У Сиднея возникло странное ощущение, что время вдруг повернулось вспять. Заехав после больницы к Дженет, он поделился с ней своими мыслями. Старая приятельница понимающе прищелкнула языком.
— Бедная девочка! Неудивительно, что она переменилась. Подумать только, через что ей пришлось пройти. Наверное, Тина и в зеркало-то боится взглянуть! Но я знаю способ поднять твоей жене настроение — нужно лишь передать ей косметику и послать в палату парикмахера. Хочешь, я сама позвоню в салон и все устрою?
Сидней на секунду задумался, но потом все же согласился. Дома он распорядился упаковать халаты, ночные сорочки и вообще все, что понадобится Кристине, и отправить это в больницу.
Улыбнувшись напоследок дежурной медсестре, Сидней постучал в палату. Кристина стояла у окна спиной к двери. Сегодня она выглядела именно такой, какой привык видеть ее Сидней. На Кристине был голубой кашемировый халат, волосы тщательно уложены, она держалась прямо, с достоинством, и только опущенные плечи свидетельствовали о внутренней неуверенности. Сидней вошел в палату и закрыл дверь.
— Кристи?
Она обернулась и сразу стало ясно, что образ прежней Кристины снова исчез. Вычурно подкрашенные глаза выглядели меньше и потеряли трогательность, на щеках алел искусственный румянец, а губы были покрыты помадой слишком яркого оттенка.
Женщины, которую Сидней однажды назвал своей Итальяночкой, больше не было. Глядя на изысканную салонную даму, Сидней почувствовал, как его сердце сжимается от горького ощущения утраты. Но ведь это глупо, на самом деле он потерял обольстительную Итальяночку еще несколько лет назад.
— Сид! — воскликнула Кристина. — Я думала, что ты уже не придешь.
— У меня была важная деловая встреча… Тина! Ты плакала?
— Нет, — быстро ответила она. — У меня… немного болит голова, вот и все. Спасибо, что ты прислал вещи.
— Не за что. Я должен был сделать это еще несколько дней назад, ведь гораздо приятнее носить собственную одежду, а не больничную.
Кристина провела по губам кончиком языка и посмотрела на халат.
— То есть ты хочешь сказать, что я сама покупала эти вещи?
— Конечно. Сью вынула их из твоего платяного шкафа, — пояснил Сидней.
— Сью?
— Да, твоя горничная.
Кристина коротко и нервно рассмеялась.
— У меня есть горничная? — Она присела на край кровати. Сидней молча кивнул. — В таком случае поблагодари ее от моего имени. Спасибо, что ты прислал парикмахера и косметолога.
— Тебе не за что благодарить меня, Тина, — спокойно заметил Сидней, испытывая в это мгновение сильное желание сказать жене, что она гораздо больше нравится ему с распущенными волосами, натуральным румянцем и искрящимися от смеха глазами.
Кристина и сейчас была красивой, но прежде она казалась Сиднею неотразимой.
Все же сказывается напряженность последних дней, хмуро подумал Сидней. К чему ворошить прошлое?
— Итак, — оживленно произнес он, — ты готова завтра покинуть больницу?
Кристина подняла глаза на Сиднея. Она понимала, каких слов ждет он от нее. Перспектива выйти из этих стен действительно казалась заманчивой, но лишь до тех пор, пока Кристина не начинала задумываться о том, что ждет ее впереди.
Сидней уже успел рассказать ей, что они живут в загородном особняке, их окон которого открывается вид на океан. Но какова была их жизнь? Кристина понимала, что Сидней человек состоятельный, но она не представляла себе, как складывается жизнь богатой женщины, что она должна делать. Впрочем, сейчас она вообще ничего не знала о жизни, а Сидней был для нее чужим человеком. Он был таким красивым, ее муж, которого она не помнила. Кристина чувствовала, что не соответствует ему — в больничной сорочке, с неубранными волосами, без следа косметики на лице. Затем прибыла одежда, приехали парикмахер и косметолог, и Кристина поняла, что муж предпочитает видеть ее ухоженной, стильной дамой. Неудивительно, что все это время Сидней будто не узнавал ее.
Может, сейчас все уладится? Медсестры наперебой говорили Кристине, как она должна быть счастлива, что вышла замуж за Сиднея Рейнольдза. «Он такой восхитительный мужчина, — улыбаясь говорили они, — и такой сексуальный».
Кроме того, он слишком вежливый и отстраненный, могла бы добавить Кристина. Насчет этого медсестры оставались в неведении. Интересно, размышляла Кристина, мы с Сидом всегда держались друг с другом, как посторонние люди, следя за выражениями и действиями, чтобы не допустить ничего лишнего? Или все изменилось после несчастного случая? Возможно, Сид ведет себя таким образом, потому что знает, что я ничего не помню из нашего прошлого?
Ей очень хотелось спросить об этом Сиднея, но вопросы были слишком интимными.
— Тина, что с тобой? — озабоченно поинтересовался Сидней. — Уж не передумали ли врачи выпускать тебя из больницы?
Кристина заставила себя улыбнуться.
— Нет, дверца клетки распахнется завтра в десять часов утра. Просто я задумалась о том, каким будет мое возвращение… — Она не договорила, запнувшись на слове «домой». Ведь Кристина не возвращалась домой, она ехала в реабилитационный центр, где снова будут белые стены, высокие потолки, заученно улыбающиеся медсестры… — Где находится этот «Оазис»?
— Примерно в часе езды отсюда, — пояснил Сидней. — Тебе понравится, Тина. Там много зелени, огромный бассейн и есть даже гимнастический зал. Конечно, он не имеет такого первоклассного оснащения, как твой спортивный клуб, но все же…
— Мой клуб.
Сидней выругался про себя. Ведь предупреждали же врачи о том, что нельзя подстегивать процесс выздоровления воспоминаниями, что нужно подождать, пока Кристина сама спросит о чем-нибудь!
— Прости, я не должен был…
— Я состою в спортивном клубе?
— Да.
— Ты имеешь в виду одно из тех мест, где женщины, обтянув себя дурацкими трико, занимаются на спортивных снарядах до седьмого пота?
Сидней усмехнулся — Кристина выразилась именно так, как сказал бы он сам.
— Члены твоего клуба не пришли бы в восторг, услышав такие слова, — заметил он.
Кристина рассмеялась.
— Еще бы! На днях я видела нечто подобное по телевизору. Значит, я тоже занималась этим? Не понимаю… Ты сказал, что мы живем в довольно живописном месте. Почему же я не бегала по утрам или не прогуливалась пешком?
Улыбка Сиднея погасла. Кристина говорила словно не о себе, а о ком-то другом.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Лично я каждое утро совершаю пробежку по побережью вдоль моря.
— И мы никогда не бегали вместе? Сидней пристально посмотрел на Кристину. Он уже почти забыл об этом, но они действительно бегали по утрам вместе в первые месяцы супружеской жизни. Однажды они выбежали из дома ранним летним утром, когда на пляжах не было ни души. Влажный песок вдоль прибрежной полосы приятно пружинил под ногами, свежий воздух, напоенный ароматами моря, слегка пьянил, спину пригревало солнышко… Кристина вдруг издала пронзительный возглас и устремилась вперед. Сиднею не оставалось ничего иного, как принять вызов и броситься вдогонку. Настиг он свою юную жену лишь в маленькой укромной бухточке, со всех сторон огороженной скалами. Здесь Сидней поймал Кристину и целовал ее до тех пор, пока она не перестала смеяться и не стала в его руках мягкой и податливой от вспыхнувшего вдруг желания. Они не стали возвращаться домой…
