Ни любви, ни симпатии, ни заинтересованности.
В следующую секунду его губы накрывают мои в жёстком голодном поцелуе.
Я оттягивала этот момент, как могла, но Алекс просто взял — и подчинил меня себе.
Он настойчивый, жадный, проводит языком по нижней губе, обхватывает её, всасывает. Слегка прикусывает, а затем отпускает, даёт сделать последний рваный вдох перед окончательным падением.
Робко отвечаю на поцелуй. Алекс тут же бесцеремонно проникает в мой рот языком. Терзает, поглощает. Я вся пропитана его запахом, я чувствую его вкус и пьянею без алкоголя. Пять лет ожиданий того стоили. От новых ощущений крышу сносит, колени становятся слабыми, а низ живота наливается тяжестью.
Алекс находит мою ладонь и кладёт её на свой член.
Я будто в ледяную воду с разбегу прыгаю. По позвоночнику бежит морозец, а приятные ощущения вмиг исчезают.
Я инстинктивно отдёргиваю руку.
Алекс отстраняется, смотрит пристально, на его губах блуждает некое подобие улыбки. Он тянет вниз язычок молнии на брюках, при этом не сводит с меня глаз. Воздух сгущается, в ушах звенит, потому что я всё понимаю. Не глупая, книжки нужные читала и фильмы смотрела.
— Опускайся на колени, — приказывает Алекс.
Я смотрю вниз и губу до боли закусываю.
Не так я представляла свой первый раз.
3.2
Я не против орального секса, но для начала хотелось бы обычным заняться. Узнать, что это вообще такое, распробовать, ощутить себя любимой и желанной. А не падать на колени и отсасывать человеку, с которым я по легенде знакома всего час. Алекс ведь не помнит меня. Для него я — доступная легкомысленная незнакомка, зацикленная на красном вине.
— Сейчас, минуточку, — бормочу я и тут же отворачиваюсь.
Обхватываю ножку бокала, несколькими большими глотками допиваю терпкий напиток. В голове мелькают сотни вопросов и ни одного вразумительного ответа. Смогу ли я сделать ему минет? Получится ли у меня? Не заподозрит ли Алекс, что я вообще в этом ничего не смыслю?
— Ты слишком нервная и зажатая для той, кто хочет отомстить своему бывшему, — холодно произносит Алекс.
Я ставлю пустой бокал на стол, ощущая, как алкоголь затекает внутрь, даря спокойствие и уверенность. В груди тесно и жарко, губы пересыхают.
— Тебе показалось, — тихо заявляю я.
Прижимаюсь к Алексу и целую его в шею. Медленно веду языком вниз, наслаждаясь его мужским особенным вкусом. Расстёгиваю ещё несколько пуговиц на рубашке, продолжаю изучать Алекса губами, втягивать аромат его тела и, прикрыв глаза, кайфовать от самого процесса.
Он не сможет меня продавить. Я хочу взять ситуацию в свои руки. Завести Алекса до такой степени, чтобы он забыл о минете. А на утро меня уже не будет. Я уйду сразу после основного действия.
— Кристина, — предупреждающе говорит он. Снова я что-то не так делаю? Или его раздражают предварительные ласки?
И как же хочется сказать, что я не Кристина. Это чужое имя, неправильное, неуютное. Я — Мика, твоя сводная сестра, на которую ты никогда не обращал внимания.
— Мне нравится тебя целовать, — шепчу я.
Пальцы становятся непослушными, но я справляюсь с последней пуговицей. Любуюсь красивым телом Алекса: мускулистая грудь, рельефный пресс с шестью кубиками. И татуировки.
— Они что-нибудь означают? — спрашиваю я, обводя пальцами первую звезду. Всего их пять. Они на рёбрах выбиты. Наверное, это очень больно — делать тату, особенно на таком чувствительном месте.
— Нет, — дёргает головой Алекс. Ему некомфортно.
Я стаскиваю с него рубашку, чуть приседаю, желая его подразнить. Касаюсь языком кожи рядом с пупком, в глаза его тёмные смотрю. Они полыхают, словно адское пламя. Если бы не вино и моя безответная влюблённость, я бы никогда так раскованно себя не вела. Дотрагиваюсь губами до каждой татуировки на его теле, поднимаюсь выше, к напряжённой, быстро вздымающейся груди.
Алекс не останавливает меня. Не давит на плечи, вынуждая упасть на колени, не заикается больше о минете. Оказывается, мужчиной легко управлять. Даже тем, кто раньше казался неприступной холодной скалой.
