— Мне нравится идея, — согласилась Васька, чувствуя себя ласковой кошкой с коготками, которую холят и лелеют. — Спасибо, что согласился остаться на месяц.
— Подумал, что тебе нужно время, — сказал он и неожиданно вспомнил про брата. — Я ведь забыл позвонить Сэму. С тобой я обо всём забыл. Не знаешь, где мой телефон?
— Видимо, там же, где мой, — хихикнула она. — Не знаю. Думаю, Мизинчик позвонил Сэму. Он успевает всё.
— Это уж точно. Повезло тебе с крёстным.
— Я вообще везунчик. У меня был самый лучший отец на свете. Меня охраняет от бед крёстный. И меня любит лучший журналист всех времён и народов. Гош…
— Что?
— Мне кажется, мы недоделали Джорджа, — шепнула она ему в ухо и прикусила мочку.
— Однозначно…
Работать над созданием Джорджа им дико нравилось везде: в кровати, в ванной, на кухне, в гараже и, особенно в летнем душе, несмотря на бодрящую свежесть сентября. Куда бы они ни попали, чего бы ни начинали делать, всё заканчивалось одним и тем же — одежда разлеталась, страсть разгоралась. Терапия любовью помогала забыть о боли, которая периодически просыпалась в самый неподходящий момент. Стоило лишь разлучиться ненадолго или обнаружить то, что напоминало о расставании.
— Вась, их можно реанимировать? — Гоша с унынием посмотрел на свои брюки, вынув в один не очень прекрасный день их из стиральной машины. На вид они не вызывали энтузиазма и просились на помойку.
— Могу попробовать отпарить, — с сомнением в голосе произнесла она, не желая даже прикасаться к брюкам. Связь с прошлым мешала жить дальше. — Гош, я не могу. Не могу и всё.
Васька разревелась белугой до икоты, а Гоша взял нож с верстака и спокойно порезал одежду на лоскуты, смешав обрывки белой рубашки и чёрных брюк. От его действий жена ещё сильнее принялась рыдать, жалея, что ради неё он пошёл на жертвы.
— Т-ш-ш, Василиса-плакса, иди ко мне, — он знал, что делать. — Пожалею.
Его жалость не знала границ. На виду у погибших вещей Гоша нежно любил свою жену, зацеловывал до дрожи, затискивал до восхитительного писка и потери ориентации в пространстве. Тяжёлые мысли отступали под натиском других эмоций. И так было всегда.
Стоило Гоше уехать в редакцию, над которой он взял временное шефство, Васька находила себе занятие в гараже. Перебирая железки, она заставляла себя думать о машинах и отце. Иногда по старой памяти к ней заезжали постоянные клиенты: кому масло заменить, кому электронику в машине проверить, кому колёса переобуть. Время до конца сентября пролетело незаметно. Благодаря помощи дяди Йоси рана от пули затянулась окончательно, а Гоше понравилось работать в команде молодых и амбициозных ребят, желавших ворочать горы. Расставаться не хотелось, но пришлось.
— Гош, возвращайся, — просили его новые коллеги. — С тобой мы понимаем, что делаем.
— Ребята, вернусь обязательно, но сейчас — кровь из носа — надо быть в Москве, — обещал он, осознавая, что собирается жить на два дома.
Васька с тяжёлым сердцем уезжала из родной деревни. Раз пять в пути Гоша хотел повернуть обратно, замечая слёзы в её глазах и молчаливую грусть.
— Вась, мы всего на пару недель. Если не привыкнешь, вернёмся. Привыкнешь — будем жить там. Зачем заранее переживать. Никто тебя насильно не увозит, — утешал он. Васька кивала головой, а сама роняла слёзы.
Москва встретила их приветливо. Осень в столице отличалась от деревенского колорита. Стоял шикарный октябрь: сухой, яркий, тёплый. Застывшая без хозяина квартира быстро ожила, наполнилась звуками. В первый день Васька слонялась без дела из угла в угол, мешая Гоше вжиться в забытый ритм. Дело с нападением уже передали в суд и назначили дату слушаний. Идти не хотелось, но пришлось. Всё казалось сном: и человек в клетке, и люди вокруг. Ваську с собой Аллигатор не взял, достаточно было Сэма и Тони.
— Хватай Василису, и приходите в бар, — позвал Сэм, когда они вышли из здания суда. Он обнимал свою любимую женщину и светился от счастья. За месяц она похорошела. Ей всё-таки вставили импланты меньшего размера, чтобы грудь выглядела естественно. — У нас есть новости.
