— Давай, садись! — встаёт на нижние ступеньки крыльца передо мной, подставляя спину и поворачиваясь к Серёге. — Мы с ним поспорили, что он не выучит всех детей за один день, а он выучил, вот буду расплачиваться…
— Эх, Киля ты Киля, надо было на сиги спорить! — советует мне Серёга.
И я понимаю, наконец, что Кот маскируется от звукаря, он меня донести хочет, и я хочу… Стараюсь победно взвизгнуть! И висну на Шурике, цепляюсь на закорках ногами, прижимаюсь к шее. Кот подпихивает меня выше, удобнее, и мы бодро маршируем к нашему корпусу через весь лагерь. Вдыхаю его пот, его запах шампуня, запах кофе, что на планёрке пили, ощущаю на щеке колючесть его кожи и полоску серебряной цепочки. Парни болтают о каких-то общих знакомых. Я прихожу в себя…
В корпусе Серёга побежал к Ксюхе на второй этаж в третий отряд, а меня сгрузили около нашей двери:
— Груз доставлен!
— Тяжело?
— Ты же килька!
— Меня хотят оскорбить?
— Ты бы спать шёл! Шутник!
— Неё, мне надо к Петровне, я обещал зайти после планёрки и чаю попить!
— С тобой такое часто бывает?
— Чай-то пью? Регулярно!
— Балбес! Я серьёзно!
— Так и я!.. И это… спасибо тебе, я кофе сварю завтра…
— А массаж будет?
— И массаж, и всё остальное!
— Заманчиво!
И из соседней комнаты выглядывает Петровна:
— Мы вас уже заждались! А они тут о массаже! Заходим быстро! Рассказываем ясно! Пьём чай бодро!
И мы пошли рассказывать о завтрашних мероприятиях. В основном рассказывал Кот, я же всё проспал! На вожатскую вечерину Кот меня не пустил, хотя после чая я был вполне вменяем. И сам не пошёл. Мы по очереди сходили в душ. Я улёгся в кровать, а Кот уселся в моих ногах по-турецки. Рассказывал, как у них на ИТ учатся, какие преподы, где практика, на чём он специализируется, как последнюю сессию сдавал. Я в ответ предложил ему выслушать историю про персидского самозванца Гаумату или про древнерусского бедолагу Святополка Окаянного в собственном изложении. Он хохотал, хотя вообще-то там почти всех убили! Кот заявил, что история — о-о-очень смешная наука! И если все учебники пишут так, как я рассказываю, то вообще умора, что там учить! Я пнул мерзкого Шурика, защищая Геродота и Карамзина! Не фига себе! Он пнул в ответ! Это больную-то кильку! В итоге через 5 минут в комнате царил бардак, я же не буду с ним драться: весовые категории не те! Поэтому я стал метать в него всё, что попадалось под руки: подушку, кипятильник, полотенца, носки, пачку чая, журналы, одежду, тапки, ручки и карандаши, спортинвентарь (окно чудом не задето), печеньки с полдника, одеяло, опять подушку, зубную пасту. Ясно, что эта картинка динамично развивалась, я бегал по комнате, как угорелый, а Кот, закрываясь от меня руками, подушкой, за мной. И так как я быстрый, а он здоровый, мы быстро и здорово разгромили всё вокруг под моё улюлюкание! Нас остановил стук в дверь:
— Эй! Охуели! Вы всех детей на хуй разбудите! Мы их хуй потом утихомирим! — орала на весь корпус ТатьСанна…
Мы онемели и застыли, я на подоконнике с ремнём в руках, Кот с полотенцем на моей кровати посреди вакханалии одеял, подушек, бумаг и остальных средств побоища.
— Всё, всё, — проскулил я. — Мы закончили! Мы уже спим!
— Как ты думаешь, дети от нас проснутся или от её мата? — прошептал Кот.
— Надо её каким-то другим матершинным словам научить! А-то она одно только знает! — серьёзно предложил я.
— А ты сколько знаешь?
— Штук десять!
— Слабак!
— Это не матершинное слово!
В общем, пораньше лечь спать припадочному не получилось, так как мы сначала записывали и склоняли матершинные слова, а потом ещё прибираться нужно было. А в шесть утра проснулись дети обоих отрядов. Мы их, правда, не услышали бы, если бы не голос разбуженной ТатьСанны за стенкой:
— Что за хуёвы дети?! Охуели с утра!
========== 4. ==========
Кот
Детям с утра пораньше нагорело за раннее вставание и бегалки. Но нагорело не от нас с Килькой. В этом плюс вожатской работы — вся ругань за поведенческие проколы исходят от воспитателей. А молодой, свой в доску вожатый стоит скромно в уголке во время ругани и подмигивает правонарушителям. ТатьСанна к сути ругани заходила издалека, всегда даже интересно было, чем закончится её заход. Конечно, при детях она никогда не материлась, училка ведь! Я вообще заметил, что учителя тоже люди, если рядом нет детей, так же выпивают, курят, крепкие словечки используют. А как только подросток для воспитания в зоне досягаемости оказывается, то выпирает образ Макаренко в чёрно-белом варианте.
