сама догадалась. А что насчёт самого Державина? Как он к тебе относится?
— Говорит, что я ему нравлюсь… — не удержалась, в красках поведала девушке историю наших взаимоотношений с наглым адвокатом. Под конец монолога Марина подпёрла щёки кулачками и многозначительно выдала:
— Да, Женька, попала ты.
— Всё так плохо?
— Как сказать, — загадочно протянула она. — Знаешь, я не большой любитель раздавать советы, но на твоём месте я бы попробовала. Почему нет? Живём один раз. Поверь, мне тоже было тяжело и страшно, когда я принимала ухаживания Антона. Мы же с ним из разных миров. И если бы тогда не Тошка… не знаю, как мы бы с Ванькой, моим братом, сейчас жили.
— Вот только Тоша не был бабником, — вздохнула я. — Ты права, Маришка. Я боюсь, что он мне сделает больно.
— Ты и правда думаешь, что он настолько ужасен? Знаешь, у каждого свой жизненный опыт, и не зная его, делать выводы о человеке как минимум преждевременно. Я, конечно, не защищаю Державина, но вдруг его поведению есть объяснение?
— Мало в детстве пороли? — хмыкнула я.
— А вот ты зря язвишь, Женька, — серьезно глянула на меня светлыми глазищами Марина. — Все проблемы как раз из детства и идут. Я знаю, о чём говорю…
— Прости, — стушевалась под пронзительным взглядом девушки. Я знала, что жизнь Марину не баловала, они с братом рано потеряли обоих родителей и были лишены той семейной поддержки, что есть у нас с Тошей. Они с трудом прокладывали себе путь к счастью.
— Да всё нормально. Ты, главное, не принимай скоропалительных решений. Прислушайся к себе. Хотела бы ты быть с ним рядом? Представляешь ли ты его частью своей жизни? Волнуешься, переживаешь за него? Ответь для себя на эти вопросы и решение придёт само.
Что ж, может Маришка и права. Раз уж за помощью я обратилась именно к Максиму, может, и правда я стала ему доверять? По крайней мере мысль о том, что чисто гипотетически мы можем быть вместе, отторжения не вызвала. Да и чего душой кривить — Державин привлекал меня и в физическом плане, чего стоят его прикосновения и поцелуи… будто с утёса в воду прыгнула.
Визит к Маришке не прошёл даром, всё-таки не зря я решила её попроведать. Распрощавшись с девушкой, наведалась в сервис.
На парковке застыл серебристый «Форестер». Улыбнулась краешками губ: словно камень с души свалился. Палыч ковырялся под капотом своей потрёпанной благодаря моей ошибке «Импрезы».
— Привет, — заметив меня, он оторвался от своего занятия и обтёр масляные руки полотенцем. — Ты вовремя. У меня для тебя хорошие новости.
— Простите за этот бедлам, — я кивнула в сторону машины. — Мне очень стыдно.
— Да ладно, не бери в голову. Обычные издержки автоспорта, — отмахнулся от моих извинений Игорь Павлович. — Ты мне лучше вот, что скажи: готова к концу месяца на Урал сгонять?
— Спонсоры продлили соглашение на следующий этап? — опешила я.
— Угадала, — широко улыбнулся мужчина. — Так что, едем?
Разве я могла отказаться? Следующий этап проходил в Свердловской области, что натолкнуло меня на определённую мысль, прямо связанную с кое-кем. Кажется, судьба сама толкала меня в его сторону.
Остаток дня провела в сервисе, помогая возвращать былую стать нашему боевому зверю. Пару раз сталкивалась с Зориным, но тот всячески меня игнорировал, лишь изредка посматривая в мою сторону. Только под вечер, когда ребята и Палыч разъехались по домам, и в боксе мы остались одни, он нашёл в себе силы подойти ко мне.
— Жень… прости меня, пожалуйста.
Я собирала разбросанные на столе инструменты и помещала их на свои места — в ящики или на крючки на стене, так что, услышав извинения, замерла. Мгновение спустя медленно повернулась к Алексею и пристально уставилась на старательно отводящего глаза парня.
— Ты же знаешь… я раздолбай. И в этот раз не подумал, что могу проиграть. Как видишь… — он замолчал.
— Тебе не передо мной нужно извиняться, а голову включить и перестать быть таким легкомысленным, — хмыкнула я.
— Я знаю… ты была права, когда говорила, что постоянно вытаскиваешь меня из передряг. Носишься со мной, как наседка, — он наконец осмелился поднять на меня глаза. Зорин и правда раскаивался. Только толку от этого раскаяния, если он не изменится, а продолжит и дальше столь легкомысленно относиться к жизни?
— Думаешь, мне стоило бросить тебя в беде?
— Нет, не стоило… — Лёшка вздохнул. — Деньги я тебе отдам. Пока жду одобрения от банка… может кредит мне всё-таки дадут. Не хочу быть тебе должным.
— Хорошо, — я кивнула и собиралась вернуться к уборке, но Лёшка вдруг обнял меня. Крепко-крепко сжал в своих объятиях.
— Спасибо, Женька… я долго думал. Я не смогу без тебя. Давай всё останется, как раньше? — он также резко отстранился и протянул мне ладонь. — Друзья?
— Друзья, — пожала его руку, силясь перебороть улыбку, но краешки губ всё равно приподнялись. Зорин просиял.
В четыре согласованные руки мы прибрали инструменты за считанные минуты и, закрыв сервис, разъехались. На обратном пути мысли занимало внезапное примирение с Лёшкой, хотя если быть честной до конца, на самом-то деле мы и не ругались. Не передать словами, как я была рада, что мы пришли к решению нашего недопонимания: эта ситуация всё равно в глубине души тяготила меня. Тяжело не замечать человека, который за несколько лет стал мне ближе брата.
Вернувшись домой, застала милую семейную картину: Елизавета и отец устроились в гостиной и с интересом смотрели фильм. Не желая им мешать, как мышка, прошмыгнула на второй этаж.
Завтрашний день обещался стать выходным, а, следовательно, я в кои-то веки могла просто поваляться и без особого напряжения накидать новую статью для нашего портала. Моментально представила живенькую картинку: я, плед на травке и миска с крупной черешней… идеальное времяпрепровождение!
Правда в реальности всё оказалось несколько прозаичнее. Я не смогла долго бока вылёживать, а соскочила с кровати уже в десять часов, одно что всегда была совой. Сонно потирая глаза, спустилась на кухню, где уже завтракали Елизавета и папа.
— А куда это ты собрался? — прищурилась и, скрыв ладонью зевок, уставилась на отца.
— Доброе утро, Женька, — как ни в чём не бывало, он сделал глоток зелёного чая. — Не переживай, не на работу. До Державина доеду, передать документы.
От его слов моё сердце вдруг забилось чаще, гулко бухая под рёбрами, словно стараясь пробиться сквозь эту клетку. Он уже вернулся?
— Так он же в Екб улетел, — сосредоточенно свела брови к переносице.
— Ночью вернулся, — понятливо хмыкнул отец. — Не смотри на меня так, Женька!
