– Камерон! – Салли нахмурилась, но произнесла это шутливым тоном. – Ты испортишь простыни.
– Да и черт с ними! Сделай это еще раз. Урони что-нибудь.
– Перестань, Кам. Нам повезло, что вчера мы не заляпали одеяло китайской едой. Как бы то ни было, мне нужно поесть!
– Мне тоже.
Подняв поднос, он стянул простынь с ее груди и живота и начал слизывать джем – его энергичный рот возвращал Салли к той безудержной страсти, которая завладела ею прошлой ночью.
Камерон перенес вес, и несколько крошек скатились с тарелки на ее живот. Смочив палец, он их собрал, отчего Салли почувствовала электрические импульсы, разносящие удовольствие по всей коже, поднос дрожал от ее прерывистого дыхания. Потом Камерон взял тост с маслом и поднес его ко рту Салли. Она кусала его и жадно глотала, не переживая из-за летящих крошек, пока Камерон запихивал ей полный рот.
Когда она доела весь кусок, Камерон сказал:
– Я хочу, чтобы ты как можно дольше не двигалась, ладно?
Салли кивнула, а он взял второй тост, откусил от него сам, а потом поцарапал пальцем около откусанной части, чтобы на тело Салли упало еще больше крошек. Салли молча смотрела, как он снова облизывает пальцы и нажимает ими на упавшие кусочки хлеба, двигая ладонью по кругу, сделав скраб из ее завтрака.
Неподвижная, она испытывала полноту новых чувств. На протяжении всей жизни она то и дело роняла на себя еду, теперь этот недостаток соблазнял ее на то, чтобы опрокинуть на себя весь поднос, чтобы посмотреть, что будет делать Камерон. Впервые в жизни она была счастлива быть неуклюжей.
Очевидно, что и у Камерона были сходные мысли. Сев ровно, он намазал масло на два оставшихся тоста, опустил поднос на пол, убрал засыпанную крошками простыню с ног Салли и поднял хлеб высоко над ней. Салли ахнула, когда два тоста выпали из его рук, ей казалось, что она видит замедленную съемку. Они мягко шлепнулись ей на живот. Она ожидала, что Камерон немедленно начнет ртом есть с ее живота, но вместо этого он взял с подноса чайную ложечку и положил чуть ниже пупка, заставляя ее дрожать от сочетания холодного металла, теплых тостов и остатков липкого мармелада.
Подняв ложку, Камерон начал водить ее выпуклой стороной по изгибам Салли. Ее бедра поднялись от неожиданности из-за мягких вспышек, вызванных прикосновением металла к коже. Пока он вел ложкой по ее груди, размазывая остатки мармелада, Салли гладила его подбородок и щеки, ее мягкие зеленые глаза светились. Однако Камерон оставался стоически сконцентрирован на ложке, скользящей по каждому сантиметру ее тела, как можно старательнее распределяя по ней завтрак.
Масло на тостах, прилипшее к животу Салли, стало таять, когда возбуждение повысило температуру ее тела, все ее мышцы сжимались, когда крошечная липкая желтая струйка стекала по ее правому боку.
– Кам, пожалуйста…
Салли боролась с желанием вытереть ее самой, указывая на жирную липкую полоску, движущуюся, набирая скорость, к простыне.
Практически погружаясь в нее, он языком остановил масло, возбуждая Салли еще сильнее. По ее коже, почувствовавшей царапающие, словно наждачкой, прикосновения дневной щетины, побежали мурашки.
Внезапно остановившись, Камерон поднял глаза и пристально посмотрел на пиалу с мармеладом.
– Брось, Камерон, я уже достаточно выпачкана.
Салли извивалась на подушках. Она прекрасно знала, что он собирался делать, и трепет предвкушения, когда она наблюдала за тем, как он решал, какие именно части тела смазать оранжевой субстанцией, безумно ее возбуждал, ее соски твердели с каждой секундой.
Убрав с Салли кусочки хлеба, Камерон водил пальцами по маслянистым следам, которые они оставили на ее теле, размазывая их, смешивая с мармеладом у нее на груди, прежде чем положить палец ей в рот. Инстинктивно она приняла его палец, словно это был мини-член.
Пока Салли сосредоточилась на его руке, интенсивно посылая вспышки возбуждения им обоим, Камерон позаботился о ее ногах, по очереди расставляя и сгибая их в коленях.
Камерон пальцем собрал остатки мармелада из пиалы и взял его в рот. Встав на колени у края кровати, он дотянулся губами до липкой промежности. Напряжение от удовольствия, вырывавшегося из груди его коллеги, заставило Камерона улыбнуться, когда он водил намазанным мармеладом языком внутри нее.
Чувствуя, что она будто тает, Салли могла прекрасно представить себе, что делается у нее между ног, как Камерон размазывал мармелад внутри и вокруг ее влагалища, пока он, наконец, не положил немного на самый кончик ее пульсирующего клитора.
Салли едва дышала, ее стоны перешли в еле слышные вздохи из-за его языка. Приподняв голову, Камерон посмотрел в большие глаза Салли:
– Не шевелись, дорогая. Не двигайся ни на дюйм. Я собираюсь закончить мой завтрак.
Ладони Салли смяли хлопок простыней; она напрягла пальцы ног, стараясь отвлечь себя от отчаянной необходимости двигаться; чего ей совсем не хотелось до того, как ей это запретили.
Камерон припал губами к промежности Салли. Его руки размазывали масло и мармелад по ее животу и груди, пока он вылизывал оранжевое липкое вещество из ее влагалища, которое вдруг стало наполняться жидкостями самой Салли.
Слегка прикрыв глаза, когда разноцветные вспышки появлялись перед ее закрытыми веками вместе с оргазмом, Салли почувствовала острую необходимость, чтобы ее рот тоже был заполнен:
– Подойди, Камерон, я тоже голодна.
Ему не надо было повторять дважды, и с перепачканным мармеладом и смазкой подбородком Камерон развернулся. Извлекая последний мармелад, он намазывал его на головку своего члена, прежде чем присоединиться к ней в сочной 69.
Салли заглотила его липкий член, постанывая от восторга, когда он целовал ее между ног. Обняв его левую ногу, чтобы придержать, свободной рукой она дотянулась до змейки на его правой ягодице, двигая своим смазанным маслом пальцем вдоль ее колец, а ладони Камерона сжимали ее спрятанную под завтраком грудь.
Двигая головой и опускаясь на подушки, она смаковала остро-сладкое сочетание Камерона и мармелада, когда его губы вдруг изменили направление и он занялся ее клитором.
Салли взвизгнула, с каждым его движением ее бедра поднимались, с каждым его движением у ее влагалища он глубже вводил член ей в горло. Когда палец Камерона неожиданно проскользнул в вагину, удовольствие, которое теплилось внизу ее живота, накрыло ее с головой. Крича и не будучи в силах удерживать Камерона в горле из-за сильнейших ощущений и взрыва радости, Салли затряслась в судорогах между своим боссом и кроватью.
Когда Салли закричала от удовольствия, Камерон ослабил давление на ее промежность, он обернулся, чтобы посмотреть на нее: ее лицо отражало влюбленное счастье. Салли улыбнулась ему в ответ, она взяла в руки член, расположив его так, что он упирался ей в грудь.
