– Твою мать, – простонал он, надевая презерватив.
Шагнув ко мне вплотную, он снова обхватил мои бёдра ладонями и направил головку к моему входу.
– Только не кричи, Кира, – шепнул он, чуть наклонившись, – Здесь тонкие стены.
А затем он вошёл в меня до упора.
Мой рот раскрылся в немом крике, но я не издала ни звука. Пришлось крепко зажмуриться, так остро это было. На коже выступила испарина, я отчётливо это почувствовала. Ладони, сжимающие край стола, ослабли, и я рухнула бы; если бы рука Артура не обхватила мою спину.
– Чёрт, – прошипел он в мой висок, – Ты не была такая тугая.
Боже, он может заткнуться?
Я повела бёдрами, подстраиваясь. Он дёрнулся в ответ, достигая каких—то невероятных глубин во мне, и сдавленно застонал мне в волосы. Медленно выйдя из меня, он снова вошёл с очередным тихим стоном и начал двигаться.
Это было идеально. Чёткое давление; знакомый ритм. Туда—обратно, туда—обратно, и так до бесконечности. Моя спина покрылась потом; на его груди тоже выступили крошечные капельки, и я невольно подняла лицо, чтобы слизать их. Ответом мне был воздух, со свистом вырвавшийся из его лёгких. Я провела ладонью по его руке, и обхватила плечо, ища опоры; но Артур наклонился, опрокинув меня на стол и убрал руку из—за моей спины.
– Ты хоть представляешь, как я скучал по этим божественным сиськам? – прошептал он, не прерывая движения бёдер.
Его взгляд блуждал по моей обнажённой груди; в глазах я читала знакомое восхищение, перемешанное с восторгом. Он наклонился и провёл языком по ложбинке; а потом повернул голову и втянул один сосок в рот. Я тихо пискнула, и прикусила свой мизинец, чтобы не крикнуть от удовольствия.
– Ты хоть представляешь, как я скучал по тебе? – снова тихий шёпот; губы, блуждающие по моим ключицам и шее, – Ты хоть представляешь, что ты со мной сделала? – шепнул он в моё ухо, прикусывая мочку.
Я сдавленно ахнула, и застонала. Его ладонь накрыла моё лицо, перекрыв доступ воздуха, но мне было плевать. Он задвигался резче, заставляя край стола болезненно впиваться в мои ягодицы. Чуть отстранившись, прижал мои колени к груди; проникая ещё глубже, если такое вообще было возможно. Моя спина непроизвольно выгнулась, и я накрыла рукой его ладонь на моём лице, пытаясь загасить рвущийся из глотки крик.
Оргазм накрыл меня ледяной волной, заставив дрожать. От давления его руки на моих губах, его тела у меня на бёдрах; от того, что я не могла выпустить его сумасшедшим, громким и отчаянным криком, он был таким мощным, что на долю секунды мне показалось – вот—вот и я потеряю сознание. Веки сами собой закрылись; его ладонь исчезла с моего лица, переместившись на моё бедро. Он вонзился в меня ещё несколько раз, пока не достиг пика.
Открыв глаза, я увидела это, сквозь туман, застилающий веки. Увидела, как он запрокинул голову; как напряглась каждая его мышца; как проступили вены на шее. Я увидела зачастивший пульс у него под подбородком; увидела, как капля пота стекла с него и упала туда, где соединялись наши тела. Артур закусил нижнюю губу и зажмурился, вздрогнув в последний раз, а затем всё это кончилось.
Опираясь на вытянутую руку, он навис надо мной, тяжело дыша. Другой он вытер влажный лоб, разбрызгав по мне капельки пота.
– Одевайся, – тихо сказал он, перед тем как коротко поцеловать и отпустить меня.
Я села и изогнула бровь в немом вопросе. Захотелось сложить руки на груди, но выглядело бы это глупо – я же голая и на письменном столе.
– Одевайся, Кира. Быстро, – снова приказал Артур, поднимая свои джинсы и застёгивая их нервным движением, – Мы уходим.
– Куда? – вырвалось у меня.
– Куда надо, – он устало вздохнул и присел передо мной, чтобы поднять мои шорты и нижнее бельё с пола, – Если ты не оденешься в течение тридцати секунд, я выведу тебя отсюда голой.
Проверять, шутит он или нет, я не рискнула, поэтому послушно спрыгнула на пол и начала одеваться. Когда три пуговицы на моей блузке застегнулись, Артур закатил глаза и дёрнул меня за руку; выводя из студии.
– Может, ты объяснишь, что происходит? – выдавила из себя я, привычным жестом пристёгиваясь на пассажирском сидении.
– Мы едем ко мне домой, и лучше сделать это как можно быстрее, – с улыбкой ответил Артур, выруливая на дорогу.
Я задумчиво хмыкнула, откинувшись на спинку. Кожа сиденья противно липла к моим бёдрам, и я невольно поёрзала. Артур покосился на меня и сглотнул, а потом покачал головой и уставился на дорогу.
В полной тишине мы ехали по городу. Я разглядывала в окнах витрины магазинов, и такие непривычные вывески на русском языке. Артур барабанил пальцами по рулю, и это немного раздражало. Мы попали в пробку; теперь я поняла, почему их так не любят. Время тянулось мучительно медленно; Артур тяжело молчал рядом со мной; и я не нашла ничего лучше, кроме как прислонить голову к окну и задремать.
– Подъём, – услышала я сквозь сон, – Мы приехали.
Я распахнула глаза и поморгала на окна квартирных домов впереди. Вытянув шею, я повернула голову направо; а потом налево и тихо присвистнула:
– Вот это да.
Слева хлопнула дверь машины, и я вздрогнула. Артур появился в поле моего зрения в лобовом окне, а затем он открыл мою дверь и протянул мне руку. Я отстегнула ремень безопасности и, пожав плечами, выползла на улицу.
– Где мы? – я потёрла ладошкой потную задницу и выпрямилась.
– Строгино. Слышала?
– Нет, но размеры впечатляют, – я искренне улыбнулась, даже не подумав лукавить.
Новостройка была настолько огромной, что даже при всём желании, я бы не смогла прикинуть, сколько в ней может быть квартир.
– Пойдём, – Артур мягко подтолкнул меня в спину и указал рукой на подъездную дверь, – Туда.
– Ты меня пугаешь, – фыркнула я, семеня рядом с ним, – Зачем столько загадочности?
Он обхватил мою талию рукой, и потянул меня к лифтам. Наклонив голову, Артур потёрся подбородком о мой лоб и тихонько сказал:
– Просто у нас мало времени, и я не хочу его терять.
Втолкнув меня в лифт, он нажал кнопку двадцать четвёртого этажа, и прижал меня к холодной стенке кабины. И снова его руки начали блуждать по моему телу; губы целовать моё лицо. В памяти всплыл наш давний разговор в Таллинне, и его фраза: «Думаешь, пятнадцать минут мимолётного кайфа меня удовлетворили?». Я захихикала, прижимаясь к нему ещё теснее; но он, казалось, не обращает внимания на мои смешки.
Артур внёс меня в квартиру, и даже не дав возможности осмотреться, начал снова снимать с меня одежду. Я не стала отставать, и за нами оставался след из «хлебных крошек» до тех пор, пока мы оба не рухнули на кровать.
