый, нездоровый цвет. Даже волосы, по-прежнему круто завитые, казались не настоящими, а будто приклеенными, как паричок к кукольной голове.
Открыв дверь квартиры и проведя нас в комнату, Злата указала рукой на диван, сама села в кресло напротив и деревянным голосом проговорила:
– Я слушаю вас.
Мы с Мариной молчали, поскольку не знали, как лучше начать. В конце концов я поняла, что говорить надо мне, раз уж именно мне довелось узнать о том, что вечером, накануне того, как Бо нашли мертвым, у него в гостях в мастерской была Злата. Я решила не тянуть кота за хвост и резко спросила о самом главном:
– Зачем вы убили Бо?
Злата вздрогнула, хотя, думаю, ждала именно этого вопроса. Наверное, не самым первым, но не могла не ждать его вообще. Она подняла на меня глаза человека, загнанного в угол.
– А затем, что я ненавидела его, – без всякого выражения ответила женщина.
– Но почему?
– Да потому что ребенок, который должен у меня родиться, вовсе не от Георгия, а от него…
Мы с Мариной, пораженные известием, некоторое время не могли проронить ни слова. На этот раз первой очнулась Марина.
– Златка, что ты такое говоришь?! При чем тут Бо?! – прокричала она.
– А при всем! Я любила твоего Георгия… всегда… Как только первый раз увидела, еще до вашей свадьбы, так и все… влюбилась… и всегда любила его одного… Не могла посмотреть ни на какого другого мужчину. Представь, как я была рада, когда он вдруг начал ухаживать за мной. Я не могла даже думать о том, что поступаю дурно по отношению к подруге. Поверь, я не собиралась разрушать вашу семейную жизнь, мне хотелось только одного: чтобы он хоть иногда бывал со мной. И он бывал… Я чувствовала себя счастливой…
