— Хорошо. Будет лучше, если ты останешься на его стороне. Поверь мне, ты не захочешь быть где-нибудь еще.
На протяжении многих лет отец старался, чтобы мы с Алексом не проводили слишком много времени вместе. Иногда он разрешал ему приезжать домой во время школьных каникул, но всегда был так зол и жесток по отношению к нему, что я предпочитал, чтобы Алекс держался подальше.
Алекс открывает меню и улыбается.
— Ты должен попробовать «Монте-Кристо2». Когда-нибудь пробовал его здесь?
— Нет, но я помню, что мама их готовила.
— Здесь почти так же вкусно, как у нее. — Он откладывает меню и наклоняется ко мне. — Однажды я стану владельцем этого места. И сделаю из него самый популярный ресторан в Нью-Йорке. Все захотят приходить в «John’s».
— Ты не захочешь сменить название на «У Алекса»?
— Нет, дело не в имени, а в еде. — Он тянется и шутливо бьет меня по плечу. — Посмотри на себя. Двадцать, а уже совсем взрослый. Кажется, что мне было двадцать целую вечность назад.
— Это было всего пять лет назад, — говорю я.
— Я знаю, но вот увидишь. Чем старше ты становишься, тем быстрее проходят годы. К сорока годам жизнь будет казаться автострадой. Поверь мне, сейчас тебе двадцать, но завтра ты моргнешь, и тебе будет двадцать пять.
Я пожимаю плечами.
— Поживем — увидим.
— Ты уже решил, что будешь делать со своей жизнью?
Я качаю головой.
— Не знаю. Не могу представить, что буду учиться в аспирантуре, как ты. Я помогаю папе с бизнесом. Так что, может быть, я просто продолжу это делать.
— Нет, перестань, Райан. Ты предназначен для гораздо большего. Подумай об этом. Чем ты хочешь заниматься?
— Ну, это не так уж и плохо. Я получил лицензию сантехника, и мы развиваем бизнес, теперь у нас два лицензированных сантехника. Отец сказал, что это разумный шаг.
— Дело не в отце. А в тебе. Есть ли что-нибудь, чем ты бы предпочел заниматься?
Я молчу минуту, размышляя, но ничего не приходит на ум.
— На самом деле я понятия не имею. Это все, что я умею.
— И в этом вся проблема. Тебе нужно пойти в школу. Поступить в колледж. Уехать куда-нибудь. Познакомиться с новыми людьми, узнать что-то новое. Знаешь, было очень тяжело потерять маму, а потом так быстро уехать. Отец не дал мне возможности погоревать.
— Да, я помню. Для меня это было похоже на то, как если бы я потерял двух самых важных людей в своей жизни одновременно.
Алекс кивает.
— Мне очень жаль. Я хотел быть рядом с тобой.
— Тебе было десять. Ты ничего не мог сделать. Это была не твоя вина. Даже тогда я знал, что ты не виноват. Неважно, сколько раз отец обвинял тебя.
— Это потому, что я похож на нее. Он напился однажды ночью после ее смерти и сказал мне, что не может видеть мое лицо, потому что оно слишком напоминает ему о том, кого он потерял. — В голосе Алекса звучит горечь. — Это еще одна причина, по которой тебе нужно устроить свою собственную жизнь, — говорит он.
— Так ты действительно считаешь, что мне стоит пойти в колледж?
— Абсолютно. У тебя должна быть своя жизнь. Даже если все, что ты сделаешь, это вернешься сюда и будешь работать с отцом, по крайней мере, это будет на твоих условиях.
— Ты приедешь домой на Рождество? — спрашиваю я.
— Да, приеду. Я разговаривал с некоторыми людьми, и у них были идеи насчет папиного бизнеса. Я изучил их и думаю, что это то, что нам нужно сделать для экспоненциального роста.
— Что именно?
— Мы должны заняться строительством, а не просто ремонтом домов. Это может стать отличной возможностью для отца. И для тебя тоже, если ты решишь остаться в семейном бизнесе.
— А что насчет тебя? — спрашиваю я. — Я думал, что тебя не интересует папин бизнес.
— Нет, но он все еще мой отец, и я забочусь о тебе. Так что, если я могу сделать что-то, что сделает вашу жизнь лучше, то сделаю это. Даже если он по-прежнему не хочет иметь со мной ничего общего.
