– А при всем! Я любила твоего Георгия… всегда… Как только первый раз увидела, еще до вашей свадьбы, так и все… влюбилась… и всегда любила его одного… Не могла посмотреть ни на какого другого мужчину. Представь, как я была рада, когда он вдруг начал ухаживать за мной. Я не могла даже думать о том, что поступаю дурно по отношению к подруге. Поверь, я не собиралась разрушать вашу семейную жизнь, мне хотелось только одного: чтобы он хоть иногда бывал со мной. И он бывал… Я чувствовала себя счастливой…
На лице Златы промелькнуло то выражение запредельного счастья, какое она, видимо, испытывала, встречаясь с Далматовым. У меня защемило сердце. А лицо женщины опять стало желтым и почти бессмысленным.
– Однажды Георгий привел меня в мастерскую Бо, – продолжила она. – Мы сидели за столом, пили вино, а его… Гошу… Наташа вызвала в «Гарду». Он уехал. Я осталась с Богданом. Выпили еще. Сильно выпили… И Бо вдруг начал приставать ко мне с интимом. Говорил, что Гошка меня все равно не любит… Я не соглашалась… настаивала на том, что он не может этого знать, а Богдан утверждал, что уж своего-то родного брата знает очень хорошо и что выражения такой зеленой скуки на его лице, когда он на меня смотрит, не видел у него вообще никогда. А я ведь и сама понимала, что Георгий меня не любит, но никак не могла взять в толк, зачем спит со мной, зачем изображает заинтересованность моей жизнью. Я же тогда не знала, что он… хотел с моей помощью заполучить наследство… Пропади оно пропадом!
По щеке женщины проползла одинокая слеза, но Злата, даже не всхлипнув, принялась рассказывать дальше:
– А Бо вдруг начал говорить, что я ему здорово понравилась, что таких золотых волос, некрашеных, натуральных, он не видел ни у кого. В общем, стал нашептывать мне слова, которых я в свой адрес никогда в жизни не слышала… и которые любой женщине нужны как воздух… Я тогда еще сильно опьянела… А этот гад говорил, что в отличие от Георгия, который несвободен, готов жениться на мне, на такой красавице… Я же все за чистую монету… Я лишь хотела счастья… Он улестил меня, уговорил, уболтал… А я, помню, думала, что он ведь тоже Далматов, и потому я, наверно, смогу полюбить его, раз уж Георгий меня не любит… Потом Бо мне сам звонил, назначал встречи. Я искренне хотела полюбить его… поверьте… Когда узнала о ребенке, даже обрадовалась сдуру, наивная… Разумеется, ребенок Богдану был не нужен, да и жениться на мне он не собирался. А потом опять активизировался Георгий, будто специально отдал меня на время Бо, а теперь, когда брату стала ни к чему, опять зачем-то подхватил… Да, я хотела выдать ребенка Богдана за ребенка Георгия, но только потому, что знала: Марина родить не может. Надеялась почему-то, что Гоша меня полюбит за ребенка… Не случилось… После той встречи в маршрутке с тобой, – Злата обратилась к подруге, – Георгий меня вообще бросил, видимо, решив поискать другую женщину, которая родит ему наследника. Возможно, тоже хотел полюбить ее, раз уж с тобой, Марина, нелады пошли. И тут вдруг я узнаю о наследстве. Все сразу встало на свои места. А я тут же понадобилась обоим братьям Далматовым. Ты, Маринка, думала, что собираешься навязать ребенка Георгия Богдану, а на самом деле это и есть его ребенок. Но случилось так, что оба брата влюбились в вас, Настя. Может быть, именно потому, что они братья, у которых совпадают даже вкусы на женщин. Я вот сейчас смотрю на вас и не вижу ничего особенного. Я и тогда, в кафе, даже не обратила на вас внимания, поскольку приняла за очередную дешевую подружку Бо, такой вы показались мне невыразительной… Уж простите за такую откровенность…
– А что дальше? – глухо спросила Марина.
По щеке Златы проползла еще одна слеза, и она продолжила рассказ:
– А дальше оба Далматовых воспылали желанием жениться на мне, но… ни один не любил… Георгий хотя бы никогда не обманывал. Просто встречался со мной… А мерзавец Бо пел о великой любви, которая его вдруг посетила… Они играли мной, как куклой… использовали, как хотели… Но Бо мне был куда отвратительнее, чем Георгий. Я знала, что старший брат хочет пополнить редкой вещью свою коллекцию холодного оружия, чтобы потом передать ее в наследство моему же ребенку. А Бо хотел только денег. И ты, Маринка, хотела денег…
– Я, как и ты, всего лишь желала отомстить Георгию за нелюбовь, за измену… – отозвалась Марина. – Но я никого не убивала…
– Если б с тобой обошлись как со мной, еще неизвестно, как ты поступила бы! – в голосе Златы наконец прорезались истеричные ноты. – Можешь ты понять, что Далматовы обращались со мной, как… с неодушевленным контейнером… как с машиной по производству детей, которую потом собираются за ненадобностью сдать в утиль?! Да, я надеялась, что Настя, когда узнает о том, что Георгию нужен ребенок для получения наследства, отвернется от него, и тогда, наверное, он все-таки с большим вниманием посмотрит в мою сторону, и, возможно, со временем наш брак перестанет быть фиктивным. Но он мне сказал, чтобы я даже не мечтала… Да! Я решила покончить с обоими братьями одновременно! Буквально накануне при мне Гошка ввел Бо анестезирующий препарат, который его едва не убил. Я смогла тайно взять в «Гарде» одну ампулу и поехала к Бо. Я растворила немного препарата в чае, благо анестетик не имеет ни вкуса, ни запаха. Богдан очень скоро стал вялым и чуть ли не заснул на стуле. Я надеялась, что при вскрытии небольшое количество в крови Бо анестетика никого не удивит, поскольку совсем недавно такой препарат вводил брату Георгий. Это может подтвердить и Наташа. Но мне надо было, чтобы эта дрянь по имени Бо никогда не проснулась бы! И я ввела ему в вену хлорид кальция. При расследовании должны были посчитать смерть Богдана естественной, от остановки сердца, как в случае с инфарктом. Но потом мне очень захотелось свалить все на Георгия. Братья Далматовы должны расплатиться за то, что сделали со мной… Чайник я на место поставила. А пили мы из разовой посуды. Вадим недавно зачем-то приобрел целую коробку… Короче, выбросила я чашки в помойку…
Она запрокинула голову, потом резко опустила ее, с силой выдохнула и абсолютно равнодушно закончила:
– А теперь делайте, что хотите…
После того, что Злата рассказала, ее предложение «Делайте, что хотите» здорово смутило нас с Мариной. Поскольку было уже очень поздно, мы разъехались по домам, пообещав друг другу все хорошенечко обдумать и созвониться.
Признаюсь, я думала долго. Спать совершенно не могла. Всю ночь проторчала на кухне все с теми же ментоловыми сигаретами, которые купила по дороге домой в магазине «24 часа». Хотела еще коньяку купить, но решила, что пить в одиночку не смогу. Нет привычки. Курить – это совершенно другое дело. Ну и накурилась, конечно, до одурения. А что делать? Надо же было чем-то занять руки! А то покрушила бы кухню к чертям собачьим… Честное слово!
