большой палец очерчивает линию моих губ, а глаза пристально смотрят в мои. В миг перед глазами проносится все, что было между нами. Каждый момент, каждое прикосновение, каждая улыбка, каждая встреча… Но все эти воспоминания окрашены черно-белым. Потому что тот Вуди давно в прошлом. Чертовски дерьмовом прошлом, если уж на то пошло.
— Не все можно купить за деньги, Вуди, — на выдохе произношу я.
— Лу, пожалуйста.
Убираю его руку и молча поднимаюсь на ноги.
— Томас, иди к черту, — устало говорю я.
Вуди тоже поднимается на ноги, а затем широко распахивает глаза.
— Вот блин. — Он запускает руки в волосы и хватает меня за руку. — Прошу, подыграй!
Вскидываю бровь, не понимая, о чем он.
— Там моя мама, — стонет он. — Я не сказал ей, что мы расстались. И она ждет тебя на воскресный ужин.
Открываю рот, приготовившись материть его, как вдруг слышу за спиной голос миссис Томас:
— Лукреция, дорогая, как я рада тебя видеть!
Вуди закидывает руку мне на плечо, и я натягиваю дебильную улыбку на лицо.
Господи.
Какого дьявола я решила ему подыграть?
Я тряпка!
Мама Вуди что-то говорит, но я ее практически не слушаю. Осматриваюсь по сторонам, паникуя, что Итан может вернуться в любой момент и увидеть эту картину. Учитывая то, как с ним поступила Аманда, он наверняка не будет в восторге от недосказанности между нами.
— Лукреция, милая, ты ведь придешь к нам в воскресенье на ужин?
Поворачиваюсь к ней и вижу полный надежды взгляд ее зеленых глаз. Мое сердце болезненно сжимается, когда я понимаю, что не хочу разочаровывать и обижать ее. Я безумно люблю эту женщину. Все эти годы она относилась ко мне, как к родной дочери. Но я должна это сделать.
— Глория, мне очень жаль, но я не смогу прийти.
— Тогда, может, приедете к нам на неделе? Я приготовлю твою любимую пасту!
Набираю полные легкие воздуха, шумно выдыхаю и скидываю руку Вуди со своего плеча. Затем нервно облизываю губы и поворачиваюсь к его матери.
— Мы с вашим сыном больше не вместе. Уже около месяца. Я всегда буду помнить, как добры вы были ко мне. Правда. Спасибо вам за все. Но принять ваше приглашение я не могу. Извините, — последнюю часть предложения я произношу шепотом, а затем разворачиваюсь и быстрым шагом удаляюсь прочь.
Глория не виновата в том, что ее сын такой урод.
Но и я в этом тоже не виновата!
Если его что-то не устраивало, то вместо того, чтобы изменять мне, он мог бы просто мне об этом сказать!
Правда часто бывает горькой. Но каждый заслуживает знать правду, какой бы она не была. И есть еще один человек, с которым мне нужно быть честной, — моя мама.
После того, как я переехала в Штаты, наши отношения стали напряженными. Я понимаю, что родители злятся, но мне так хочется, чтобы они смогли меня понять. Мне просто было нужно побыть одной. Без них. Понять, что я чего-то стою и без фамилии Руссо, от упоминания которой любой итальянец сразу же начинает смотреть на тебя, как на какое-то чудо.
Нет ни одного человека в Италии, который не знал бы нашу семью. Мой отец — наследник Руссо, а мама из другой династии «Черного наследия» — Ди Анжело. Виноградники их семей находились по соседству, а потому, будучи детьми, мои родители проводили вместе много времени. Они вместе росли, полюбили друг друга и живут душа в душу уже многие годы,
С самого детства я мечтала о таких же сильных чувствах. Мне так хотелось ощутить эту невесомость, когда ты паришь в облаке неземной любви. Почувствовать, каково это, — когда бабочки внутренности переворачивают, бешено порхая внутри..
С Вуди ничего этого не было, но сказать родителям, что мы больше не вместе, — все-равно тяжело. Не хочется разочаровывать их снова.
Останавливаюсь посреди дороги и закрываю глаза, слушая, как в идеальной ночной тишине щебечут птицы. Несколько раз набираю полные легкие воздуха, пытаясь набраться с этим воздухом и сил. Шмыгаю носом и достаю из рюкзака телефон. Набираю номер мамы и задерживаю дыхание в ожидании гудков.
— Лу? — удивленно спрашивает мама.
— Привет, мам.
— Привет, милая. Я так рада, что ты позвонила.
Снова шмыгаю носом, сажусь на бордюр под большим дубом и шепчу:
— Я должна тебе кое-что рассказать.
— Лу, девочка моя, что произошло?
Выдыхаю:
— Мы с Вуди больше не вместе.
— О, Лу, мне так жаль. Что между вами произошло?
— Это не так важно. Главное, что все кончено. И я этому рада.
— Рада? — удивленно переспрашивает мама.
Прикусываю губу и чувствую, как по щеке струится слезинка.
— Да.
— Ну слава богу! Мне никогда не нравился этот самовлюбленный кретин!
Начинаю смеяться.
— Правда?
— Правда. Что ты вообще в нем нашла?!
Я запрокидываю голову к темному небу и хохочу. Мама присоединяется ко мне.
— Почему ты никогда об этом не говорила мне?
— Потому что это твой выбор, детка. Я приму все, что ты выберешь. Всегда!
— Но ведь ты не приняла мой переезд сюда.
— С чего ты взяла, милая? Мы с папой очень счастливы за то, что ты нашла то, что делает тебя счастливой!
— В самом деле?
— Конечно! Это ты отдалилась от нас. А мы всегда гордились тем, что ты следуешь за мечтой!
— И вы не будете против, если я решу поступать в магистратуру?
— Против? Милая, да твой отец не перестает хвалиться перед всеми друзьями, что его малышка собирается открывать свою школу по чирлидингу!
Улыбаюсь и плачу. Плачу и улыбаюсь. Господи, я сумасшедшая!
— Я люблю вас!
— А мы очень любим тебя. Дольше всех! Ведь ты наш первенец!
— Спасибо, мам. Я скучала.
— Я тоже, Лукреция. Ты прилетишь к нам летом?
— Да. Обязательно.
— Пойду обрадую отца. Он ждет не дождется встречи с тобой!
— Ты не против, если я приеду не одна? — шепчу я.
— Не одна?
— Да.
— И как его зовут?
Вскидываю бровь.
— Как ты поняла?
— По твоему голосу. Он вдруг стал теплее.
Улыбаюсь.
— Его зовут Итан. И он вам понравится.
— Не сомневаюсь, милая. Приезжайте скорее! И выше нос! Ты же Руссо!
— Спасибо, мам.
— И тебе, что позвонила. Делай это чаще.
— Ладно.
Улыбаюсь, сбрасываю звонок и выдыхаю.
Я откладывала этот разговор, боясь осуждения. Но любовь родителей к ребенку — самое чистое и настоящее, что может быть в этой жизни.
— Я смотрел на тебя. Всегда смотрел на тебя.
— Джош, ты такой идиот!
(с)
