не от кого. А сама я не смогу подняться.
В распахнутую дверь влетают Глеб с Маркеловым. Чуть ли не кубарем.
Психолог вскрикивает и отскакивает от этого клубка.
У меня глаза лезут на лоб.
Слышу громкий смех Яра. Удивленно смотрю на него.
Перехватывает мой взгляд. Пожимает плечами.
– А ты думала, в сказку попала?
– Ну-ка прекратите драку. Господи, мальчики. – Екатерина Павловна пытается остановить этот кошмар.
– Давай, Глебас, втащи уже этому упырю. Я пока занят. – Громогласный голос Яра заставляет вцепиться в его руку.
Ему надоедает возиться со мной. Одним рывком поднимает на руки. Прижимает к себе и выносит в коридор.
Передает офигевшей Лизе.
– Костыли найди.
И скрывается в кабинете.
– Я сейчас охрану вызову! – Слышу в кабинете возглас психологини и ежусь.
– Ого, это серьезно. – Лиза хлопает глазами. Смотрит на меня.
– Что? – огрызаюсь как собачонка.
Психую. Потому что заварушка из-за меня.
– Ты как? Не пострадала?
– Только моя самооценка. Нога – это мелочь.
Лиза фыркает и вручает мне костыли.
И только ощутив прохладу металла, я успокаиваюсь.
Яр вытаскивает Глеба. Вокруг все взрываются криками. Закрываю уши, чтобы не слышать.
Мою руку отдирают. Передо мной Маркелов в ярости.
– Эй, иди куда шел. – Лиза отталкивает его.
Бровь рассечена. Губа кровит. Но он меня сверлит взглядом.
– Я отомщу тебе, хромоножка. Ты пожалеешь, что сюда приперлась на своих ходулях.
– Что тут происходит? – слышу громогласный голос отца, прижимаю к себе костыли и вжимаюсь в стену. – А, Екатерина Павловна, уже познакомились с нашим одиннадцатым?
Яр
Стоим вчетвером в центре директорского кабинета.
Новый директор. Блин, как его там? Денис? Данил…
– Глеб, вы не хотите объяснить, что произошло в коридоре? Почему Екатерина Павловна в панике звала на помощь?
Глебас стоит, глаза в пол, а на роже улыбка удовлетворённая. Он, как и я, Маркелова не переносит на дух, потому что этот идиот зарвался.
Думает, если папаша банкир и инвестор школы, то все покупается и продается.
Только вот гнилое нутро не поменять за деньги.
– Вячеслав, может, вы объясните? Потому что, судя по вашему окровавленному лицу, вы не просто с Морозовым обнимались от нахлынувших чувств.
Из меня вырывается смешок, и я тут же ловлю на себе пронзительный взгляд серых глаз.
Черт, как же его зовут?
– Ярослав Бородин?
Киваю.
– Вам весело?
– Ну не грустно, – скалюсь во все зуб, и чую, что меня за это не похвалят.
Директор заламывает бровь и делает шаг к нам навстречу.
И мне становится не по себе. От него волнами исходит уверенность и сила. Как у мужика, а не как у моего папаши.
Моргаю. Нафиг сейчас отца.
– Если вам известны нормы мужского поведения, то двое на одного в них не входят.
– Дмитрий Валерьевич, – пораженно выдыхает психологичка, стоящая за нашими спинами, про которую я успел забыть.
Спокойный взгляд в её сторону, и она замолкает.
– Что, Екатерина Павловна? Предпочитаете, чтобы они вели себя как гопота дворовая?
– Да я его один отметелил! Какой двое на одного, – одновременно выдает Глеб.
Делаю рука-лицо. Тонко, красава!
И Глеб, идиот, повелся на трюк директора.
Качаю головой. Снова ловлю на себе взгляд директора.
– Значит, признаете, что драка была?
– Ну вы ж не дурак, чтобы поверить в тупые отмазки, – вздергивает подбородок друг.
– Вячеслав, сходите в медпункт, пусть вас осмотрят. Екатерина Павловна, проводите. Ярослав, тоже можете идти.
Выстреливает приказами, которые меня тут же вздыбливают.
– Никуда я не пойду! Глеб, говори уж, что ты за новенькую заступился, когда она влетала в кабинет к психологу.
Злюсь. С какого хрена я должен замалчивать скотство Маркелова?
– Что? Екатерина Павловна, это правда?
Кажется, директор напрягается. Переводит взгляд на психолога, а та заметно бледнеет.
– Дмитрий Валерьевич, я же не знала, что девочка не может ходить без помощи.
Заикается, стискивает руки, а мне становится хорошо. Потому что на фига отчитывать нас, когда психологичка так пролетела сама.
– Глеб, можете рассказать, как все было? Или предпочитаете самостоятельно за все ответить?
Друг стискивает зубы и бросает на меня взгляд исподлобья. А я сам уже жалею, что повелся на поводу у злости, которая всем нутром моим завладела.
Как стукач какой-то.
Директор отступает, расстегивает пиджак и опирается бедром на свой стол. Расслабляет галстук и ещё раз обводит нас взглядом. Кабинет погружается в тишину, от которой по спине мурашки.
Глаза директора темнеют, и он, прищурившись, поднимает взгляд на белую как мел психологичку.
– То есть в коридоре возле вашего кабинета происходит драка между Морозовым и Маркеловым, перед этим в ваш кабинет вваливается Зимина Снежана, которая не может самостоятельно передвигаться, и вы этот момент просто игнорируете… Поправьте, если я что-то неправильно понял.
– Но она даже не постучалась, – блеет психологиня, а у меня глаза на лоб лезут.
– Чего? Её запихнули туда, и она об этом сказала, – повышаю голос.
Директор сжимает губы. Подходит к селектору.
– Алена, пригласите, пожалуйста, ко мне Снежану Зимину из одиннадцатого. Спасибо.
У меня просыпается надежда, что, может, хоть этот дир будет справедливым. А то перед ним на все глазки закрывал. На все закидоны гребаного Маркелова.
– Ярослав и Глеб, подождите, пожалуйста, в приемной, – указывает рукой на выход.
Но я с места не сдвинусь, пока не увижу Снежинку и не услышу, что она скажет.
Не успеваю слова вставить, раздается стук в дверь. Ого, она под дверью стояла, что ли?
– Да, входите, – на пороге возникает новенькая и испуганным взглядом обводит нашу компанию.
– Мне стало известно, что с вами приключилась весьма неприятная ситуация. – Мне кажется или голос директора теплеет немного? – Можете мне рассказать, что именно произошло?
Снежинка бросает быстрый взгляд на оскалившегося Маркелова, а мне опять хочется ему втащить.
Стискиваю кулаки и сверлю её взглядом.
– Н-ничего такого, – заикается новенькая, а я глупо хлопаю глазами.
– То есть Ярослав и Глеб просто все придумали?
– Что именно? – глаза девчонки расширяются, и она мимолетно смотрит в мою сторону.
– Что вас запихнули в кабинет к Екатерине Павловне, а Глеб вас защитил.
Снежана дергано заправляет волосы за ухо и делает глубокий вдох. Директор обхватывает переносицу и выдыхает.
– Парни, можете вернуться
