Ева вспомнила элегантного маэстро Ринальди, их преподавателя по этикету в пансионе для девочек. С бедным итальянцем случился бы удар, если бы он увидел, как ведет себя Шведов.
Еве стало ужасно горько. Прошлых дней не вернуть, жизнь изменилась. Шведов осматривает ее как товар, потому что она… и является для него товаром. Сама же согласилась на эту роль. Кого винить!
— Присаживайтесь, — наконец вспомнил о приличиях бизнесмен. — Итак?
— Я готова принять ваше предложение, — тихо повторила Ева то, что уже сказала утром по телефону.
— Хорошо, — тяжело вздохнул Макс.
Очевидно, девочка решила идти до конца. Ну, хорошо, ничего не поделаешь. Бизнесмен мысленно помахал рукой уплывающим от него миллионам. Сам виноват, зачем ляпнул, что готов взять натурой.
«Ладно, — подумал Шведов. — Переживу. На самом деле, потеряю всего лишь двести баксов, которые простил Альберту. Не страшно. А куклой попользуюсь, она хорошенькая. Пусть максимально отрабатывает папашкин долг».
Он тут же цинично попытался прикинуть, сколько дорогих шлюх можно было бы снять за десять миллионов. Но брезгливо поморщился и бросил это занятие. Макс никогда не пользовался услугами проституток. Мысль о том, что будет иметь дело с женщиной, которую до него трахали сотни мужиков, вызывала отвращение.
В этом плане Ева даже привлекала. Она выглядела невинной овечкой, недотрогой. Вся такая чистенькая, идеальная. Настоящая принцесса, аристократка, которая выросла в роскоши и не знакома с реальной жизнью.
Что ж, теперь познакомится.
Макс представил ее под собой — истерзанную, замученную, с испариной на висках — и вдруг… задохнулся. Возбуждение накатило раскаленной волной. В штанах уже выгибалось чудовище, наливалось кровью, требовало дани.
«Уймись ты, — мысленно приказал себе мужчина. — Еще целый день работать».
Пауза все никак не заканчивалась. Ева смотрела на Шведова во все глаза и теряла остатки решимости.
— Я готова пойти на сделку… Но только если…
— Если что?
— Если речь идет… о… нормальном… сексе, — Ева с усилием выталкивала из себя каждое слово. — Без извращений.
Шведов опять глубоко задумался. Затем произнес:
— Милая барышня… Любой секс считается нормальным, если оба партнера согласны. Так ведь? А у нас с вами изначально сплошные страдашки. Я вам противен, вы себя заставляете. Вот это, пожалуй, и есть самое настоящее извращение — когда ба… женщина не хочет. Давайте лучше не будем все это затевать, а?
— Но мне нечем платить, как вы не понимаете?!
Шведов закатил глаза и беззвучно произнес фразу из восьми слов, одно из которых было вполне даже цензурным. Потом взял себя в руки и спросил:
— Вы с кем-то встречаетесь? У вас есть друг? Бойфренд? Партнер?
— Конечно, нет! Иначе бы я тут не сидела, — возмущенно воскликнула Ева. — Как вы это себе представляете!
— Вообще-то, очень странно, что вы здесь сидите, — скривил физиономию Шведов.
— Я уже вам сообщила, что больше мне вам предложить нечего.
Минуту они гипнотизировали друг друга. Шведов видел, что у Евы дрожат губы, а взгляд затравленный. Как ни странно, в сердце что-то шевельнулось, какая-то нотка жалости. Но Макс быстро привел себя в чувство, напомнив, что перед ним, скорее всего, опытная лгунья. Как и все эти богатенькие куклы.
— Ладно. Предлагаю вам три недели полного подчинения.
— Что?! — задохнулась Ева. — Целых три недели?! Полного… подчинения…
— Угу. А вы думали, мы с вами пару раз перепихнемся, вы макияжик подправите и понесетесь дальше по своим делам? Да уж конечно!
Ева окончательно сникла. Она смотрела на мучителя безумным взглядом, кусала губы.
— Будете приезжать ко мне по первому требованию. Проигнорируете звонок, откажетесь от встречи — договор сразу аннулируется. Или… Давайте-ка, даже лучше сделаем так: вы переедете ко мне, чтобы постоянно быть рядом. На всякий пожарный, — пошло ухмыльнулся Шведов.
— Это обязательно? — пролепетала Ева. — Переезжать?
