услышала. Ни одного пренебрежительного взгляда в свою сторону не поймала.
– В конце апреля.
– Пол уже знаете?
– Только сегодня узнали. Мы как раз после УЗИ.
– Ооо! Правда?! – произносит Яна с трепетом. – Поделишься радостью?
– Мальчик.
– У нас тоже второй мальчик. Назвали Константином. Дрыхнет наш малыш в спальне.
– Девочки, вы как? Не скучаете без нас? – в детской раздаётся голос хозяина.
– Нет, мы с Мирой лошадку раскрасили! – тут же отзывается Карина.
– А мне позволили пятнадцать минуть полежать и ничего не делать.
Роман подошел к жене, вытянувшейся (насколько это возможно) на кровати дочери, и опустился на колени.
Взял ее за руку и нежно поцеловал в губы.
– Не устала?
– Нет, все отлично. Хорошо быть бездельницей.
От них исходят волны взаимопонимания и умиротворения. Так просто, тихо и душевно. Как же у них уютно и приятно. И на сердце становится теплее, когда я вижу, как они друг на друга смотрят. Будто им известен один на двоих секрет.
Мне бы хотелось, чтобы и у нас с Марибом было трепетно и тепло, чтобы в его взгляде сквозила такая непоколебимая уверенность. Роман так нежно и с тихим восхищением смотрит на жену… каждая женщина мечтает, чтобы на неё смотрели вот так.
Мариб не подошёл ко мне. Просто остался стоять в стороне, пока Карина не увидела его, не подорвалась и не бросилась ему на шею, в мгновение ока позабыв о том, что мы договорились вместе ещё расклеить наклейки.
Мне почему-то захотелось плакать. Да ещё и Яна такая счастливая… улыбается мужу с нежностью…
– Можно мне… – я замялась, оборачиваясь, потому что вдруг стало неловко произносить сейчас слово «туалет», но молодая хозяйка без лишних уточнений пояснила:
– Прямо по коридору и направо, – весело мне подмигнула.
Выжимая из себя улыбку и воодушевленно бросая «спасибо», я выхожу из детской, опустив глаза в пол и протискиваясь мимо Мариба, который подвинулся, но в последний момент вдруг перекрыл мне дорогу.
Бережно прижимая к себе ребёнка, он легко дотрагивается до подбородка, заставляя посмотреть на него, и, слабо кивая головой, буравит нахмуренным взглядом, словно спрашивая:
«Что не так?»
Я вновь приклеиваю искусственную вымученную улыбку и тихо бормочу себе под нос:
«Сейчас вернусь»
Добравшись до уборной, я подбежала к раковине, тут же включила кран и приложила руку ко рту, чтобы никто не слышал тихих всхлипов.
Ещё недавно в душе всколыхнулась надежда, когда Мариб обрадовался новости о том, что малыш здоров и у нас будет мальчик. Но Яна и Роман заставили посмотреть на нас с Марибом под другим углом: настоящее счастье – оно совершенно иное. Оно озаряет светом всех вокруг, а не урывками мелькает в редкие моменты радости.
И теперь тело трясётся от беззвучных рыданий.
Хозяева очень настаивали, и мы остались на ужин. Вернее, они ужинали, а мы просто составили им компанию за столом с полупустыми (для приличия скромно их наполнили) тарелками. Мне кусок в горло не лез, я битый час себя убеждала, что мои распухшие от слез глаза не заметил никто. Но настороженные взгляды Мариба вполне четко дают понять: он заметил, и ещё как.
Во время трапезы мы с ним почти не общались: мне так вообще приятнее слушать весёлый щебет хозяйки, чем гонять внутри себя грустные мысли.
Мариб с каждой минутой становится чернее тучи. Я уверена, и Яна, и Роман отметили, какими недовольными и раздражёнными глазами мужчина периодически впивается в мое лицо. В некоторые моменты мне даже начало казаться, что он глаз с меня не сводит, а я, специально пряча взгляд, лишь уныло ковыряюсь в тарелке и стараюсь поддерживать иллюзию разговора. Наверное, это гормоны, но чужое счастье как-то слишком больно меня ударило. И неожиданно. Я стала чересчур восприимчива к происходящему.
Когда Карина незаметно подкралась сзади и крепко обняла Мариба за шею, я искренне ей завидовала. Я бы и сама рада была сделать точно так же. Даже зная, что у него есть постоянная женщина. И это хуже всего: меня тянет к нему, несмотря ни на что.
– Ладно, ребят, – начинает Мариб, поднимаясь и подхватывая Карину на руки, – хорошо с вами, но нам ехать надо. Да и малой скоро проснётся.
– Да, уже минут через двадцать максимум. Но, если что, вы нам не мешаете. Я безумно рада, что вы нашли время заехать.
В машине мы с Марибом вновь остались наедине, и атмосфера между нами опять стремительно накаляется.
– Почему ты плакала?
– Я не плакала, – вру и глазом не моргнув. А что я скажу? Потому что скучаю по нему так, что сердце болит? Сожалею, что у нас все получилось вот так? Через одно место?
– Мир, я тебе нормальный вопрос задал.
– Я нормально ответила.
В стекле вижу его отражение. Он поджимает губы. И крепче стискивает руль. Но больше не произносит ни слова.
Когда я понимаю, что он свернул в сторону своего дома, мое сердце совершает кульбит. Зачем он везёт меня к себе?
– Я думала, ты меня домой отвезёшь.
– Я тоже так думал.
– Ты что-то забыл у себя?
– Все верно.
Начинаю нервничать. И не могу не прокручивать в голове тот его поцелуй с другой. Ревность чёрными щупальцами опутывает изнутри и никакие доводы рассудка не помогают.
Он ее раздевал, касался… господи.
– Мира, у тебя все в порядке?
– Абсолютно.
Машина останавливается. И Мариб резко поворачивается ко мне и приближает лицо:
– Что не так, я не пойму? Тебе Яна что-то сказала?
– Яна? Конечно нет. Она мне показалась очень милой. И корректной.
– Ну да, она такая. Ладно, пойдём, – он настойчиво накрывает мою руку своей огромной ладонью, а я мигом напрягаюсь и высвобождаюсь.
– Я тебя в машине подожду, – он округляет глаза, а я на всякий случай осторожно добавляю, – можно?
– Нет, нельзя, Мира! – взрывается и продолжает дальше выговариваться. – Тебе чудятся люди, которых ты боишься, которые могу причинить тебе вред! Одна ты теперь вообще находиться не будешь! Это понятно?
– Зачем ты на мне срываешься? Разве я тебе что-то плохое сказала? – роняю упавшим голосом. – Я просто не хочу к тебе подниматься.
– Раньше это не вызывало у тебя вопросов!
– «Раньше» у нас все было по-другому. И на моих глазах ты к себе других женщин не водил.
Мариб замирает, растерянно изучая мое лицо, а я смело смотрю в его удивленные глаза. Да, мне больно осознавать, что он спит с другими, ласкает их, вырывая стоны. Как меня когда-то.
– О чем ты говоришь? Я и так
