– Если я больше вам не нужна, то разрешите мне идти. По пятницам у нас очень много работы, – сказала Эмили, посмотрев на часы.
– Можешь идти, Эмили, – поспешил согласиться Хейз. – Думаю, ты уже дала нам всю необходимую информацию. Не так ли, шериф Дэвенпорт?
Уэйд кивнул, задумчиво глядя на Эмили.
– Спасибо за помощь, мисс Макбрайд. Я найду вас, если мне что-то понадобится.
– Вы позволите ей уйти и продолжать присваивать чужие деньги? – Дженингс недоверчиво смотрел на Хейза.
– Да, – ответил директор банка, – позволю. Шериф?
– У меня нет причин задерживать ее, – согласился Уэйд, на что Дженингс отреагировал с видимым недовольством. – Думаю, мистер Дженингс понимает, что ему нельзя никому рассказывать об этом деле, пока расследование не закончено.
Дженингс нахмурился.
Эмили попрощалась и вышла из кабинета. Она с трудом осознавала, что ее только что обвинили в мошенничестве. Конечно, никто из ее знакомых в это не поверит. Но все-таки… она ведь Макбрайд. Макбрайдов и раньше несправедливо обвиняли. Ее брата Лукаса, например. Кузину Саванну. Никто не слушал их оправданий.
Поверят ли Эмили, если Сэм Дженингс будет так же настойчиво обвинять ее? Или на нес будут смотреть как на еще одну из Макбрайдов, сбившуюся с пути?
Оливер прыгал как сумасшедший, когда в доме Эмили воскресным днем раздался звонок в дверь. Маленький серый пудель скакал перед дверью, предупреждая хозяйку о возможном вторжении.
– Как будто от тебя будет какая-нибудь польза, – проворчала Эмили, пытаясь перешагнуть через возбужденного пса. – У тебя даже зубов не осталось, старая глупая собачонка.
Она отдернула занавеску на маленьком окошке во входной двери, чтобы посмотреть, кто это. Ее глаза расширились от удивления, когда она узнала человека на крыльце. Сердце забилось чаще, но Эмили попыталась убедить себя, что волнуется из-за причин, которые привели его сюда, а вовсе не из-за его, бесспорно, привлекательной внешности.
– Это коп, Оливер, – прошептала она, пытаясь шутить. – Кажется, мы в ловушке. – Она открыла дверь. – Вы пришли арестовать меня, шериф Дэвенпорт?
Он улыбнулся той самой ленивой улыбкой, которую Эмили запомнила еще с первой встречи.
– Нет, мэм. У меня всего лишь пара вопросов, если у вас найдется время.
Не обращая внимания на пуделя, скачущего у ее ног, Эмили спросила:
– Это означает, что я все еще под подозрением?
Дэвенпорт пожал плечами. На нем были футболка и джинсы – весьма необычная полицейская форма.
– Не думаю, что дело зайдет так далеко, ответил он. – Но вы все еще одна из главных участниц этого расследования.
Эмили нахмурилась.
– Забавный способ сказать мне, что я главная подозреваемая.
Уэйд вдруг улыбнулся, и от этой улыбки у Эмили перехватило дыхание. Он был слишком привлекателен, и от него веяло душевным спокойствием, особенно учитывая причину, по которой он находился здесь.
– Может, это не самое удобное время для расспросов? – деликатно осведомился шериф.
Эмили, колеблясь, посмотрела на его дружелюбное лицо и, решившись, сделала то, что делала всегда, когда у ее дверей появлялись жители этого города: распахнула дверь.
– Это такое же удобное время, как и любое другое. Проходите, шериф Дэвенпорт.
Уэйд охотно принял приглашение.
Уэйд не мог не заметить, что гостиная Эмили Макбрайд более походила на гостиную пожилой женщины, чем привлекательной девушки. Вероятно, здесь ничего не меняли лет двадцать, если не больше.
Со времени их первой встречи шериф провел некоторые расследования. Он уже знал, что Эмили выросла в этом доме. После смерти отца шесть месяцев назад все его состояние которое, как говорили, было совсем небольшим – перешло к Эмили. А еще он знал то, что пока было неизвестно жителям Хонории, – Эмили продает этот дом.
Уэйд осмотрел комнату оценивающим взглядом потенциального покупателя. Переехав в Хонорию четыре месяца назад, он снял маленький коттедж, надеясь позже купить хороший дом, но пока еще не нашел ничего стоящего. Дом Эмили Макбрайд нравился ему. Почти так же, как она сама.
Дом находился в семи милях от города, в красивой, поросшей лесами местности. Вокруг дома был просторный двор, над которым, конечно, еще не мешало поработать. Сам дом был белый, деревянный, с темными ставнями на окнах и просторной террасой. Четыре спальни и две ванные, если верить агентству. Большая уютная гостиная с камином. Возможно, просторная кухня. Дому тоже нужен был небольшой ремонт – в основном Уэйд все мог сделать сам, – но в целом он выглядел вполне прилично.
Уэйд представил себе, как бы он жил здесь с сыном.
Толстый пудель, которому на вид было лет пятнадцать, пыхтя, танцевал вокруг Уэйда.
– Успокойся, Оливер, – строго приказала Эмили.
Пес сердито заворчал. Уэйд всегда считал пуделей милыми, добродушными собаками, но, глядя на этого, изменил свое мнение.
Эмили кивнула на уютный диванчик:
– Присаживайтесь, шериф Дэвенпорт. У меня есть чай со льдом, могу сделать кофе.
– Чай со льдом, если не затруднит. – Чувствуя себя неуклюжим, как слон в посудной лавке, он прошел к дивану, аккуратно обходя столик, заставленный старинными безделушками.
– Я сейчас вернусь. – Эмили быстро вышла из комнаты. Уэйд проводил ее взглядом – она была чертовски хороша в этих джинсах, – а затем огляделся вокруг.
Его внимание привлек старый, красного дерева буфет у стены, который был весь заставлен фотографиями. Черно-белые портреты и более новые, цветные. В старомодных скромных рамках и современных разноцветных. Там были фотографии подростков, детей, семейные фотографии и даже фото какого-то красивого ирландского сеттера. Эту коллекцию наверняка собирал тот, для кого семья была очень важна. Интересно, Эмили или ее родители? И если это она так заботилась о коллекции, то почему продает свой дом?
Уэйд не мог не признать, что с каждой минутой Эмили Макбрайд интересовала его вес больше и больше – и когда он наблюдал за ней, и когда слышал обрывочные сведения от жителей города.
Эмили вернулась, неся на подносе два стакана чая со льдом и тарелку с печеньем. Она поставила поднос на низкий столик перед Уэйдом и села в кресло напротив.
– Итак, – начала она, – что я могу для вас сделать, шериф Дэвенпорт?
Совершенно неподходящий ответ, который тут же пришел в голову, поразил его. Думай о работе, Дэвенпорт, приказал он самому себе раздраженно.
– Во-первых, – ответил он, – я хочу извиниться за ту нелепую сцену в кабинете вашего босса. Думаю, я не очень хорошо поступил.
Эмили пожала плечами.
– Вероятно, у вас был небольшой выбор. Я знаю, каким может быть Сэм Дженингс.
