“Как долетел?”
Сообщение тут же загорается двумя галочками, как прочитанное. А следом зеленый кружок возле его фотографии гаснет и пользователь становится оффлайн.
Хочется отмотать минуту назад и удалить то сообщение, чтобы не читал и не думал, что я навязываюсь. Как будто мешаю им сейчас.
Сжимаю игрушечного медведя, которого теперь могла смело достать, и прижимаю к себе. Так и не понял, что хотела сказать днем. Иначе бы не вел себя так. Не уехал бы с ней. И не игнорировал сейчас мои сообщения.
Я даже представляю, как они вместе где-то в кафе. Пьют кофе на террасе, а тут я со своим: “Как долетел?” Проще сейчас не отвлекаться и ответить потом. Мне бы сейчас обидеться, но на что? Я сама его оттолкнула, а теперь жду, что он забудет. Как будто и не было ничего.
Телефон, который так и держу в другой руке, вдруг оживает. Как и я, когда вижу видеозвонок от Миши. На автомате приглаживаю волосы, включаю ночник и отвечаю.
— Привет, — улыбаясь, идет по улице. — Долетел нормально. Когда ты написала, я как раз выходил из метро и сам собирался тебе позвонить.
— Привет. — Я прикусываю губу, чтобы не улыбаться так уж сильно тому, что вижу его. Одного. Но она ведь может просто быть за кадром. Хотя, если бы они были вместе, она вряд ли бы разрешила нам разговаривать вот так.
— Приглашаю тебя на прогулку по вечернему Питеру. Ты же хотела? — Кивает мне и смотрит по сторонам.
— Очень. Ты один? — все же решаюсь спросить, чтобы не выглядеть дурой потом.
— В смысле?
Хочется дать иногда ему по голове. То ли действительно не понимает, то ли издевается.
— Ну, Вероника с тобой не пошла на вечернюю прогулку?
— Нет и я, честно сказать, ее и не звал. Я хотел с тобой прогуляться. Смотри, — он переключается с фронтальной камеры и теперь я вижу какое-то здание.
Миша начинает про него рассказывать, а мне хочется прыгать на кровати, чтобы пружины лопнули, что он выбрал меня. Вроде это ничего не значит пока и не подразумевает, но мне так хорошо, как будто я рядом. Он думал обо мне и захотел прогуляться со мной. Ведь мог просто написать в ответ, что долетел и все в порядке.
— Миш, откуда ты все это знаешь? — перебиваю его пятнадцатиминутный рассказ.
— Я закончил художественную академию, мы все это учили.
И я понимаю, как мало я знаю о нем, как мало мы знаем друг о друге. Я ничего не знаю об искусстве и мне хочется слушать все, что он мне может рассказать и чем поделиться.
Камеру снова переключает на себя. Господи, пусть это будет его ребенок. Может Миша и не готов стать отцом, но я хочу, чтобы это был только он. Плохо манипулировать детьми, но черт возьми, это будет шанс видеться чаще и, возможно, простить меня и отпустить прошлое. Потому что я люблю его. Скучаю по нему. Волнуюсь за него и хочу, чтобы у него все получилось. С ним надежно. И ни с кем больше не хочу быть. Даже, не смотря на то, что он не миллионер. Теперь понимаю, насколько это не важно.
Мы отключаемся только спустя сорок минут, когда Миша подходит к метро. Он останавливается и не спешит отключится. Мнется, как будто не решается что-то спросить.
А я снова накручиваю себя. Может, это было затишье перед бурей и он спросит что-то типа:” Ты не против, если я буду встречаться с Вероникой?”. Поэтому, когда он спросил разрешение, чтобы завтра ко мне зашла Алиса, потому что Миши и тети Нины нет в городе, я была так рада, что это не про Веронику, что согласилась на все.
* * *
Только проснувшись утром я поняла, что не знаю, о чем говорить с Алисой. Мы не виделись и не разговаривали с того дня рождения. Последняя наша встреча была полным аутом. А теперь она хотела встретиться. Значит, они говорили с Мишей обо мне. Она все знает. И сейчас, конечно, чувствует вину.
Это ожидание еще хуже, чем с Мишей. Потому что я не знаю, чем закончится наша встреча. Как себя вести и что говорить. Мне кажется, что так, как раньше, уже не будет.
Легкий стук и я замираю. Осторожный и тревожный. Двери тут не скрипят, но я все равно слышу, как она приоткрывается. Жду, когда посетитель сделает несколько шагов и появится в проеме.
