ей, что это бесполезная битва за то, чтобы Бир не играл в видеоигры. Именно это он и его друзья делают. Это было нормой.
В то же время я чувствовала себя удручающе неадекватной матерью. Настоящий провал. Я даже не могу купить своему сыну видеоигру .
Возможно, Габриэлла была права.
Может быть, мне нужно было заткнуться, сказать ей, что ее бургер был органическим, и терпеть время от времени оскорбления из-за хороших, толстых чаевых.
Я толкнула дверь в обветренное арендованное бунгало. Внешний вид был бледно-голубым. Бир и я покрасили его сами, чтобы сбить часть арендной платы, которую просил владелец. Внутри было не более чем подержанная мебель от друзей и семьи.
Но это было наше, и мы гордились этим.
Я оттолкнула каблуки у двери и бросила куртку и сумочку на комод, чувствуя себя усталой и разбитой.
Разбитой от того, что не могу позволить себе то, что хочет мой сын.
О прыщавых, грубых подростках, которые ущипнули меня за задницу на работе.
О Габриэлле, ее стройных ногах и легкой, жирной жизни.
И доктора Круза Костелло, который, казалось, был одержим ненавистью ко мне.
Мне очень нужно было выбраться из этого города, и я собиралась сделать это, как только Бир закончит школу.
— Пещерный медведь? Ты здесь? — крикнула я.
Кастрюли и посуда стучали на кухне, становясь все громче по мере того, как я пробиралась через затемненную маленькую гостиную.
— Мама? Я сделал макароны. Извини, у меня было много домашней работы, и я забыл взять курицу, чтобы она оттаяла.
Я вошла на кухню и стиснула сына в крепких объятиях. Отступив от него на шаг, я осмотрела его лицо, прежде чем потянуть за его бархатистые мочки ушей и чмокнуть влажным поцелуем в лоб, что ему не нравилось, но, тем не менее, потворствовало мне.
В тринадцать Бир был уже на голову выше меня. Неудивительно, учитывая, что он пошел в своего отца, который в старшей школе был плохим учеником.
Наверное, это должно меня угнетать.
Как Бир использовал меня как наемную матку и вышел вылитым Робертом Гуссманом. Те же распущенные каштановые волосы, озорные изумрудные глаза с золотыми крапинками, глубокие ямочки, которые вылезали даже во время разговора, и чуть вздернутый нос.
Должен, но не стал.
Поскольку Бир был настолько самостоятельным человеком, Роб в этот момент превратился в поблекший шрам. Как старое письмо, написанное карандашом, слова стерты временем и почти неразличимы.
— Идеальная паста.
Я поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. При всей своей красоте Бир, как и другие мальчики его возраста, пах носками, гормонами и фермерскими козами.
Я отстранилась, заметив, что он уже накрыл на стол и подал наши блюда. —Как дела в школе?
Мы оба сидели за столом, вгрызаясь в его пасту extra al dente (считай совершенно сырую), залитую подозрительным соусом из супермаркета.
— Вполне нормально. Я имею в виду, что мистер Шепард все еще пристает ко мне по поводу вступления в футбольную команду, что меня уже достало, но в остальном это было мило.
— Не позволяй ему во что бы то ни стало заставить тебя силой. Ты не Роб. Тебе не нужно играть в мяч.
— Нет никакой опасности, что я стану спортсменом. Это столько усилий практически ни за что.
— Что-нибудь еще происходит в твоей жизни?
Бир сморщил нос, отчего появились ямочки.
— Не совсем.
Что-то внутри меня смягчилось, превратившись в почти тупую боль. Он не хотел рассказывать мне о видеоигре. Не хотел беспокоить меня по этому поводу.
— Как прошел твой рабочий день? — Он взял вилкой красную пасту и зачерпнул ее в рот.
«Что ж, сынок, это было хуже, чем у Авраама в тот день, когда Бог спонтанно сказал ему, что ему нужно сделать обрезание в возрасте девяноста девяти лет.»
Теперь была моя очередь лгать. Или, по крайней мере, дать ему отредактированную версию правды.
— Отлично. Возможно, я понадоблюсь Джерри для дополнительных смен в ближайшие несколько недель. Это означает больше денег. Мы сможем немного раскошелиться. Что тебе нужно? — я набрала пасту в рот.
К счастью, этот дурацкий круиз был оплачен Костелло, у которых не было недостатка в деньгах.
— Нет, не беспокойся обо мне. Ты должна потратить эти деньги на себя, мама. Ты никогда ничего себе не покупаешь.
— Это чепуха. — Я махала пальцами, глотая воздух так, словно его было слишком много в легких. Святые шарики, неужели он положил Табаско в эти спагетти? — Я делаю себе ногти.
— Хорошая попытка. Тетя Гейл делает их бесплатно. Я не тупой, — он закатил глаза.
На самом деле он был полной противоположностью глупости. Яркий и мудрый не по годам. Пришло время перестать врать ему по мелочам, просто чтобы почувствовать себя лучше.
Остаток вечера был блаженством.
Бир я вместе смотрели шоу «Американский идол», поедая фисташковое мороженое перед телевизором. Мы смеялись и судили, как будто любой из нас мог держать записку, чтобы спасти наши жизни. Затем он поцеловал меня в лоб, пожелал спокойной ночи и удалился в свою комнату.
Через несколько минут я услышала тихий храп по коридору, вырвавшийся из его приоткрытой двери. Этот мальчик мог проспать дерби в Кентукки. Пока был на коне.
Я ухмыльнулась про себя, покачала головой, собирая наши миски для мороженого и пустые стаканы для чая со льдом и направляясь на кухню. Звонок в дверь прозвенел, как только я начала полоскать посуду.
С тихим вздохом я выключила кран, вытерла руки насухо и направилась к входной двери.
Звонок в дверь снова зазвонил, прежде чем я успела до нее дотянуться.
— Иду, иду. Боже.
Была ли это моя мать, проходившая мимо во время одной из своих ночных прогулок, чтобы похудеть, чтобы сказать мне, что она все-таки решила купить Биру его видеоигру? Или, может быть, моя сестра хочет, чтобы я просмотрела в последнюю минуту изменения в цветочных композициях или в свадебном меню?
Я распахнула сетчатую дверь, и весь воздух вылетел из моих легких с одним потрясенным свистом.
На моем крыльце стоял Роб Гассман, мой школьный возлюбленный и неявившийся папа Бира.
Через тринадцать лет после того, как оставил меня беременной в шестнадцать.
— Месси Несси. — Он улыбнулся. — Такая взрослая и красивая.
Я захлопнула сетчатую дверь перед его носом.
Я могла видеть через стекло, что Роб слонялся по моему крыльцу, его большое спортивное тело ерзало,
