Аннелиз почувствовала, что голодна. Кроме того, она замерзла.
— Всякое бывает, — он по-деловому коснулся ее плеча. От его прикосновения тепло разлилось по всему ее телу.
Стив подул на свои руки.
— У тебя есть какой-нибудь коврик, на котором мы можем улечься?
Итак, теперь ей придется ночевать рядом с Стивом Андерсоном. Сердце Аннелиз забилось чаще, кожа покрылась мурашками, и она непроизвольно вздрогнула.
— В багажнике есть одеяло, — Аннелиз выбралась из автомобиля и обхватила себя руками, закрываясь от порывов холодного ветра.
Стив сразу же оказался рядом с ней.
— Вот! Ты вся дрожишь.
Не успела она и рта раскрыть, как он снял с себя жилет и набросил его Аннелиз на плечи.
— Не нужно… Я в порядке.
Стив одарил ее раздраженным и нетерпеливым взглядом.
— Оставь его себе. Мне не холодно, — сказал он, доставая одеяло. — Возвращайся в салон, я сам со всем управлюсь.
Аннелиз сделала так, как он сказал, на ходу засовывая руки в проймы жилета. Стив присоединился к ней две минуты спустя, принеся двуспальное одеяло.
— Опусти свое сиденье, — произнес он у ее уха, расправляя одеяло и накрывая ее и себя.
Аннелиз напряглась от волнения. Находиться под одним одеялом в автомобиле со Стивом — это все равно, что лежать с ним в одной постели.
— Если ты не опустишь сиденье, расположиться удобнее тебе будет мешать руль, — терпеливо сказал Стив. — Если мы хотим согреться, нам придется лечь рядом друг с другом.
— Рядом друг с другом? — повторила она шепотом.
Поняв, что Стив ее ждет, Аннелиз опустила свое сиденье и придвинулась к нему. И сразу ощутила жар его тела. Соприкоснуться бедрами им мешал ручной тормоз. Чтобы успокоиться, она принялась считать про себя до десяти.
— Я не причиню тебе зла, Аннелиз, — мягко и искренне сказал Стив.
— Я знаю, ты ведь брат Синди.
— Ты всегда будешь считать меня только братом Синди?
— Раз уж я встречаюсь с тобой только тогда, когда вижусь с Синди, то всегда.
— Интересно!
— Разве ты не относишься ко мне, как к подруге Синди?
— Синди сейчас здесь нет.
Сердце Аннелиз подпрыгнуло, и она отвернулась от Стива, уставившись в темноту. Что означает его ответ?
Стив резко повернулся и заговорил немного другим тоном:
— Я часто задаюсь вопросом: как вы обе можете так отлично ладить?
— А я часто задаюсь вопросом: как вы вообще можете быть братом и сестрой?
Стив улыбнулся, в уголках его глаз появились морщинки. Он по-ребячески обнажил зубы, и она только теперь заметила едва заметную неровность его переднего зуба. По непонятной причине Аннелиз улыбнулась в ответ.
— Я сам часто этому удивляюсь, — он тряхнул головой и весело посмотрел на Аннелиз. — Может быть, меня усыновили?
Аннелиз замерла. Казалось, что у нее кровь застыла в жилах. Внезапно спокойствие оставило ее. Никогда прежде она не чувствовала себя такой одинокой.
— Эй, что случилось? — Посерьезнев, он прищурился и коснулся пальцем ее щеки.
От его прикосновения Аннелиз еще сильнее напряглась и отшатнулась. Ей никто сейчас не нужен! Все, что она должна сделать, это добраться до пункта назначения.
— Ничего. У меня урчит в животе, — солгала она и погладила ладонью живот. — Я признаю, что ты был прав, и готова попросить у тебя кусочек шоколадки, которую ты предусмотрительно купил сегодня утром.
Он внимательно посмотрел на нее, будто пытаясь понять причину ее внезапной смены настроения.
— Ты хочешь сказать, что готова вкусить ту высококалорийную штуку с карамельной начинкой?
Она прикусила губу.
— Да. У меня есть полбутылки минеральной воды. Я хочу поделиться ею с тобой.
— Договорились! — Стив включил освещение, открыл бардачок и достал оттуда плитку шоколада. — Посмотрим. Здесь шесть квадратиков.
— Всего шесть? — Она удивленно посмотрела на него. — А сколько их было?
— Намного больше, — он уныло покачал головой. — Шоколад — это моя слабость, — отломив два кусочка, он поднес их к ее губам. — Раздели со мной мою слабость.
Она взяла предложенные ей кусочки шоколада и не сдержала стон удовольствия, почувствовав на языке нежный сливочный вкус. Стив засунул в рот шоколад и довольно проурчал.
Сглотнув, Аннелиз предложила Стиву воды.
— После тебя, — ответил он.
Открыв бутылку, она сделала глоток, потом передала ее Стиву.
Закончив с едой, Стив выключил освещение, и оба снова забрались под одеяло. Аннелиз не сдержала вздох.
— Ты устала? — спросил Стив. — Можешь вздремнуть, а я посторожу.
Аннелиз устала, но и представить себе не могла, что сможет уснуть в такой обстановке.
— Я не хочу спать.
— Ладно. Я признался в своей слабости, а какова твоя слабость, Аннелиз?
— Красные туфли, — помолчав, сказала она, — а еще плюшевые мишки. Еще я обожаю заходить в антикварные магазины или магазины подержанных товаров и покупать там какие-нибудь необычные вещицы, — она посмотрела в окно, потом откашлялась. — У меня уже шестьдесят семь.
Он поднял брови:
— Пар туфель или мишек?
— Мишек. Туфли считать незачем.
— Покупки, — тихо сказал он и помрачнел. Аннелиз могла прочесть по его выражению лица, что Стив считает ее избалованной богачкой-транжирой.
— Девушки обожают ходить за покупками, — она принялась защищаться. — Мужчинам этого не понять.
— Есть нечто, чего я совсем не понимаю, — растягивая слова, отстраненно сказал Стив. — Скажи, зачем единственная дочь доктора Маркуса Даффилда оставляет его в тот момент, когда нужна ему больше всего, и едет в Серферс-Парадайз?
Аннелиз сглотнула и с силой сжала кулаки.
— Это тебя не касается!
— Я звонил твоему отцу на прошлой неделе. Помимо того, что он горюет после смерти жены, он беспокоится о тебе. И, кроме того, я не уверен, что у него нет проблем со здоровьем.
— Я…
— Ему не нужны дополнительные стрессы. Именно это меня волнует. Он спас жизнь моему отцу. Маркус не заслуживает того, как ты с ним поступаешь.
— Теперь ты решил вмешиваться в дела других людей? — Она покачала головой, с трудом сдерживая слезы. — Ты ничего не знаешь!
— Тогда расскажи мне, отчего ты помешана на всякой ерунде вроде красных туфель и плюшевых мишек, когда должна все свое внимание обратить на своего отца.
— Потому что меня бросила моя мать, вот почему! — сердито выпалила она.
— Твоя мать умерла, она не…
— Хватит! — Аннелиз ударила себя кулаком по коленке и прикусила губу. Ее переполняла ярость. Дело в том, что Патриция Даффилд не была родной матерью Аннелиз. Двадцать четыре года ей лгали, держали в неведении. Боль разрывала ее тело с каждым ударом сердца.
