— Ну ладно, — пожала Лиза плечами. В конце концов, она может узнать и позже. Или у Олеси Приходько спросить.
Так она и сделала — написала сообщение Олесе, но пока та не ответила, продолжала листать фотографии.
Потом без всякой задней мысли перешла в раздел Типы медиафайлов, а оттуда — в Видео.
Отснятых роликов у Шмыгова тоже хватало. Она вяло скользила взглядом по превьюшкам, пока глаз не зацепился за собственное лицо, причём очень некрасиво перекошенное.
Лиза недобро прищурилась. Это когда её успел заснять паршивец Шмыгов? Да ещё явно не в лучшем виде! Чёртов папарацци!
Негодуя, она запустила видео. Сначала камера плясала, показывая то ноги, то деревья, то Полинкин бюст сбоку, а потом уже Лиза узрела себя и Дину. Это же тот самый день, когда они рассорились!
Вот крупным планом появилось лицо Дины. По ней и не скажешь, что она ругается. Ну да, вечно она кичилась, что умеет держать «лицо». И тут стоит и смотрит свысока, вся такая невозмутимая, на первый взгляд. На первый взгляд того, кто её плохо знает. Но глаза её выдают своим лихорадочным блеском. И руки выдают. Она их то вынимала из карманов куртки, то снова прятала, то сжимала в кулаки, то нервно дёргала застёжки молний.
Но это если знать и приглядываться, а так и правда — само спокойствие… Зато Лиза выглядела ужасно. Шипела, фыркала и так по-уродски кривилась! Лицо — в красных пятнах. На губе — капелька слюны. Даже самой стало неприятно и неловко смотреть. Зачем только этот придурок Шмыгов их заснял в такой нехороший момент?
В кадре снова возникла Дина. Гордо вскинув голову, она отчётливо произнесла:
«…Не нравится мне Маринеску! И не может нравиться. Кто он и кто я! Я с ним не общаюсь, а просто стараюсь нормально разговаривать, чтобы приготовить этот чёртов номер и всё. Ясно? Королевы с отбросами не общаются. И уж тем более не влюбляются…».
«Ненавижу!», — прошептала Лиза, глядя в лицо бывшей подруги. Слышал бы это Маринеску…
И тут её осенило…
Нет, Шмыгов всё же молодец, думала Лиза ночью, лёжа без сна. Неожиданная находка так её обрадовала, что аж полегчало. Злость, обида и раздражение, которые изводили её всё последнее время, вдруг стихли. Она даже сумела изобразить сочувствие, когда узнала, что напали-то на Дину, оказывается. И была почти искренна.
Флешка с видео лежала у неё в сумке. Осталось только подобрать подходящий момент…
54
— Что-то я полуживая, — вздохнула Дина. — А ты как?
— Да нормально, — пожал плечами Эрик.
Они сидели вдвоём на скамейке в липовой аллее. Обычно бродили кругами, взявшись за руки, но сегодня последним была физкультура, а физрук в последнее время прямо как с цепи сорвался: гонял всех нещадно.
В прошлый раз Лиза даже высказала Олесе Приходько: «Скажи своему отцу, чтобы поумерил пыл. У нас вообще-то не спортивный клуб, а школа. И тут он не тренер, а физрук».
Передала Олеся или нет, но сегодня он зверствовал пуще прежнего. Не давал ни минуты продохнуть, даже девочкам, все жилы вытянул.
После физкультуры в раздевалке стонали, ныли и без сил валились на скамейки.
Только привычный к нагрузкам Корбут да Эрик отзанимались без особого напряжения. Дина тоже вымоталась, поэтому отказалась гулять, предложив просто посидеть, а хотелось вообще прилечь.
— Совсем скоро уже зима, — с лёгкой грустью произнесла Дина, склонив голову Эрику на плечо. Эрик тронул губами её макушку, прижал к себе поплотнее.
Осень и правда уже отыграла: кругом всё поблекло и пожухло. Ещё недавно такие нарядные липы теперь простирали в выцветшее небо совсем голые, тёмные ветки. Природа будто затаилась в ожидании первого снега. И явно ждать его долго не придётся. Приближение зимы чувствовалось во всём. Даже улица пахла иначе. Исчезла терпкая пряность. Воздух стал чистым, холодным и немного колким.