— У нас тоже есть новости, — Гоша до сих пор не успел сказать брату, что уже месяц женат.
Васька встретила приглашение в бар прохладно, но ради Тони согласилась. Она долго крутилась у зеркала, примеряя то один, то другой наряд, а в итоге надела джинсы, водолазку и короткий пиджак, который не торчал из-под куртки.
— Почему не в кафе? — спросила она, глядя в окно такси на пролетающие мимо дома.
— Мы всегда встречаемся с Сэмом в баре. Это традиция, — ответил Гоша.
— Придётся менять традиции. Мы проработаем этот вопрос с Тоней, — пообещала жена. С утра её не отпускала навязчивая мысль. — Гош, заедем на обратном пути в аптеку?
— Голова болит?
— Нет. Ничего не болит в том-то и дело, — задумчиво ответила Васька.
— А должно?
— ПМС и всё такое.
— Меня ждут две полоски? — улыбнулся Гоша, обнимая жену. — Мы старались.
— Это точно. Поэтому на всякий случай мне алкоголь не наливать.
— И мне тоже.
— Тебе можно, — благодушно разрешила Васька, поглаживая его руку.
— Нельзя. Вдруг мы беременны.
— Гош…
— Молчи. Мы всё умножаем на два, — перебил он, закрывая ей рот поцелуем.
Таксист улыбнулся, но ничего не сказал. Возле бара уже дышали воздухом в обнимку Сэм и Тоня, которая великолепно выглядела в тёмно-синем коротком платье. Заметив Ваську, Тоня тихонько взвизгнула и вырвалась навстречу.
— Вась, прости меня, — горячо зашептала она, обнимая подругу.
— Прощу, если не будешь напоминать.
— Не буду. Смотри, — Тоня повернулась спиной и подняла одну ногу. — Я свела её.
— Вот это новость, — тут же воскликнул Гоша, поняв, о чём речь. Утром он не заметил отсутствие змейки и надписи «Анаконда». Не до того было.
— Пойдём. Это не главная новость, — сказал Сэм, обнимая брата за плечи и уводя за собой в бар.
Молодые люди разместились за любимым столиком. Теперь их было четверо в компании. Знакомые барышни завистливо поглядывали на конкуренток, прочно занявших места подле завидных женихов. В этот вечер всё был удивительно. На столе, кроме горячих блюд и холодных закусок стояла лишь минеральная вода. Все одномоментно решили, что алкоголь и новости несовместимы.
— Не томите уже. Что вы хотели сказать? — не выдержал Гоша пустой болтовни.
— Мы женимся, — гордо сказал Сэм и притянул к себе Тоню за талию. — Через две недели. Тихо, скромно, по-семейному.
— Поздравляем! Вот это сюрприз! — захлопала в ладоши Васька и толкнула мужа.
— Да, поздравляем! А мы уже, — сказал он, хмыкнув.
— Чего уже? — не понял Сэм.
— Уже месяц женаты, — засмеялась Васька, демонстрируя своё прекрасное кольцо. Гоша нежно обнял её за плечи и растопырил пальцы на правой руке.
— Это как? Почему я не заметил утром? Тонь, ты тоже не заметила? — нахмурился Сэм. Тоня замотала головой. В суде она дрожала как осиновый листочек. Перед глазами всё плыло. — А чего нас не позвали?
— Нас тоже не позвали. Мизинчик сделал всё без нас. Фей-крёстный стырил наши паспорта и поставил печати, — засмеялась Васька, уютно кутаясь в объятия мужа. — Ребята, я так счастлива за вас. Мы обязательно придём и порадуемся вместе с вами. Да, Гош?
— Разумеется…
Они ещё долго сидели, болтая обо всём подряд, а потом разъехались в разные концы Москвы. Васька с Гошей заглянули в аптеку и скупили все тесты для определения беременности. На всякий случай. Им не терпелось узнать, поэтому спать легли рано, но, как обычно в таких случаях бывает, не спалось.
— Вась, давай контрольный, — хитро улыбнулся Гоша, притягивая жену к себе в постели. Она полюбила спать без футболок, и это всегда вызывало бурю эмоций и всплеск желания. — В лечебных целях.
— Гош, это такой кайф. Никаких прокладок, — замурлыкала Васька и потянулась, млея от ласки. По коже пробежали знакомые мурашки — предвестницы наслаждения.
— Вась, помолчи. Я работаю над созданием шедевра, — засмеялся Гоша, щекоча ухо дыханием. Его руки проворно ласкали податливое тело, заставляя двигаться навстречу удовольствию. Губы соблазняли скользящими поцелуями.
