Впервые почувствовав ее вкус, я застонал и отстранился.
— Если я поцелую тебя, Пей, я не остановлюсь, — признаюсь я и, слегка покраснев и ухмыльнувшись, отстраняюсь, опустив руки. — Не сейчас, когда ты обнажена и предлагаешь мне все, чего я когда-либо хотел и о чем мечтал, а тебе нужно отдохнуть…
— К черту отдых, — рычит она. — Меня не было три года, и ты говоришь мне, что не хочешь ничем заниматься? Ты хочешь снова уложить меня в постель? — она вскидывает бровь, и я сужаю глаза. — Я разочарована, должна признать. Фин обещал мне все эти грязные вещи.
Она пожимает плечами.
— Тогда ладно, — она отворачивается, и я понимаю, что она специально давит на меня.
И это работает.
Я ловлю ее, прежде чем она успевает уйти, обхватываю рукой ее шею сзади, а затем притягиваю ее назад, пока ее гребаная изящная задница не прижимается к моему твердому члену, а тело не оказывается прижатым к моему. Она сплошь мягкие изгибы и твердые мышцы.
— Не искушай меня, Пейтон. Я годами представлял себе все способы, которыми я бы тебя трахнул, но знаю, что для этого у нас есть вся оставшаяся жизнь. Сейчас я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Твое благополучие и желания всегда стоят выше моих собственных желаний и потребностей.
— Я устала от этого. Мне нравится, как ты заботишься обо мне, правда, Риггс, но хоть раз возьми то, что ты хочешь. Перестань беспокоиться о том, что думают другие, — она поворачивается ко мне лицом, встречаясь с моими глазами. — Чего ты хочешь?
Я почти вибрирую от желания, которое больше не могу сдерживать. Только не сейчас, когда она так смотрит на меня.
— Тебя, — рычу я и притягиваю ее ближе, впиваясь своими губами в ее. Она стонет мне в рот, хватаясь за мою футболку, поднимается на носочки и прижимается ближе. Ее язык переплетается с моим, но я не позволяю ей вести. Нет, я заставляю ее играть в догонялки, пока я доминирую над ее ртом. Я могу быть милым. Могу глубоко любить ее и быть ее лучшим другом, но Пейтон никогда не знала о степени моей одержимости ею и обо всем, что я хотел сделать с ее телом.
Она не знает о тех пошлых, развратных мыслях, которые у меня были о ней — и до сих пор есть — и теперь она дает мне разрешение делать все, что я захочу. Она может пожалеть об этом, когда завтра не сможет ходить, не говоря уже о плавании.
Тем не менее, она права, я устал сдерживаться. Я задвигаю все цифры, теснящиеся в голове, подальше и погружаюсь в ее вкус. Вкус моей девочки. Моей гребаной девочки. Даже мысль о том, что я претендую на нее, вызывает во мне желание.
Теперь она моя, и пришло время ей узнать, что это значит.
Отпустив ее шею, я скольжу рукой вниз по ее спине и сжимаю ее задницу, а затем легко поднимаю ее. Она вдыхает воздух в мой рот, и я глотаю его, поворачиваясь и прижимая ее к ближайшей стене. Она обвивает мою талию ногами.
Она прикусывает мою нижнюю губу, и я крепче сжимаю ее бедро, пока она не отпускает мою губу, и я отстраняюсь.
— Хочешь поиграть в таком духе, детка? — пробормотал я, схватив ее за подбородок. Я наклоняю ее голову в сторону, облизывая и целуя ее шею, а затем царапаю зубами точку ее пульса, после чего кусаю. Сначала мягко, но потом я медленно усиливаю давление. Она вскрикивает от боли, несмотря на то, что ее бедра трутся об меня, желая большего.
— Риггс, — стонет она, звук получается придыхательным и достигает моего твердого члена. Я представляю, как она издает этот звук вокруг моего члена, когда я проталкиваю его в ее горло.
— Я буду трахать тебя жестко, принцесса, но не раньше, чем твои соки покроют мое лицо, как гребаный душ, ты меня понимаешь? Весь мой гребаный язык и лицо, — я сжимаю ее горло, пока ее глаза не фиксируются на мне, и она прикусывает губу.
Она кивает, и я сильно кусаю ее за ухо, наказывая.
— Пейтон…
— Да, — шипит она, когда я провожу рукой по ее бедру к мокрой киске.
Ее глаза закрываются, и я крепче сжимаю ее горло, пока они снова не открываются и не встречаются с моими. Она будет наблюдать за мной, когда я прикоснусь к ней, попробую ее на вкус и возьму в первый раз. Она будет следить за каждым моим движением, пока мы будем наслаждаться этим вместе.