В такое время, замечала Дина, на неё почему-то всегда накатывала тоска и меланхолия. То ли от того, что куда ни кинь взгляд — всюду увядание, то ли от… неумолимо надвигающегося дня рождения.
Она его с детства не любила, как и почти все праздники. Потому что праздники в их доме имели обыкновение заканчиваться пышными скандалами.
Умом Дина понимала, что необязательно так должно быть. Уж собственный-то день рождения зависел теперь от неё, и, например, здесь, в пансионе, всегда проходил мирно и даже весело. Но всё равно где-то на подкорке эти семейные празднества накрепко сплелись с безобразными выходками пьяной матери, с воплями, истериками, драками, битьём посуды. Всё своё сознательное дошкольное детство она наблюдала подобные сцены и до сих пор накануне очередного праздника в душе́ начинало свербеть подспудное ожидание чего-то дурного.
Хотя на этот раз привычного гнетущего предчувствия не было, а было лёгкое волнение. Может, потому что всего каких-то несколько дней — и она официально станет взрослым человеком, хоть замуж выходи. А, может, потому что с ней будет Эрик. Это их первый совместный праздник.
Она, конечно, лучше бы отметила с ним вдвоём, тихо и романтично. Зачем ей кто-то ещё? Но она знала, что девчонки что-то такое готовят, а, значит, романтика откладывается.
Обе они, и Полина, и Лиза, уже не раз уточняли, будет ли она отмечать в их комнате или как? И обе сокрушались, что в городе теперь не получится гульнуть. Из-за того случая в монастыре директриса наложила вето на все отлучки из пансиона без сопровождения кого-нибудь из преподов, а за самоволку — грозилась отчислить без разбирательств.
Впрочем, какая разница, где отмечать, думала Дина, главное — с кем. С Эриком. С ним всё хорошо, даже вот так просто сидеть на скамейке среди голых лип.
— Дина! Детка! — услышала она вдруг знакомый голос.
Со стороны школьной парковки к ним быстрыми мелкими шажками семенила мама. Если бы осень ещё чуть-чуть подзадержалась, то мама их и не увидела бы. А так — они как на ладони.
Дина непроизвольно выпрямилась, убрала со своего плеча руку Эрика и сама немного отодвинулась от него.
В красном кашемировом пальто и высоких сапогах мама выглядела очень эффектно. Всё-таки она умела себя подать, когда хотела. Подойдя ближе, она замедлила шаг, сменив трусцу на почти подиумную походку. Даже сумки в обеих руках ничуть не нарушали её изящества.
— Дина, а ты почему здесь? Гуляешь? — спросила она и слегка развела руки в стороны. — Ну, иди ко мне, детка.
Дина поднялась со скамьи и на мгновение прижалась к матери, вдохнув терпкий аромат нового парфюма.
— А что за мальчик с тобой? — спросила чуть тише, но Эрик, конечно, слышал.
Дина оглянулась на него. Вдруг вспомнилось, как он представил её месяц назад своей матери.
— Это мой одноклассник, — спрятав улыбку, сказала она. — Эрик Маринеску.
— Ах да, тот самый новенький? Слышала, слышала… кто-то из совета школы говорил… — Она улыбнулась ему, как на камеру, ослепительно и фальшиво. — Это тебя и ещё какую-то девочку, если ничего не путаю, взяли сюда по программе… помощи неимущим, да?
Только мама могла такое брякнуть! Дина беспокойно покосилась на Эрика. Ну а тот, конечно, сразу помрачнел. Однако мама как будто ничего не замечала, продолжая щебетать:
— Ну как тебе тут? Нравится, наверное, после… ээ…? Уже привык к таким условиям? К хорошему быстро привыкают, — издала она смешок.
— Мама! — одёрнула её Дина.
— Что, детка? — улыбнулась мама, вскинув идеальные брови.
— Ты что вообще говоришь?
— А что? — она искренне не понимала.
Дина снова обернулась, бросила виноватый взгляд на Эрика, но тот, оказывается, уже поднялся со скамьи и направился в сторону школы.
— Эрик! — окликнула она его.
Он развернулся, посмотрел так, что мама перестала улыбаться. И выражение его лица ясно давало понять: пусть лучше он сейчас идёт, успокоится там, остынет, а Дина потом с ним поговорит.
— Я зайду к тебе позже, хорошо? — как можно приветливее произнесла она.
Но он лишь неопределённо дёрнул плечом, мол, как хочешь, и ушёл.
