Но… пахнет. Еще как пахнет!
Он лежит на диване в своем кабинете, смешно согнув ноги в коленях, потому что, он очевидно слишком длинный для этого дивана. Ну, и он спит. Совершенно точно, определенно, наверняка он спит. И в кабинете стоит очень отчетливый запах его туалетной воды. Он отчего-то такой сильный, что мне становится немного дурно, хотя именно на этот запах моя аллергия не проявлялась до этого дня.
Прохожу внутрь, открываю окно, чтобы проветрить помещение, и… и стою.
Потому что надо его разбудить, а я словно морально вообще не готова. Вот вообще, на десять из десяти. Стол еще этот… Боже.
Он когда на ухо мне шептал, я сразу всё вспомнила, он как назло! И сейчас еще отчетливее эти картинки перед глазами всплывают. А как он целуется… Это невозможно. Я ласками совершенно не балованная, меня никто и никогда так не целовал, как он! И я понимаю, что для него это ничего не значит, да и для меня не должно! И я не то чтобы замуж за него собралась или влюбилась до беспамятства, нет, но забыть тот секс не могу. Не могу и всё, это просто выше моих сил, такое не забывается.
— А просила меня не вспоминать, — звучит хриплый, грубый и заспанный голос, и я тут же зажмуриваюсь. Увидел, как я пялилась на то самое место на его столе и явно вспоминала все происходящее? Вот черт! — А сама стоишь и вспоминаешь. Правда, Сонечка? Не забывается?
— Не понимаю, о чем вы, — пытаюсь взять себя в руки и для пущей уверенности расправляю плечи. — Просыпайтесь, все уже ушли, мне нужно закрыть всё, я домой хочу. Жду на улице.
Почти выбегаю оттуда, не желая оставаться наедине ни минутой больше. Мне срочно надо на воздух, открытого окна в его кабинете было безумно мало. Я задыхаюсь. Не только от его наглости, но и он удушающего запаха, витающего в кабинете. Я так крепко задумалась, что стояла и как дура просто дышала им, не замечая, что уже плохо себя чувствую.
Добегаю до стойки, хватаю сумочку, лезу за таблеткой. Такое было несколько раз в жизни всего, чтобы прям до удушья меня накрывало, поэтому таблетки у меня теперь всегда с собой. Набираю воду из кулера, трясущимися руками выпиваю таблетку, проливая немного воды на блузку, и выхожу на улицу, держась за стены, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
Дышу. Тяжело, но дышу. Держусь за ручку двери и жадно вдыхаю майский воздух.
Пахнет дождем, где-то недалеко, наверное, льет. А я без зонта. Ну и ладно. Охладиться мне не помешает.
Всё еще вдыхаю глубоко-глубоко, жду, когда подействует таблетка, держусь за ручку крепко, чтобы не рухнуть прямо на землю.
— Соня? Что с тобой? — звучит сзади. Чёрт. Не мог он выйти на минуту позже? Меня бы уже отпустило.
— Всё в порядке, — говорю хриплым голосом, не веря самой себе. Пока я еще не в порядке, но точно скоро буду. — Аллергия на запахи, у вас в кабинете очень пахло.
— У меня там флакон разбился сегодня, — кивает он, подтверждая мои слова. И не шутит больше, не смотрит этим своим взглядом с хитринкой и прищуром. Не будь он настоящим козлом, решила бы, что переживает обо мне. — Чем помочь?
— Ничем, таблетку выпила, сейчас пройдет.
— Давай я закрою, — забирает он ключи из моих рук и закрывает всё то, что я еще не успела. У него, конечно, есть свои ключи, но я сильно не уверена, что он вообще знает, где они. Ему не надо париться об этом, когда есть я. А я всегда есть. — На, — возвращается, вручая ключи. — Пошли в машину, отвезу тебя.
— Не-не-не! — оживаю сразу. Мне уже как раз стало легче, таблетка подействовала и дышать уже сильно легче. — Я на метро, так быстрее, пробки.
— Быстрее, но не безопаснее, Соня, у меня нет времени тебя уговаривать!
— Так и не уговаривайте, — пожимаю плечами. — Езжайте домой, я доеду на метро, мне уже лучше. Умирать не собираюсь.
— Я просто подвезу, — пытается он настаивать на своем, но я не соглашусь. Нет-нет. Он может возить меня по работе, куда угодно, но точно не домой. Я соглашалась-то пару раз всего, когда погода была слишком дерьмовая.