Мы назвали свой отряд «Чёрная каракатица», типа название корабля. А килькин отряд называется «Летучий олбанец», классно. Весь день придумываем и репетируем представление отряда, рисуем флаг гуашью, сочиняем отрядную пиратскую песню. Мы на сцене будем изображать глубины океана, миф про чёрную каракатицу. Сваяли из чёрной тряпки костюм для девочки-танцорки, которая будет демонически двигаться, насобирали фонариков по лагерю — будем «спецэффекты» делать! В общем, должно получиться мистически-сказочно и под красивую музыку.
Во время репетиций под загадочную музыку из холла второго отряда периодически доносились взрывы хохота. Что там делает Килька?
На обеде зову Кильку в бассейн, время тихого часа оставлено для расслабления в воде педсостава.
— Хм, а коты разве плавать умеют? — тут же получает ласковый подзатыльник. — Вот мы, кильки, как рыбы в воде! Учти, спасать тебя не буду, если будешь тонуть!
Идём в бассейн вместе, Киля исступлённо машет плавками, зачем-то вытащил их из пакета. Всё-таки он дитё! Азартно предлагает кучу всяких мероприятий провести в лагере: и день страшилок, где показывать ужасы на сцене (я вспомнил килькин трейлер к фильму «Звонок» в автобусе), и чемпионат по пряткам («я уже всё придумал, как всё организовать!»), и соревнования по «синхронному плаванию» в бассейне («я бы и сам поучаствовал»), и конкурс на лучшую историю о бермудском треугольнике («твой отряд, конечно, выиграет»)… И ещё около десяти крупных и мелких проектов. Выдумщик!
В бассейне стараюсь не разглядывать голую мартышку, тем более что он жутко стесняется. Правда, непонятно чего. Уродств вроде нет никаких, всё на месте, все мужские причиндалы тоже в порядке (насколько я могу издалека судить). На ягодице у Кильки большая родинка вытянутой формы, как рыбка. Надо же, как символично! Наверное, стесняется, что не оброс эластичными мышцами, что худенький и маленький. Рядом со мной, да и с Серёгой тоже, Килька совсем мальчишка. У меня в отряде есть парень, который покрупнее его будет.
— Килька, а ты спортом никаким не занимался, что ли? — спрашиваю, натягивая плавки.
— Занимался, конечно, тяжёлой атлетикой. Разве не видно? И если ты сейчас скажешь что-нибудь про мои спортивные формы, я тебя в толчке скину в бассейн!
— Ой! Как страшно!
Хватаю его на руки и несусь в чашу по мокрому полу, рискуя расшибиться, прижимаю к себе.
— Поставь, где взя-а-а-ал! — орёт Килька.
Бамс! Кидаю дрыгающуюся козявку-тяжелоатлета в воду и лечу за ним. И начинается аттракцион булькающих придурков. С его стороны. Ну и Серёга потом к аттракциону присоединился. А с моей… секс чистой пробы. Хватаю Кильку за щиколотки, развожу ноги, тащу на себя, запрыгиваю сверху, на плечи его нажимаю, типа топлю. Только в воде можно так ловко выдавать свои тёмные желания за невинные развлечения. Под водой бодаю его лоб в лоб, как близко эта рожица! Линза воды увеличивает глаза, он что-то кричит под водой, смешно и призывно шевеля губешками, демонстрирует мне фак, я киваю, сидя на дне, типа согласен на фак. Стискиваю мелкого за живот и грудь, кручу вокруг. Обхватываю его ногами за талию, руками за шею: «Иго-го, морской коник, покатай меня!» Щипаю его за задницу, проныриваю сквозь его ноги, скользя лицом по внутренней стороне его бёдра, зажимаю ладонью его рот, щекочу по бокам. Я тоже, в общем, выдумщик! Устраиваем втроём синхронное плавание, с выбрасыванием тщедушного спортсмена из воды в перевороте, с поддержками, с соединением ног в «звёздочке». Килька устраивает соревнование по прыжкам в воду на самое большое количество брызг и проигрывает. Потом он придумал чемпионат по подводному плаванию, проигрывают оба курильщика. Ещё были развлечения с надувными игрушками, тут Килька выигрывает. Он нашёл детский круг в виде уточки, напялил и стал танцевать танец маленьких утят, заставив нас истерично исполнять ему «фонограмму» и добавляя собственные, как ему казалось, сексуальные движения. Мы с Серёгой побежали в туалет, ибо обоссаться можно! Бассейн — не Чёрное море, нехорошо прямо в чаше. После облегчения, на закуску, начали играть в самую мужскую из водных развлекух — в «сифу». Ляпки мячиком. Мы обычно только этим, собственно, и занимаемся в басике. Короче, в «сифу» — было лишнее. Хотя поначалу было всё так же весело и азартно, а потом логичное завершение: я со всей дури бросаю мячик и попадаю Кильке по лбу, тот уходит под воду. Блядь! Не хило я испугался! Гораздо больше, чем при его вчерашнем приступе с синими губами и остановкой дыхания!
