Митчелл заморгал, и вдруг его взгляд стал насмешливым.
— Во время одной из поездок я побывал у врача. Но по другой причине.
— Просто заехал на осмотр?
— Можно сказать и так. — Митчелл добродушно усмехнулся. — Могу сообщить тебе, что у меня все в рабочем состоянии — несмотря на длительную эксплуатацию.
— Рад слышать. — Рейфу стало легче.
— Надеюсь, твоя стряпня мне не повредит. Доктор Рид говорит, что я буду действовать вам на нервы еще несколько лет. Кстати, предупреждаю: в конце этой недели я собираюсь в Портленд.
Брайс приехал за Митчеллом в одиннадцатом часу. Ханна стояла на веранде с Рейфом и Уинстоном, глядя, как удаляется большая машина. Она повернула налево, и вскоре огоньки задних фар исчезли в ночи.
Ханна старалась взять себя в руки. За ужином она расслабилась, а когда разговор зашел о смерти Кэтлин Садлер, вообще забыла о неловкости, которую пережила в начале вечера. Но теперь, оставшись вдвоем с Рейфом, она снова забеспокоилась.
Вопрос по-прежнему стоял ребром. Услышал ли Рейф клятву Митчелла не дать ее, Ханну, в обиду?
— По-моему, вечер прошел успешно, — решительно произнесла она, повернулась и направилась к двери дома. — Митчеллу понравился ужин, он не отказался помочь нам выяснить, что происходит. О большем нечего и мечтать.
— Кроме одного, — уточнил Рейф.
— Если хочешь, я помогу тебе вымыть посуду, — предложила она.
Рейф прислонился к перилам веранды и вгляделся в лицо Ханны, освещенное мягким желтоватым светом фонаря.
— Спасибо, буду очень рад. Но я говорил не о посуде. Я тут подумал…
Сердце Ханны забилось слишком быстро — наверное, от чашки крепкого кофе после ужина.
— О чем?
— Помнишь, за ужином я говорил, что вчера ночью тот, кто унес Уинстона в бухту, метил в тебя, а не в твою собаку?
Пол покачнулся под ее ногами.
— Ты считаешь, что кто-то пытался вчера ночью убить меня?
— Не знаю, может, неизвестный просто рассчитывал на удобную случайность. Но одно я знаю точно: больше мы не можем рисковать.
Ханна похолодела.
— Ты слишком спешишь с выводами, Рейф.
Он выпрямился, прошелся по веранде, остановился перед Ханной и положил ладони ей на плечи.
— Послушай, я не хотел пугать тебя, но другого способа убедить тебя я не вижу.
— Убедить меня — в чем?
— Больше тебе нельзя оставаться одной в доме родителей.
— Я подумаю об этом, — пообещала Ханна.
— Я просто пытаюсь рассуждать разумно и логично. На мой взгляд, у нас есть два выхода. Вы с Уинстоном можете переселиться ко мне, или я — к вам. Выбор за тобой. Я согласен на любой вариант, но думаю, гораздо удобнее нам было бы здесь. Здесь просторнее. Если хочешь, забирай себе весь третий этаж.
На долю секунды Ханна оказалась на грани элементарной паники. Одно дело — провести вместе ночь, прокладывая курс в неизведанных водах взаимоотношений, и совсем другое — переселиться сюда, к Рейфу. Ханна не совсем понимала, в чем заключается различие, но чувствовала его важность. И пыталась заранее предугадать все возможные последствия.
— Пойдут разговоры, — заметила она.
Довод оказался неубедительным. Ханна поняла это раньше, чем Рейф удивленно поднял брови.
— О нас уже судачат, — сухо напомнил он. — Так что твой переезд сюда никого не удивит. А ты можешь объяснять, что просто решила заявить свои права на половину Дримскейпа.
«Это абсолютно разумное, практичное предложение», — сказала самой себе Ханна. В доме несколько ванных и множество комнат. А если вчера ночью ее и вправду пытались утопить? Половина Дримскейпа принадлежит ей.
— Ладно, — холодно откликнулась она. — Я съезжу за вещами. Но сначала давай установим правила…
— Этого я и опасался. Хочешь, угадаю, что ты называешь правилами? Отдельные спальни — так?
— Так будет лучше, — строго сказала она. — Иначе все слишком осложнится.
— Значит, если ты постоянно будешь делить спальню со мной, положение осложнится?
Ханна прищурилась:
— Одна ночь…
— Безумной страсти? — услужливо подсказал он.
Ханна замерла.
— Одна ночь, проведенная вместе, ничего не значит. А общая спальня — это уже… это…
— Похоже на обязательство? — Его взгляд стал насмешливым.
— Да, — обозлившись, выпалила она. — На обязательство! Которое никто из нас на себя не брал.
— Мы просто об этом не заговаривали.
— Не в этом дело. — Ханна отчетливо слышала в своем голосе желчные нотки. — Если я и останусь здесь, то лишь на моих условиях, а это означает, что спать мы будем в разных комнатах.
Рейф с подозрительным равнодушием махнул рукой:
— Ладно, как скажешь. Я отвезу тебя домой и помогу собрать вещи.
— Это ни к чему.
— Если ты поможешь мне с посудой, я просто обязан вернуть тебе долг.
Подозрение возникло и исчезло. Слишком уж он старателен! Но, вглядевшись в глаза Рейфа, Ханна не заметила в них ничего, кроме насмешки.
Поздно ночью Ханна вдруг проснулась в тревоге. Некоторое время она смотрела в потолок, а потом поняла, что не чувствует привычной тяжести лежащего в ногах Уинстона.
Из темноты доносилось тонкое поскуливание. Ханна встревожилась, рывком села на постели и включила свет.
Уинстон сидел перед дверью спальни, ему явно не терпелось выйти.
— Черт! — Ханна отбросила одеяло, накинула халат и поспешила к двери. — В чем дело? Кто-то следит за нами и здесь, в Дримскейпе? А я думала, все наши беды позади…
Уинстон осторожно поскребся в дверь. Ханна распахнула ее, и пес выскочил в неосвещенный коридор. Ханна последовала за ним.
На площадке второго этажа она помедлила.
— Надо разбудить Рейфа. Он должен знать, что происходит.
Но Уинстон не стал ждать ее. Спустившись на первый этаж, он растворился в темноте. Ханна перегнулась через перила, высматривая пса, и заметила, что в кухне горит свет. Рейф уже проснулся.
Она бросилась вниз, пробежала по коридору и ворвалась в кухню. И замерла, увидев, что Рейф стоит перед кухонным столом с ножом в руках. Одет он был только в потертые джинсы. По гладким плечам скользил отблеск лампы, босые ступни выглядели крепкими и невероятно сексуальными.
На тарелке перед Рейфом лежал остаток сыра фета. Уинстон с выжидательным видом уселся у ног Рейфа.
Ханна не сделала попытки пройти в кухню.
— Что случилось?
— Не спится, — объяснил Рейф, отрезал кусочек сыра и предложил его Уинстону. — Вот я и спустился перекусить. Хочешь сыра?
— Нет, спасибо. — Ханна разрывалась между желанием попросить сыра и осознанием, что ей пора возвращаться в спальню. Как всегда, оказавшись перед трудным выбором, она предпочла бездействовать. — А я думала, кто-то опять бродит вокруг дома.
