— Могу попробовать его вернуть, но судя по навигатору… привезти именно ваш получится только к вечеру. Город в пробках, — окончательно смущается парнишка. — К тому же есть вероятность, что пока я еду, его съедят. Ну или надкусают… Будет как логотип с яблоком, — неудачно шутит и сам нервно смеется.
— И что теперь делать?
— Оставим этот, — подаю голос. — Там есть еще несколько коробок с пирожными и кексами, поставим на сладкий стол и всем хватит.
Макс с подозрением косится на сладостии раздумывает.
— Ладно.
— Тогда распишитесь, — курьер протягивает Максу бумажку, а мне сует поднос на колесах. Теперь я официальный тортоносец праздника. Мы еще не закончили разборки, но с занятыми руками другу можно разве что эту "корону" из крема на голову надеть, чтобы мозги зашевелились.
— Еще поговорим, — кидаю на него суровый взгляд.
Лобанов не отвечает, делая вид, что занят подписями.
Приходится вернуться в зал. И на этот раз мое появление еще более триумфальное. Публика начинает хлопать, заглушая речь Вениамина. Конечно, они пока не видят, что в коробке.
— Приноси на сцену, — отдает распоряжение. — Ого, какой! Очень необычный выбор… Впрочем, как и все сегодня, — прирподнимает крышку, рассматривая вирус. Гости привстают с мест, чтобы разглядеть, журналисты нацеливают камеры…
А я тем временем пытаюсь найти хоть одно разумное объяснение чужой ошибке и представить торт так, чтобы никто не подумал, что это незапланированно!
— Прежде чем переходить к сладкому и пока все в зале, хочу сделать важное объявление, — Вениамин переводит внимание на себя. — Это решение далось мне непросто. Но сегодня я окончательно убедился, что поступаю правильно.
Вениамин Петрович смотрит не в зал, он наблюдает за моей реакцией. И что-то подсказывает мне, что его объявление каким-то образом связано с моей персоной.
— Итак, я много размышлял и решил уйти в отставку. Слово пенсия в мои восемнадцать мне не слишком-то нравится, — шутит он.
По залу проходит гул. Журналисты цепляются за каждое его заявление, надеясь урвать эксклюзив.
— Признаться честно, мне жаль расставаться с фирмой. Годы работы в «Март Корпорейшн» стали для меня важной частью карьеры и жизни. Мне было по-настоящему комфортно находится в этом сплоченном и дружном коллективе, который стал для меня второй семьей. Особенно хочу отметить основателя компании Ростислава Сафина. Многим он известен как любитель громких, весьма эпатажных и специфических поступков. Но я могу сказать, что это замечательный человек с большой душой и непростой судьбой. Его вклад в развитие компании настолько велик, что не измерить перечислением заслуг. Ростик, ты большой молодец и очень талантливый программист. Могу сказать точно: твой дедушка гордился бы тобой!
С этого момента я перестаю слышать его дальнейшую речь. Мысли про торт моментально вылетают из головы. Остаётся только одна: он знал мою семью?! Знал и даже не заикнулся! Хочется наплевать на приличие, прервать поток его слов, забрать у него микрофон и как следует встряхнуть за шиворот. А после того, как злость утихнет, вытащить хитрого старикашку из этого, наполненного людьми зала, и заставить обо всем рассказать.
Не дожидаясь окончания речи, журналисты тянут микрофоны, наперебой выкрикивая вопросы, но Веня продолжает что-то говорить. Публика резко концентрирует внимание на мне, а около сцены возникает взбешённый Андрей.
Снова заставляю себя прислушиваться, пытаюсь понять о чем речь и почему Андрей настолько зол.
— Что скажешь, Ростислав? — Веня обращается ко мне.
— Вениамин Петрович, ссылаясь на ваш преклонный возраст, могу предположить, что вы позабыли: решение зависит не только от его хотения, а от совета директоров. Мы обсудим это коллективно на следующем собрании. Не сейчас. И, вероятно, уже без вашего присутствия, раз уж вы решили нас покинуть, — громко прерывает его Андрей, привлекая внимание.
