– Простите, пожалуйста, – пробормотала я, краснея от неловкости. Полезла в клатч за салфетками и на автомате, не думая, что делаю, попыталась оттереть следы кофе на белоснежной рубашке. Сделала только еще хуже.
Все это время пострадавший от моей неловкости стоял, напрягшись, и молчал, наблюдая за моими жалкими и бесполезными потугами. Я же от неловкости не могла поднять глаз. Потом все-таки решилась посмотреть в лицо тому, кому испортила одежду, а заодно и утро рабочего дня. И вздрогнула. В немом бешенстве на меня взирал потрясающий мужчина.
Он был красив, очень. Такой пугающей хищной красотой, которая всегда притягивает, как магнит. Атлетическая фигура с широкими плечами, накаченный зад, который подчеркивали брюки дорогого костюма. Я, конечно, не видела его зад, но предполагала, что он именно такой. Автоматом прилагался к такой фигуре. Темные волосы были небрежно зачесаны назад, нос с небольшой горбинкой и скулы подчеркивали суровое и хищное выражение лица. Черные широкие брови вразлет и серо-зеленые глаза, даже какие-то прозрачные. Убойное сочетание. Хоть брюнеты и не были в моем вкусе, но ради конкретно этого брюнета я была готова пересмотреть свои вкусы. Тем более что блондины в лице одного гада полностью дискредитировали себя.
Потрясающий мужчина так мне ничего и не сказал в ответ, молча достал телефон. И пока он кого-то набирал, прошелся по моей фигуре взглядом, при этом сощурив глаза, как хищник, оценивающий добычу. Задержался на линии декольте, потом посмотрел мне в глаза и нагло усмехнулся. Я вспыхнула. А потом услышала, что он говорит кому-то по ту сторону провода:
– Рита, чистую рубашку мне в кабинет. Какая-то криворукая пролила на меня свой кофе. И поторопись, меня ждут на встрече, – и он, больше не глядя на меня, вышел из лифта на том же этаже, что и я, и вошел в какой-то кабинет.
Я же, все еще красная от неловкости, успокаивая себя тем, что больше никогда его не увижу, а значит и поводов для переживаний нет, подошла к ресепшену, где сидела секретарь. Выяснила, как пройти в нужную мне переговорную. Там меня уже ждал Павел Иванович. Увидев меня, он просиял навстречу широко улыбкой и подалсся вперед с намерением обнять меня:
– Галочка, вы великолепно выглядите! Я боялся, что вы все-таки не придете, поэтому на всякий случай взял в помощницы еще и Светлану.
Я увернулась от объятий, этого еще мне не хватало, и посмотрела на Свету. Она была младшим научным сотрудником. Но тему ее исследования я не знала. Подозреваю, что она и сама ее не знала. Потому что никогда ничего не писала и не исследовала. Светочка покоряла научные горизонты при помощи внешности и папочки-ректора. Неужели они решили отдатьмойпроект этой вертихвостке?
Я перевела взгляд на Павла Ивановича и вопросительно подняла брови в немом вопросе.
– Ну что вы, Галочка, все в порядке, не переживайте. Проект ваш и только ваш. Зато у меня теперь два таких великолепных бонуса в виде вас обеих для очарования нашего спонсора!
Мы со Светой посмотрели друг на друга, я поморщилась и отвернулась первой.
А потом огляделась. Мы находились в переговорной круглой формы, с панорамными окнами и видом на залив. В центре стоял большой круглый стол из стекла. А еще здесь было только 3 кресла. Два для посетителей, а одно, из кожи цвета слоновой кости, с ортопедический спинкой, наверняка для кого-то более статусного, чем простые смертные. И только это кресло спиной ко входу и оставалось свободным. Я пожала плечами и села на него в ожидании спонсора, который уже изрядно задерживался.
– Странно, мне говорили, что наш спонсор – настоящий воротила бизнеса и зверь, никогда не опаздывает и не терпит опозданий, – я посмотрела на часы и вздрогнула, когда услышала от двери уже знакомый низкий голос.
– И я бы пришел вовремя, если бы вы не были столь неловки, вылив на меня свой кофе. И сейчас я, пользуясь репутацией зверя, спрошу…
Он подошел к креслу, развернул его вместе со мной к себе лицом.