Проглотив тугой ком, застрявший в горле, я опускаю руку и касаюсь стальной пряжки ремня. Алекс не расстегнул брюки до конца, так что я завершаю начатое. Чувствую его твёрдость сквозь ткань чёрных боксеров. Во рту слюна скапливается, я горло прочищаю и охрипшим голосом предлагаю:
— Может, переместимся в спальню?
— Нет.
И прежде чем я успеваю задать следующий вопрос, Алекс подхватывает меня и усаживает на стол. Задирает платье до самых бёдер, дёргает вниз трусики. Я даже вскрикнуть не успеваю, как моё бельё летит на пол. Теперь на мне только платье — и ничего более.
Алекс становится между моими разведёнными ногами, проводит по моим губам большим пальцем, а затем надавливает.
— Открой рот, — командует.
Я слушаюсь. Смотрю в его глаза, не мигая. Обхватываю палец губами, смачиваю языком. Жмурюсь. Низ живота простреливает током. Ёрзаю на столе, пытаясь умоститься поудобнее, и обвиваю бёдра Алекса ногами. Его член вжимается в меня. Даже через ткань платья и боксеров я чувствую, какой он возбуждённый, горячий, твёрдый.
Дрожь прокатывается по моему телу. Дыхание сбоит. Я следую за своими желаниями и посасываю палец Алекса. При этом в глаза ему смотрю, каждую эмоцию хочу словить и запомнить. Другой такой возможности не будет. Сегодня он в первый и в последний раз проявляет ко мне какие-то чувства.
— У тебя охеренные губы, — бормочет Алекс и целует меня.
Сразу глубоко и напористо. Мы сталкиваемся языками, я что-то невнятное мычу. И бёдрами непроизвольно двигаю.
Алекс чертыхается, проталкивает руку под моё платье. И касается меня там. Его пальцы утопают в моей смазке, а мне так стыдно, что словами это не описать. Лицо горит, мысли путаются. Я пытаюсь свести ноги, но Алекс лишь криво усмехается и качает головой.
В отместку я его нижнюю губу прикусываю. И тут же языком по ней провожу, чтобы неприятные ощущения убрать.
— Ты пиздец какая мокрая, — говорит он с восхищением, что ли.
Совершает круговые движения вокруг клитора, ласкает половые губы. И при этом язык в мой рот запихивает, целует, словно ненасытный зверь.
Он подаётся немного назад, следом я слышу шелест фольги. Открываю глаза, вижу серый квадратик, зажатый в его руке.
— Сама наденешь? — приподнимает он брови, неправильно расшифровав моё замешательство.
— А как же спальня? — пытаюсь я.
— Забудь. Я не могу больше ждать.
Дрожащей, ослабевшей рукой убираю прядь волос, прилипшую ко лбу, воздух сквозь стиснутые зубы выдыхаю. Алекс открывает квадратик нетерпеливым движением.
Лишиться невинности на твёрдом столе — это чересчур. Я не смогу расслабиться. Но выхода нет.
Или есть?
— Я бы всё-таки предпочла мягкую удобную кровать, а не этот стол, — говорю сбивчиво и моргаю часто-часто. Глаза слезятся. Всё из-за этих дурацких линз.
— Да на хрена она тебе сдалась? — не понимает Алекс.
— Невинность лучше потерять в удобной позе, а не на этом столе! — нервно взмахиваю рукой.
Алекс застывает. Ощупывает моё лицо долгим немигающим взглядом, словно не верит, что я правду сказала. Хмурится. Моргает удивлённо. Затем резко бросает открытый квадратик на стол. Натягивает брюки. Застёгивает ремень. И всё это в звенящей тишине. Кажется, я даже слышу, как лифт где-то на этаже открывается.
К горлу слёзы подкатывают. Не такой реакции я ожидала, совсем не такой.
В одно мгновение из страстного любовника Алекс превратился в невозмутимого холодного мужчину.
— Ч-что ты делаешь? — вылетает из моих онемевших губ.
— Не знаю, что ты не поделила со своим бывшим, но меня к вашим разборкам приплетать не надо.
— Но тебя же это не заботило пять минут назад!
— Пока я не узнал, что ты девственница. А я с девственницами не трахаюсь. Слишком много мороки и не нужной мне ответственности. Спасибо, что хоть сказала, — с едким сарказмом выплёвывает он.
