— То есть мои желания не учитываются? Главное, чтобы у тебя мороки не было? — повышаю я голос.
Спрыгиваю со стола, нахожу трусики и рваными движениями, отвернувшись, их натягиваю. Глаза пекут, мне больно и обидно.
— Да, ты всё правильно поняла. Умница.
Алекс усмехается. Отстранённый, далёкий, он меня даже пугает сейчас.
— Иди ты к чёрту! — толкаю его в плечо и бегу в коридор.
Злые слёзы текут по щекам. Я никогда себя такой униженной не чувствовала. Даже пять лет назад. Левый глаз чешется, я тру его пальцами и случайно вынимаю синюю линзу.
Отлично, будет Алексу прощальный подарок. Он всё равно на кухне и за мной не идёт. Судя по раздающимся оттуда звукам, он вообще себе торфяной виски наливает. Или вино своё шикарное.
Захожу в ванную и оставляю синие линзы на раковине. Рядом с зубной щёткой и пастой. Тут он по-любому их заметит.
И с победной улыбкой я захлопываю за собой дверь. Алекс так и не последовал за мной, даже ничего не сказал на прощание. Не в его это стиле. Мне показалось, что он изменился. Но нет, мой сводный брат по-прежнему холодный и жестокий мужик с идиотскими принципами.
Представляю, как вытянется его лицо, когда он поймёт, что у Кристины были вовсе не синие глаза. А ведь Алекс так явно ими восторгался. Хихикаю в ладошку, вызываю такси. И только там, в тёплом салоне автомобиля, осознаю, что произошло.
Я упустила свой единственный шанс.
4.1
Алекс
Я с удовольствием наблюдаю, как влажнеют её глаза. Перебираю шелковистые светлые волосы, толкаюсь, не в силах сдержаться. И кончаю с глухим стоном.
Сперма попадает на лицо и шею Даши. Она не любит глотать. Считает это извращением. Мне плевать. Главное, что сосёт она отменно. Всегда старается, будто делает это последний раз в жизни.
Телефон вибрирует на столе. Снова отец названивает. С раздражением отвечаю на звонок, наблюдая, как Даша, полностью голая, уходит в ванную. При этом она так соблазнительно виляет бёдрами, что член вновь оживает. Морщусь. Жаль прерывать наш секс-марафон.
— Да, я скоро буду. Задержусь немного, — отвечаю отцу, старательно скрывая эмоции.
У сводной сестры сегодня день рождения. Торжество запланировано на шесть вечера, а на часах уже пять сорок. Папа ненавидит, когда кто-то опаздывает на семейные мероприятия.
Завершаю вызов, кладу телефон и одеваюсь. Но проходит не меньше двадцати минут, прежде чем Даша покидает ванную. Она целую вечность собирается, хотя я предупредил, что спешу.
Складываю руки на груди и недовольно смотрю на Дашу. Она подходит ко мне, в щёку неловко целует. На её лице застыло виноватое выражение. С девушками вечно одна морока: опаздывают, притворяются, нагло врут в лицо, мстят бывшим, соглашаясь потерять невинность с первым встречным.
Но сейчас не об этом.
— Кажется, я говорил, насколько это важное мероприятие, — обвиняюще смотрю на Дашу.
—У тебя фен сломался. Я же не могла уйти с мокрыми волосами, — оправдывается она. — Лучше позвони своему водителю, раз ты сам не можешь меня до дома подвезти.
— С чего вдруг я должен тебя подвозить? — осаживаю её. Не хочу, чтобы лишнего себе понапридумывала.
После того, как врушка Кристина выбежала из моей квартиры, я был зол на весь мир. С самого начала ведь подозревал, что с девчонкой что-то не так: слишком странно она себя вела, слишком неопытной казалась, от любого намёка на секс краснела и смущалась.
Выяснилось, что она девственница.
Спасибо, что сообщили, я вам премного благодарен!
Я не связываюсь с глупыми невинными барышнями, у которых вместо мозгов — кисель. Девушки редко разделяют секс и чувства. Особенно девственницы. Я видел, что Кристина смотрит на меня с восхищением и трогает так, как никто не трогал. Наверное, она выпила перед нашей случайной встречей. Иначе чем объяснить её непонятное поведение?