– Помните же сказку про трех медведей? Так вот, кто сидел на моем стуле и сломал его? – последние слова он практически прорычал мне в лицо.
Глава 7
Я вжалась в спинку кресла и расширенными от страха глазами смотрела на разозленного мужчину. Отметила про себя, что он уже успел поменять рубашку, а еще, что у него красивые глаза. В таком разозленном состоянии они потемнели и приобрели глубокий зеленый цвет. Впрочем, я тут же отвесила себе мысленную оплеуху. Он рычит тут на меня, а я любуюсь его глазами. Распрямилась и приосанилась. Его глаза с моего лица тут же опустились на декольте. У них, у мужчин, безусловный рефлекс что ли такой?
– Во-первых, я уже извинилась, – глаза метнулись опять мне на лицо. – Но могу еще раз это сделать, мне не сложно. Прошу прощения за испорченную рубашку. Могу даже возместить стоимость чистки, – глаза насмешливо сузились. – А во-вторых, вы не могли бы перестать нависать надо мной? Мне так некомфортно, вы нарушаете мои личные границы.
Брови над потрясающими глазами поползли вверх. Сами же глаза опять стали прозрачными и в них появились смешинки. Он распрямился и демонстративно сделал шаг назад. Я облегченно выдохнула. От него это не осталось не замеченным, и он улыбнулся уголками губ.
– Во-первых, рубашку пришлось покупать новую и вашей зарплаты точно не хватит, чтобы сейчас же компенсировать ее стоимость. Разве что частями. Во-вторых, вы первая нарушили личные границы. Но я принял к сведению ваше пожелание, такого расстояния достаточно, так я не покушаюсь на ваше личное пространство? – и он издевательски повел перед собой руками.
Все это время Павел Иванович и Света сидели тихо, не давая о себе знать. Мой взгляд случайно упал на Павла Ивановича. Оказалось, что он подавал мне знаки. И в данный момент крутил пальцем у виска. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Света же ехидно улыбалась. Тут до меня дошло, что я все это время препиралась с нашим потенциальным спонсором. И я в ужасе зажмурила глаза. Открыла и наткнулась на веселый зеленый взгляд.
– Ну что, господа, пора познакомиться? Меня зовут Игнат Зверев.
Павел Иванович обменялся с ним рукопожатием, а потом он представил нас со Светланой. Причем, ее он представил первой, что неприятно меня царапнуло.
– У вас три минуты, чтобы заинтересовать меня.
И Павел Иванович стал распинаться. Он красноречиво расписывал, зачем вообще нужна фольклористика, ее ценность и значимость в современном мире, как она работает над изучением разных этносов, что мы тем самым способствуем формированию этнокультурной идентичности. И еще очень много он говорил что-то в этом духе, пока не был прерван останавливающим жестом Зверева.
– Павел Иванович, это все очень интересно. Но для девочек-филологов, – он покосился на меня. – Но при чем тут я? И почему я?
И Павел Иванович впервые на моей памяти не смог сразу найти ответ. А что он хотел, что ему человек бизнеса сразу с готовностью вот так просто отстегнет кучу денег? Мне стало смешно, и я улыбнулась. Но Зверев понял мою улыбку, видимо, по-своему и обратил свой взгляд на меня. Заинтересованный, надо сказать, взгляд.
– Галина, так, кажется, вас зовут? – я кивнула. – Что вас так рассмешило? Это ведь ваша исследовательская работа, я правильно понял?
Я опять кивнула.
Откуда он узнал? Неужели читал?
– Ну так расскажите мне, Галина, почему мне стоит дать денег на ваш проект? В трех словах – о чем он вообще?
Я, с одной стороны, я понимала, что никто просто так денег не дает, с другой стороны, он меня просто взбесил вот этим своим надменным пренебрежением. Хочет в трех словах? Да пожалуйста.
– Дерево. Род. Будущее.
– И что эта шарада означает? – спросил Зверев.
– Вы просили рассказать в трех словах, я рассказала. Раскрыть эти три слова вы не просили.
Зверев, сощурившись, некоторое время молча смотрел на меня. Павел Иванович укоризненно поджал губы и еле заметно покачал головой. А я невинно смотрела на Зверева.