— Привет, — здоровается первой.
— Привет, — тихо и коротко отвечаю. — Проходи.
— Как ты?
Мы обмениваемся дежурными фразами, которые по сути и не нужны.
— Нормально, присаживайся, — киваю на стул, но она идет к столу, оставляя там пакет.
— Миша сказал, что у тебя могут закончиться запасы мороженого, поэтому я прихватила пару банок.
— Спасибо, — я натягиваю улыбку и не знаю, как себя вести с ней. Когда-то мы были близки, теперь что-то надорвалось. И я не знаю, как это восстанавливать. Да и не понимаю, надо ли…
— Я без приглашения, прости.
Она поджимает губы и ждет от меня чего-то в ответ.
— Миша сказал, что ты не против, если я зайду. Я давно хотела прийти, правда, но боялась. — Она шумно сглатывает, как будто борется с тем, чтобы не заплакать. — Боялась, что ты будешь волноваться, а я не хотела этого. У Миши и тети Нины спрашивала про тебя каждый день. Я, — она поднимает глаза к потолку и моргает веками часто, — прости, Лер, я не хочу плакать и расстраивать тебя, но мне так тяжело. Чувствую себя паршиво от того, что была такой подругой, с которой ты даже не решилась поделиться тем, что творится у тебя в жизни. — Она подходит к кровати и присаживается на край. — Лер, я… — поджимает губы и мнется. — Я хочу извинится, но понимаю, что это только слова. Я была так увлечена своим браком, что не заметила, что творится у тебя. Мне и представить сложно, как ты справлялась со всем этим одна. И я бы никогда не выгнала тебя из квартиры, правда. Я просто разозлилась, что вы меня оба обманули и ляпнула это, не подумав.
- Алис, не надо, я не хочу вспоминать и ничего выяснять. Мне и так хватает волнений, а мне нельзя.
— Да, конечно, могу я что-то для тебя сделать?
— Нет, у меня все есть.
У меня, правда, все есть и я не хочу ее ничем напрягать.
Она тяжело вздыхает, понимает, что ничего не осталось. Одинокая слеза катится из уголка ее глаза и только, когда достигает краешка носа, Алиса ее смахивает, растирая по скуле.
— Алис, почему ты была против нас с Мишей?
Я хотела, чтобы она ушла, но чего бы я добилась в итоге? Еще один человек остался бы несчастным. Да, я не обязана ей помогать. Да, она полезла в мои отношения. Но мне так надоела эта недосказанность.
— Я не думала, что у вас все серьезно. Я и вместе-то вас только на свадьбе видела. В моем представлении, ты очередной раз отдохнула в свое удовольствие и бросила парня. Только на этот раз это был и мой друг тоже, а не просто незнакомый мне человек. Потом, когда ты вернулась, я не хотела, чтобы ты снова врывалась в его жизнь и этим сделала больно. Я знаю, что значит работать с тем, кого любишь, а он к тебе равнодушен. Не хотела, чтобы Миша оказался на моем месте, — она выдает это на одном дыхании, шмыгая носом.
— Ты так за него переживаешь, как будто это твой запасной вариант, если Марк куда-то денется.
— Скорее, запасная жилетка поплакаться, — она улыбается уголками губ. — Если вдруг моя куда-то уехала. Мы давно для себя решили, что нам не по пути ни по каким дорожкам. Только если друзьями. Потому что он знает, как сильно я люблю Марка, и любой другой всегда будет это чувствовать и быть вторым нет смысла.
Я хочу подумать над ее словами, поэтому молчу, рассматривая узор на покрывале. Я не задумывалась над этим раньше. Ревную ли я его к ней? Скорее да, но не как парня к девушке, а его внимание к ней. Возможно, из-за того, что я его недополучаю.
Алиса вдруг усмехается, вырывая меня из мыслей, и задумчиво смотрит в окно.
— Марк у меня спросил недавно: “А что сделала Лера, когда узнала, что мы будем работать вместе?” А я ему отвечаю, она сказала надеть самый секуальный офисный наряд, который у нее “для особых случаев” и идти проверить тебя и остатки твоих чувств. — Я вроде и злюсь на нее, но не могу не улыбнуться. Я действительно такое говорила. — Она шумно сглатывает и продолжает: — Мы много говорили с Марком. И я в какой-то момент вспомнила твое обещание не лезть ни в какие мои отношения, но, кажется, забыла дать тебе такое же в ответ.