Жаль, что вечер обломался. Я был настроен на другое завершение. Но лучше так, чем брать на себя ответственность за первый сексуальный опыт малознакомой девушки.
Кристина ушла, а я никак успокоиться не мог. Здорово она меня завела. Вспоминал, как она касалась моего лица, как трогала мои татуировки, как влажно и жарко было между её ног.
В тот момент позвонила Даша. Я зачем-то принял вызов и выслушал её сбивчивые извинения. А затем пригласил к себе домой. И всю ночь не давал ей спать. Трахал Дашу, а видел перед собой Кристину и её затуманенные страстью глаза.
А потом я обнаружил на раковине синие линзы.
Девчонка с самого начала была врунишкой. Это меня взбесило. Но зато я с лёгкостью выбросил Кристину из головы. Ненавижу притворство и ложь.
А с Дашей мы уже неделю время от времени встречаемся, чтобы потрахаться, а затем разойтись в разные стороны. Идеальный формат отношений. Никто никому не морочит голову и не строит завышенных ожиданий.
— Ты же утверждал, что тебе плевать на сводную сестру, — недоумевает Даша, считывая моё раздражение.
— Да, плевать, но отца я люблю и уважаю. А он не терпит опозданий.
Даша кивает и, вздохнув, одевается. Медленно, совершая плавные движения. Знает ведь, что я за ней наблюдаю. Мне не хватило двух раундов, поэтому я сейчас опаздываю. Сломанный фен здесь ни при чём.
Я провожаю Дашу до машины и целую в губы, а она внезапно прилипает ко мне, словно мы в последний раз видимся.
К родительскому дому доезжаю за десять минут. Останавливаюсь, смотрю на двухэтажное здание. Столько воспоминаний с ним связано — все и не перечесть.
Кажется, сводной сестре исполняется двадцать один год. Я не видел её с тех пор, как покинул эту страну. Однако не думаю, что Мика сильно изменилось. Наверное, она по-прежнему читает романтические книги, носит одежду с глупыми принтами и заикается при сильном волнении. Последняя её особенность казалась мне даже милой.
Но в остальном моя сводная сестра была той ещё надоедливой прилипалой.
На дне рождения Мики будем только мы: я, папа, его жена и сама виновница торжества. В девять вечера запланирован фейерверк. Отец обожает Мику и ничего для неё не жалеет.
Его главная просьба — я должен присутствовать на празднике. К тому же суббота и воскресенье у нас семейные дни.
Я совсем отвык от папиных заморочек. В двадцать семь ты уже полностью сепарируешься от родителей, что вполне естественно. Однако стоит вернуться на малую родину — и призраки прошлого вновь туманят рассудок.
Я захожу в дом. На первом этаже играет тихая музыка.
— Здравствуй, Алекс, — приветствует меня папина жена.
— Добрый вечер, — вежливо киваю ей. Мне не нравится спутница отца, но я давно принял его выбор.
— Василий мясо готовит. Мика вместе с ним, в летней беседке сидит, — произносит она, как мне кажется, взволнованным голосом.
— Спасибо.
Толкаю прозрачную дверь и вижу отца, стоящего у мангала. Он жарит стейки или шашлыки, пока не разберу, что именно. Но запах стоит потрясающий. Перевожу взгляд вправо. За столиком отдыхает Мика. Я вижу только её спину и тёмные волосы, собранные в нелепый пучок. Да уж, не слишком-то праздничная причёска. За пять лет ничего не изменилось. Как я и ожидал.
— Ну привет, сестричка, — говорю, подходя ближе.
Мика оборачивается. И первое, что я замечаю, это её очки с массивной роговой оправой. А затем — обжигающий гневный взгляд, направленный на меня.
4.2
Мама хмурится, в её глазах сквозит замешательство. Пока я выбираю намеренно глупую одежду, она топчется у порога и никак не решается спросить, что со мной происходит. Деликатничает. Или просто не хочет знать ответ. Такое тоже бывает.
— Эта норм? — надеваю футболку с изображением котика в наушниках и смотрю на маму.
— Вполне, — уклончиво отвечает она. — Но сегодня ведь твой день рождения, — наконец добавляет.
— И что? Я уже двадцать дней рождения отпраздновала. И фиг знает, сколько их будет впереди. Так вот, какая разница, что на мне надето?