— Да, думаю, так будет удобнее. И сразу должен сообщить, что предпочитаю жесткий секс, — мужчина пристально взглянул на несчастную должницу.
Бедная девушка превратилась в мраморное изваяние, перестала дышать.
— Насколько… жесткий? — едва шевеля губами в конце концов спросила она.
— Без травм, конечно… И без синяков. На видимых частях тела.
Минуту Ева смотрела в пространство остановившимся взглядом — переваривала услышанное. В кабинете разлилась тягостная пауза.
— Ну и? Согласны? — насмешливо поинтересовался Макс.
— Д-да, — наконец выдавила девушка. На нее было больно смотреть.
— Окей. Этот пункт мы проговорили. Что еще… Вы, конечно, имеете право в любой момент сказать «нет». Это ваша воля.
— Но в этом случае договор тоже аннулируется, — тихо произнесла Ева.
— Надо же! Да вы неплохо соображаете!
Мужчина поднялся с места, проследовал к двери и выглянул в приемную.
— Лера, меня нет, — сказал он секретарше.
Щелкнул замок. Ева завороженно следила за Шведовым.
— Встаньте, — приказал бизнесмен. Сам он опустился на широкий кожаный диван, развалился на нем, закинул руки на спинку.
— Зачем?
— Встаньте, я говорю! — вспылил Шведов. — Как же с вами трудно!
Ева медленно поднялась.
— Раздевайтесь.
— Что?
— Раздевайтесь.
— Что? — в глазах Евы застыл ужас.
— Да боже ж ты мой! А я еще думал, что на блондинок наговаривают, типа, они с первого раза человеческую речь не понимают. Но вы, Ева, бьете рекорды! Раздевайтесь. Должен же я видеть, на что подписываюсь? Вдруг вы бракованная какая.
— Бракованная?!
— С целлюлитом или шрамами… Да может у вас грудь обвисшая. Мне такого счастья не надо. Тогда уж лучше выберу миллионы, которых у вас якобы нет.
Ева уставилась в одну точку. Она шумно дышала, втягивая воздух через нос, и продолжала кусать губы. На щеках расцвел яркий румянец.
Ева поняла, что сама загнала себя в ловушку, когда спасала доброе имя отца. Шведов не верит, что она не способна выплатить долг, что у нее элементарно нет на это денег. Наверное, он навел справки и узнал, что бизнесмен Никитский оставил после себя огромное состояние.
— Ну? — скучным голосом спросил Макс. — Если что, я вас не держу. Идите по своим делам. У вас клиенты, встречи.
Ева еще минуту простояла молча, размышляя. Потом она упрямо наклонила голову, закусила губу и медленно, словно не веря, что она это делает, развязала ремень плаща и начала расстегивать пуговицы. Пальцы у нее дрожали.
Шведов с презрением наблюдал за манипуляциями Евы. «Как страстно она любит деньги, — думал он. — Готова из-за них так унижаться! Да у нее их куры не клюют. Отбашляла бы мне и даже не заметила. Но нет же!»
— Ну-с… Нельзя ли поживее? — поторопил Макс. — Что вы медлите? Снимайте все. Вы серьезно думаете, что я голой девки не видел?
— Я не девка! — огрызнулась несчастная Ева.
— Девка, которая ради денег готова на все, — отрезал Макс.
Жертва наградила его затравленным взглядом. Мужчина тут же почувствовал себя последним ублюдком. Вообще-то он над женщинами не издевался. Даже Светке за измену ничего не сделал, хотя обида жгла каленым железом. Так и подмывало прибить дуру. Нет, отпустил, даже пальцем не тронул. Родители у Шведова были совсем простые люди, но батя с детства приучал: девчонок не обижать.
Обижал ли он сейчас Еву?
«Она запросто может отказаться. Я не загонял ее в ловушку. У нее есть выбор», — успокоил себя Шведов. Но совесть подсказывала, что если бы ему сейчас было пятнадцать, и он принуждал бы к чему-то подобному ровесницу, батяня точно исполосовал бы его ремнем, живого места не оставил. И был бы прав…
Девушка уже избавилась от плаща, положила его на кресло, кинула туда же воздушный шарф и осталась в синем платье, плотно облегающем фигуру. Фигурка у нее была что надо, Макс с удовольствием очертил взглядом все изгибы.
А Ева тем временем попыталась расстегнуть молнию на спине. Конечно, не получилось. Дома у нее для этих целей была специальная лента с крючком. А тут… Не просить же мучителя о помощи!
