да? Узнаю свою колючку, — усмехнулся Андрей.
— Поздно же ты «догнал». Но ладно, догадливый мой, возьми с полки пирожок. И пришла я не подшутить над тобой, а по другому поводу.
Я сложила руки на груди, и вскинула подбородок, чтобы казаться внушительнее, чем я есть на самом деле. Андрей всегда меня подавлял внешне, даже когда я выглядела как сдобная ватрушка. Высокий, как каланча; мускулистый, весь в татушках. В волосах беспорядок, в глазах — шальной блеск.
Абсолютно ненадежная и хулиганская личность.
«И угораздило же меня! — вздохнула я мысленно, разглядывая при этом того, кого не видела несколько лет. — Я ведь хотела в такого, как папа влюбиться — в хорошего, доброго. Уже сколько лет они с мамой женаты, а папа все надышаться на нее не может. И так с самого первого дня. Уж папа-то маму никогда не обижал. Вот почему я в такого не влюбилась?»
— Значит, не забыла, — удовлетворенно хмыкнул Андрей, и точно также как я сложил руки на груди, явно издеваясь надо мной. — Ну и зачем тогда весь этот цирк?
— Пришла посоветовать тебе уехать отсюда. Тебе здесь не место, — бросила я с угрозой. — Считай это дружеским советом, Булатов. Собирай свои манатки, если найдешь их в этих кучах мусора, и проваливай. Могу ускорения придать.
— Эвона как, — Андрей удивленно приподнял брови, и… рассмеялся.
Громко. Нагло. Искренне. Того и гляди за живот схватится от хохота.
— И над чем же таким веселым ты смеешься? — спросила я нехорошим голосом.
— Над тобой, конечно, — отсмеявшись, ответил он. — Ты себя со стороны-то видела? Угроза — уровень «белка-летяга».
Кто как, а Андрей все зубоскалит, будто ничего плохого не случилось.
— Если у тебя есть совесть, ты соберешься, и уедешь, — прошипела я. — Думаешь, я на твое нахальное лицо по соседству хочу любоваться после всего, что произошло? Возвращайся в свой Екатеринбург, или еще куда. Здесь ты жить не будешь!
— А это уже интересно, — Андрей буквально за секунду оказался рядом, и крепко прижал меня к себе. — То есть, виноват во всем один я? У тебя самой-то есть совесть, кудрявая? Два месяца ты мне в универе нервы мотала, а потом, как только начали встречаться, ты свинтила. Да еще как красиво все устроила, на прощание не объяснение прислала, не «прости, не хочу быть вместе, прощай», а прислала мне фотографию своего среднего пальца. И совести нет у меня?
— А ну пусти!
— И не подумаю, — Булатов вжал меня в свое тело еще сильнее и, к моему ужасу, я почувствовала, что он возбуждается. Да и сама я… нет, стоп. Я замолотила ладонями по его плечам, но Андрею это как слону комарик. — Что, скажешь я неправду сказал?
— А ты меня пристыдить не пытайся, ясно! Что, не заслужил ты такого расставания, да? — разъярилась я. — Скажи спасибо, что фак тебе прислала, а не с бейсбольной битой пришла. Тоже мне, строишь оскорбленного, и надо же, как ты хорошо все помнишь. Вот только узнал меня спустя час!
— Изменилась ты внешне, — улыбнулся он лениво и мягко, и провел пальцем по моей щеке. А затем ущипнул за нее. — Раньше щечки были кругленькие, мягкие. И волосы были короче, светлее. Да и перепил я вчера, а тебя последнюю я ожидал здесь увидеть, вот и не узнал. А теперь, — Андрей приблизил свое лицо к моему, и поцеловал меня в кончик носа, а я даже отодвинуться не смогла — обмерла, — теперь твоя очередь объясняться, кудряшка!
Я хлопнула глазами, а Андрей взял, и укусил меня.
За нос.
— И не подумаю. Отпусти меня!
— Раньше тебе нравилось, — нагло ухмыльнулся он.
— Раньше я встречалась с тобой. А теперь с другим, — подарила я Андрею ответную улыбку.
И он, наконец, отпустил меня.
— Врешь ведь, — отмахнулся парень, явно мне не поверив, а зря. — Лиз, так почему ты тогда уехала? Все ведь хорошо было у нас, но я пришел на пары, а тебя нет. Домой к тебе пошел, а вы съехали, потом это твое письмо-фотография, ясно посылающая меня нахер.
Надо же, и правда не понимает. Ну что ж, я не из тех, кто молчит. Это другие девчонки пусть накручивают себя, обижаются молча, а я, так и быть, выскажу Андрею все.
— Ты правильно расшифровал ту фотографию, слов у меня не было. Хочешь послушать? Ну хорошо, — кивнула я.
АНДРЕЙ
Охренеть можно!
Лиза. Здесь. Злющая, как пантера, вон как глазищами сверкает. И как я мог ее не узнать сразу? Вроде, не такой уж я дебил, да и любил я эту стерву.
А она, правда, та еще стерва.
Не узнал, хотя что-то царапало внутри с первого взгляда. Видимо, и правда вчера перепил, да еще и забег от чокнутой нимфоманки свою роль сыграл. Сыграл, да. Вот и Лиза на мне отыграется.
Она сложила руки на груди, которая раньше была гораздо пышнее, и бросила на меня гневный взгляд, поняв, куда я пялюсь. А я что? Я ничего. Просто кое-кто кудрявый очень изменился. Не внутренне, по характеру она та же заноза в заднице, но вот внешне… дааа.
Мне всегда нравились девчонки определенного типажа: высокие, чтобы в постели удобно было, и не приходилось извращаться в позах; стройные и, желательно, блондинки. Впрочем, и брюнетки с рыженькими меня устраивали, главное, чтобы телки были нетребовательными, и без мозговыноса на тему где я пропадал, и почему не звонил.
А тут новенькая. Лиза. Фигура аппетитная, но до того молчаливой была девчонка, что я ее имя-то забывал. То ли Лиза, то ли Лена, то ли вообще Лара. Еще и лицо волосами занавешивала, как девчонка из фильма «Звонок», и молча терпела подколки группы.
А потом она вдруг отбрила меня перед всеми, и началось. Плевать стало, что у меня был любимый типаж и определенные пристрастия, в которые не входили полноватые девчонки, да еще и девственницы. Все мои мысли заняла эта зараза!
— Дунем? — Макс затянулся косячком, еле набив его из-за ветра.
— Не люблю дурь. Я по старинке, — открыл очередную бутылку нефильтрованного, и с наслаждением влил в себя половину. — И ты бы косячелло спрятал.
— Да че мне будет? — заржал
