А теперь — о главном. Дело в том, что беременность у Жени проходит очень непросто. Сильный токсикоз, хрупкое телосложение, возраст (все-таки первая беременность в тридцать лет…) и еще некоторые проблемы — все это вынуждает меня, как врача-гинеколога, настаивать на госпитализации. Понимаете, очень хочется, чтобы у этих милых людей все было хорошо. А Женя категорически отказывается лечь на сохранение, пока не пристроит всех щенков. «Я, — говорит она, — виновата в том, что случилось с Маней. За все, что она для меня сделала, я ей так отплатила!». И переубедить ее не может даже Олег.
Одного щенка взял я. Еще троим удалось найти хозяев в нашей больнице. Узнав о выдающейся роли Мани в Женином замужестве, взяла щенка ее подруга по работе, мать-одиночка. И если Маниным отпрыскам достанется хоть половина ее таланта свахи, можно надеяться, что и у этой женщины личная жизнь тоже наладится.
Остался всего один щенок. Подумайте только, жизнь еще не родившегося человека зависит от того, как сложится судьба этого крохи. Может, кто-нибудь из вас… Ведь собаки — удивительные существа. Если вы одиноки, или, наоборот, у вас большая и дружная семья… Прошу вас — подумайте! Вот вам мой телефон, если решитесь — звоните, я буду ждать… Вот и все — мне пора выходить… До свидания!..
* * *
Рассказ старого доктора накрепко врезался в память и не давал покоя. Я пересказал его дома, и, посовещавшись с женой и дочкой, мы решили: щенка надо брать. На третий день после встречи с доктором я позвонил ему домой. Оказалось, что щенка уже отдали — его забрала наша попутчица, дама бальзаковского возраста, которую эта романтическая история растрогала до слез.
Кроме этого, доктор с радостью сообщил мне, что Женя уже в больнице. Результаты ее осмотра и анализы позволяют с уверенностью предполагать, что все у Жени будет хорошо.
— А знаете, — с волнением и гордостью сказал мне старый врач, — из пяти моих слушателей тогда, в электричке, мне позвонили четверо!
…Я вышел покурить на балкон. Теплый майский вечер был тих и безмятежен. Тепло было и у меня на душе. «Вот и славно, — повторял я про себя. — Вот и славно!..»
И лишь немного, самую малость было обидно за того, пятого, который не позвонил…
Этот день складывался неудачно с самого утра.
Сначала сломалась электробритва, и Виктор вынужден был скрести щетину старым станком с тупым лезвием. Наскоро перекусив, с горящим от мучительного бритья лицом, он спустился во двор.
На Москву обрушился очередной теплый циклон — с неба валом валил мокрый снег, и улицы покрылись отвратительной снежной кашей. Проклиная погоду и дорожные службы, Виктор выехал на своей «пятерке» со двора. Дорога была ужасна, поток автомашин еле полз, и раздражение Виктора нарастало все сильнее.
На работу он опоздал, за что получил нагоняй от шефа. Тот машины не имел и ходил на работу пешком — благо жил совсем рядом. Обильный снегопад, по его понятиям, никак не мог быть причиной опоздания. Виктор с трудом удержался, чтобы не надерзить этому зануде.
Он едва дождался окончания рабочего дня и вот наконец ехал домой.
Снег по-прежнему шел плотной стеной. Из-под колес машин на лобовое стекло летела грязь, «дворники» не успевали делать свою работу, и видимость была паршивая.
Он повернул налево, поддал газу и со всего маха влетел в огромную лужу. Грязная жижа фонтаном брызнула из-под колес и окатила шагнувшую с обочины женщину буквально с ног до головы. Первой мыслью Виктора было — остановиться, чтобы помочь или хотя бы извиниться. Он притормозил, но сзади напирали машины, а обочина была завалена снегом, и ему пришлось ехать дальше. Он взглянул в зеркало: женщина, вся в грязи, смотрела ему вслед. Виктор чертыхнулся, было стыдно за свою неловкость. «Аккуратнее надо ездить, чайник!» — зло сказал он сам себе.
После горячей ванны и плотного ужина Виктор включил телевизор, завалился на диван и открыл газету. Блаженное ничегонеделание было для него лучшим средством от усталости и плохого настроения.
Мизерная зарплата инженера НИИ заставляла «крутиться на всю катушку», но год назад Виктор развелся, и в свои неполные сорок получил наконец возможность уделять больше времени «четвероногому другу» (так он называл свой любимый диван), чему и был чрезвычайно рад. Зазвонил телефон.
— Рагузов Виктор Васильевич? — Молодой мужской голос был энергичен и деловит.
— Он самый.
— Добрый вечер. Вас беспокоит восемьдесят пятое отделение милиции, лейтенант Прошкин.
— Слушаю вас, — сказал Виктор, недоумевая, зачем это он понадобился милиции.
— Автомашина ВАЗ-2105, голубого цвета, государственный номер Ж 80–16 МК вам принадлежит? — сухо спросил лейтенант.
— Да.
— Сегодня, примерно в 18.20, за рулем были вы? — продолжал допрос милиционер.
— Да, — снова ответил Виктор.
— Так вот, гражданин Рагузов, на вас поступило заявление. Неосторожно ездите, уважаемый, обрызгали грязью гражданку, испортили ей пальто. И пальто, надо сказать, недешевое, — понизил голос Прошкин. — Такой инцидент имел место?
— Имел, — со вздохом признался Виктор.
— Придется отвечать, — тоже со вздохом, явно передразнивая Виктора, сказал лейтенант.
— И что же мне теперь делать?
— Вы, Виктор Васильевич, зайдите завтра утром ко мне в отделение, но обязательно до восьми ноль-ноль, а то потом я сменюсь. Я вам подскажу, как выйти из ситуации с наименьшими потерями. — Последние два слова Прошкин произнес подчеркнуто многозначительно.
Лейтенант Прошкин оказался молоденьким парнишкой, белобрысым и розовощеким. Он совсем недавно надел офицерские погоны и еще не устал от бесконечного потока нарушителей и потерпевших. Ему хотелось помочь всем, поэтому после беспокойного ночного дежурства он терпеливо втолковывал Виктору, как тому следует поступить.
— Заявленная стоимость испорченного пальто — шестьсот долларов США. Если этому делу дать ход, то любой судья — это, как говорится, сто процентов — удовлетворит иск против вас. Тем более, что у потерпевшей, — Прошкин ткнул пальцем в бумагу, — есть свидетели. Да прибавьте еще судебные издержки — тоже за ваш счет. Поэтому вам это дело лучше уладить полюбовно. Вот вам мой совет: поезжайте сегодня же к потерпевшей — адрес я дам — и уговорите ее забрать заявление. Вам, конечно, придется оплатить химчистку и все такое, но это же не шестьсот долларов, верно?
Виктор кивнул, соглашаясь.
— Да и к чему вам, Виктор Васильевич, лишняя судимость? — подмигнул Виктору лейтенант и сам рассмеялся своей шутке.