— На собрании у нас всегда будет что обсудить. А голосование можно провести прямо сейчас, все равно все в сборе, — игнорирует его агрессивный настрой, продолжая смотреть на меня. Жаль, что я прослушал часть речи. Неужели сейчас Вениамин Петрович хочет, чтобы я вернулся на своё место? Туда, откуда меня так технично выперли, не спросив мое мнение, оставив без всего?
— Что-то я совсем ничего не понимаю, — бормочу, глядя на Веню.
— А что тут непонятного? Я отдаю тебе свою часть акций, и ты возвращаешься к штурвалу. Уважаемый совет, поднимите руку, кто поддерживает мое предложение?
Публика замирает. Журналисты наблюдают за тем, что произойдёт, навострив уши и нацелив объективы камер. Внимательно следят, стараясь не пропустить ничего важного.
Сначала повисает тишина. Но Веня первым поднимает свою руку: «за», подкрепляя слова делом. Перевожу взгляд на Максима. Он колеблется, поглядывая на Вениамина, хмурится. Но тот кивает ему, и Макс поддерживает инициативу, заставляя меня буквально раскрыть рот от удивления. Вот уж не ожидал от них такого!
Верчу головой, вижу поднятые руки. В общем, получается так, что против меня только Андрей. Но и он, понимая, что находится под прицелами камер, с недовольным видом поднимает руку «за».
— Единогласно? — объявляет ведущий, призывая гостей поддержать голосование аплодисментами.
— Твоё слово Рос.
— Я не могу так… — отвернувшись от публики и без микрофона говорю Вене.
— Пока наш сегодняшний "гвоздь программы" принимает решение, предлагаю музыкальную паузу, — влезает ведущий, давая возможность задать вопросы.
Раздаётся популярный мотив, под который собравшиеся активно обсуждают то, что произошло. А я кидаюсь на Вениамина Петровича:
— Потрудитесь объяснить, что за шоу вы разыгрываете? И чего ждать? Думаете мне легко поверить в ваше благоразумие или внезапно проснувшуюся совесть? После того, как вы оставили меня без крыши над головой и средств к существованию? Скорее предположу, что это очередной развод.
— Это не развод, Ростик. Просто поверь. Мы поговорим после официальной части, я все тебе расскажу. Сейчас, пожалуйста, помоги мне вывести виновных на чистую воду, избежав скандала. Фирме достаточно потрясений, лучше концентрировать внимание журналистов на позитиве.
Вздыхаю. Довольно сложно быстро проанализировать происходящее.
— Хорошо, но вы расскажите мне все, что знаете. В том числе и о мое семье.
— Обещаю, — Вениамин выглядит убедительно.
Музыка постепенно стихает. Беру микрофон и, сделав глубокий вдох, говорю:
— Что ж, друзья… Если совет директоров хочет меня обратно, значит, мое место здесь. Признаться честно, я здорово соскучился по компании, своему кактусу в кабинете и коллегам. Поэтому, конечно же, да! Я возвращаюсь. Полный новыми идеями, вдохновлённый и обновленный, — говорю, а зал взрывается аплодисментами.
— Итак, сегодня сразу несколько поводов для радости: поздравляем корпорацию с днем рождения, Ростислава Сафина с возвращением, а Вениамина Петровича с уходом на пенсию и… Поздравляем всех нас!
— И это еще не все, — влезаю в речь ведущего. — Мы так и не узнали, что за торт скрывается в коробке… Его дизайн непростой, с глубоким смыслом. И он тоже связан с некоторыми реформами в нашей фирме. Изменения, которые давно стоило ввести.
Быстро скидываю крышку с коробки и беру в руки поднос, демонстрируя торт во всей красе. Перед глазами собравшихся возникает десерт в форме вируса, тот самый. Перепутанный.
Публика удивляется, журналисты в предобморочном состоянии от радости. Им столько материала с одного только мероприятия и не снилось! Откуда-то со стороны раздается тихий хохот, а Андрей буквально накидывается на Максима, чтобы вытрясти из него объяснение про странный торт.
— Расскажите нам, почему именно вирус? — удивляется ведущий. Он, кажется, ожидает все что угодно от меня. — Вы решили перепрофилироваться?
— Я предлагаю более активно заниматься благотворительностью, помощью больным и нуждающимся.