— Смотри на меня, детка, чтобы ты знала, кто прикасается к тебе, пробует тебя на вкус и заставляет кричать до тех пор, пока у тебя не откажут ноги.
Она стонет и выгибается навстречу моим прикосновениям, трется своей киской о мою руку, пытаясь заставить меня двигаться. Усмехаясь, я шлепаю ее по киске в знак порицания, и когда она вскрикивает, я провожу пальцами по ее половым губам, раздвигая их, а затем скольжу пальцами по ее влаге и в награду щелкаю по ее клитору.
— Я представлял, как буду трогать эту киску годами, — говорю я ей, чувствуя, как бьется ее пульс под моей рукой.
Я медленно потираю ее клитор, говоря спокойно и честно. За пределами цифр это единственное занятие, которым я занимался — с ней.
— Пробовать ее на вкус, смотреть, как она становится розовой от моего языка, как пульсирует эта милая маленькая дырочка, когда я трахаю ее…
— Риггс, — вздыхает она, выгибаясь дугой навстречу моим прикосновениям, пытаясь прижаться к моей руке. Я слегка отстраняюсь, слегка поглаживая ее клитор, пока она не замирает, а затем возвращаюсь к методичным движениям — достаточно медленными, чтобы подстегнуть ее, но не настолько быстрыми, чтобы отправить ее за грань. Я удерживаю ее в таком состоянии, зажатую между удовольствием и разочарованием. В ее глазах вспыхивает вызов, но она не пытается остановить меня.
— Я тщательно планировал каждый момент, — продолжаю я. — Я представлял все возможные способы воздействия на тебя, представлял, какой вкус будет у твоей киски.
Проводя пальцами вниз, я погружаю их внутрь нее и делаю два толчка, растягивая ее вокруг них, пока она хнычет, прежде чем я внезапно вытаскиваю их, и она рычит от разочарования. Я подношу руку ко рту и обсасываю пальцы. Теперь моя очередь стонать. Мои глаза закрываются в блаженстве — она на вкус как свобода, как то чувство, когда погружение проходит идеально, или когда цифры совпадают.
Она на вкус как совершенство.
Открыв глаза, я сильнее прижимаю ее к стене, стараясь не повредить ее травмы.
— Не двигайся, мать твою, — требую я, опускаясь на колени и раздвигая ее бедра. Мне дико хочется попробовать ее на вкус, почувствовать, как ее соки стекают по моему языку и губам. Я глазею на ее красивую розовую киску, свет позволяет мне рассмотреть ее, и ее набухающий клитор. Ее пульсирующая, красивая маленькая дырочка, которую я собираюсь заполнить, блестит, ясно демонстрируя мне ее желание.
Она запускает пальцы в мои волосы, пытаясь притянуть меня ближе, но я сопротивляюсь. Легкая боль от рывка вынуждает меня крепче стиснуть ее до синяков. Когда она перестает пытаться контролировать меня, я наклоняюсь и старательно облизываю всю ее киску от верха до попы, пробуя каждый сантиметр. Я проделываю это снова и снова, прежде чем погрузить свой язык внутрь нее, стремясь получить больше ее восхитительного нектара.
Она шепчет мое имя, двигая бедрами, пытаясь найти разрядку, но она получит ее только тогда, когда я буду готов, — а это точно не сейчас. Кружа вокруг ее клитора, я дразню ее языком, затем провожу им по ее узелку вперед-назад, а потом втягиваю его в рот и хмыкаю. Она дергается в моей хватке, вскрикивает, когда я сильно сосу клитор, а затем отпускаю и обдуваю его своим дыханием.
— О Боже, пожалуйста! — умоляет она.
Ухмыляясь, я касаюсь ее клитора, проводя пальцами по ее бедру к киске и погружая их в нее, удерживая их там, пока я поглощаю ее. Она сжимается вокруг моих пальцев, и я знаю, что она близка к оргазму, поэтому я загибаю пальцы, поглаживая ее стенки, пока лижу ее клитор, заставляя ее достичь оргазма.
— Кончи для меня, — бормочу я, касаясь ее сокровенной плоти. — Кончи на мои пальцы и язык.
Она дергает меня за волосы, двигая бедрами, а затем внезапно вскрикивает, ее киска сжимает мои пальцы, пытаясь удержать внутри себя, пока она наслаждается своим оргазмом. Я лижу ее нежно, мягко, пока она не отстраняется от меня. Я вытаскиваю пальцы и обсасываю их, прежде чем лизнуть ее дырочку, пробуя на вкус ее освобождение, а затем я откидываюсь назад и смотрю на нее.