И тут дело-то не только в Мирославе, хотя и в нем тоже. На самом деле, поездкой на метро я наоборот оттягиваю свое приближение к дому. Я иду до самой дальней отсюда станции, а потом выхожу на одну раньше и тоже иду пешком. Вообще, можно еще маршруткой проехать пару остановок, но их я тоже предпочитаю идти пешком, особенно когда погода хорошая. А до нас дождь пока не дошел, так что… Не поеду я, в общем. Еще с утра с козлом этим поссорилась, не хочу видеть его. Надеюсь, он будет спать, когда я приеду домой. Так мне всё это надоело.
— Соня, — пытается он настаивать, но я качаю головой и сразу же ухожу прочь, сворачивая к той самой дальней станции метро.
Глава 5. Мирослав
Странная она. Могла бы кататься со мной хоть каждый день до дома, но почему-то продолжает упрямиться и выбирать это чертово метро, от которого ей потом пешком еще прилично идти. И не страшно ей?! Не темно уже, конечно, в это время, но всё-таки. У нее там не лучший райончик, я бы там красивым девушкам вообще запрещал в одиночку ходить. А Соня — красивая девушка, чего уж там.
Еду домой, и отчего-то тошно так становится… Опять проводить вечер в гордом, или не очень, одиночестве. Отгрохал себе дом, а для чего? Для кого? Сеструха немного со мной жила, бывшая моего лучшего друга, но нашла себе папика какого-то и свалила к нему, а я опять один. А домяра в два этажа плюс подземный, там можно целую футбольную команду поселить.
Давно мечтал о доме, как первые деньги заработал — сразу в строительство вложился. Кто же знал, что к тридцати годам мне не с кем будет разделить эти хоромы. Только с алабаем Мишкой моим, но у того во дворе и свои хоромы есть, он в мои не заходит.
Набираю Демида. Надо точно скрасить этот вечер хоть как-то, что-то меня накрыло вдруг от одиночества.
— Что вдруг случилось, что ты звонишь сам? Сдох кто-то? — язвит друг. Он всегда пытается меня упрекать в том, что я звоню ему первый только когда мне что-то от него надо. А че мне ему звонить? Мы живем на одной улице, я и пешком дойти могу спросить. В конце концов у меня его жена работает, я с ней отлично общаюсь обо всем!
— И тебе привет. Вечером занят?
— Кроме того, что буду сидеть и слушать, как Есе хочется торт, но есть она его не будет, потому что ее разнесет, дел нет, — посмеивается. Малышка беременная и стала капризнее, чем была раньше.
— Минут через сорок буду дома, залетайте в гости. Торт куплю, пусть ест и радуется.
— Погоди, — говорит он мне и слышу как кричит жене: — Есь, к Миру пойдем? У него торт.
— Одеваюсь! — кричит та в ответ, и я посмеиваюсь. Хорошо, когда есть друзья.
— Кажется, тебе надо ускоряться, — смеется Демид, — она за тортом готова лететь.
— Скоро буду, — отключаюсь, и на самом деле еду чуть быстрее.
Тем же вечером Еся сидит на моем диване с тортом и ест его прямо вилкой из упаковки, отламывая кусочки от целого, а мы с Демидом в креслах напротив с пивом и улыбками от этой восхитительной картины.
— Ты чего такой загруженный? — спрашивает Еська с полным ртом и испачканным в крем подбородком. — Что случилось?
— Да день идиотский. Соньку подставил сегодня, она дуется.
— Мою куколку? — вопит Еся. Они подружились, знаю. Но не знаю, в курсе ли Еся того, что было между нами. — Что ты сделал этому ангелочку, засранец?
“Трахнул”, — вертится на языке, но не решаюсь сказать этого. Всё-таки, вдруг она не в курсе? Не хочу подставлять Соню еще и перед друзьями.
— Да, что ты сделал этому ангелочку, засранец? — кривляет ее Демид, а потом добавляет: — Ну, кроме того, что трахнул пару месяцев назад.
У меня пиво носом идет от этой неожиданности и я пару минут пытаюсь избавиться от этого ужаса, громко кашляя и стирая с себя напиток.
— Ты откуда знаешь? — мне не верится, что Соня растрепала об этом Есе. А, хотя, если жаловалась…
— Я застукала вас, — хихикает Еся, и слава богу что я не делал глоток снова, точно бы повторил трюк с носом, — хотела отдать тебе документы, открыла дверь, а вы там на столе. Хоть бы закрылись!