Три недели до дня рождения Райана
Гриль-бар «John’s» выглядит так же, как много лет назад, когда мы с Алексом встречались здесь. Я прошу у хостес столик в дальнем углу, где мы всегда сидели.
Даже меню похоже, за одним исключением. «Монте-Кристо» стоит на первом месте. Я улыбаюсь, замечая это, а затем слышу, как открывается дверь ресторана.
Входит Алекс и кивает мне, прежде чем направиться в мою сторону. Я встаю, и мы обнимаемся, никто из нас не произносит ни слова.
Мы занимаем свои места, и Алекс кладет свое меню на край стола, затем откидывается назад и улыбается.
— Рад тебя видеть, — говорит он. — Прошлая неделя была каким-то хаосом, и я прошу прощения за это. Мне есть за что извиниться, и если ты не против, я бы хотел поскорее с этим закончить.
Я киваю, тоже желая сказать кое-что старшему брату, но позволяю ему взять инициативу на себя.
— Я прекрасно помню, как, уверен, и ты, что до твоего дня рождения, крайнего срока в соответствии с завещанием, осталось около трех недель. Я также знаю, что ты очень заботишься о Карине. — Он понижает голос. — Я понимаю, почему.
— Вау, я не думал, что мы сразу перейдем к этому. Предполагал, что мы начнем с вопросов, касающихся отца.
Он поднимает руку.
— Пожалуйста, я не могу передать, как трудно это говорить, но должен. Потому что знаю, что сейчас вы с Кариной в ссоре, а должны быть вместе.
Мой телефон начинает жужжать, я опускаю взгляд и вижу, как на экране высвечивается имя Карины. Как бы мне ни хотелось ответить, я отправляю звонок на голосовую почту.
— Полагаю, она ничего тебе не рассказала, не так ли?
— Нет, не рассказала. Я спросил ее, почему она была там, но она ничего не ответила.
Он глубоко вздыхает.
— У меня нет оправданий. Если это разрушит наш шанс снова стать семьей, то я знаю, что это моя вина.
— Продолжай, — говорю я.
— Карина работала здесь много лет. Я знал ее как сотрудницу, но однажды пришел, и что-то в ней привлекло меня. Я ничего не сказал, но начал расспрашивать и выяснил, что она ценит свою семью превыше всего и не беспокоится о вещах, которые обычно впечатляют других.
— Например, деньгах.
— Верно, — говорит он. — Я знал, что именно ты стоишь за ежемесячными балами-маскарадами, и, конечно же, знал почему. Я даже сходил на один из них, думая, что поговорю с тобой, но побоялся все испортить. Не знаю, каковы были бы последствия, если бы кто-то узнал, что мы общались. Я не хотел, чтобы ты что-то потерял. Поскольку заслужил это наследство.
— Его бы не было, если бы не твои идеи и подталкивание отца к правильным решениям, — говорю я.
— Мы здесь не для того, чтобы говорить об этом, — отвечает он. — У меня была идея отправить Карину на твой бал, но я знал, что она не примет приглашение просто так, потому что она не такая. Она домоседка и свободное время проводит дома, ухаживая за бабушкой.
Я киваю.
— Алекс, ближе к делу. Что ты хочешь сказать?
— Я подумал, что она идеально тебе подойдет, и отправил ее на бал. Я уволил ее, чтобы убедить ее сделать это, а потом предложил содержать ее бабушку.
— Как ты мог так поступить?
— Знаю, но я пытался добиться своего. Сначала я просто хотел, чтобы она оказалась рядом с тобой, чтобы посмотреть, поладите ли вы, как я надеялся. Проблема в том, что она мне понравилась еще в тот момент, когда я просто услышал о ней. А когда увидел ее, все стало еще хуже.
— Что значит «стало хуже»?
— Я влюбился в нее.
В помещении вдруг становится душно, как будто из него высасывают весь воздух.
— О.
— Она не ответила мне взаимностью. Потому что влюбилась в тебя. Думаю, в ту первую ночь. Она даже не знала, как тебя зовут, и как ты выглядишь на самом деле, но влюбилась по уши. И это причинило мне боль. Поэтому я захотел причинить боль тебе, потому что всю жизнь ты получал внимание и любовь, а меня отталкивали.
— Но…
— Знаю, это не твоя вина. Я взрослый человек и должен был забыть об этом. Каким-то образом эта неуверенность и боль вернулись. Я был сам не свой. Весь план отправить ее на бал был безумным, и я сожалею об этом.
