телефон и звоню врачу. Потом сбрасываю. Пишу сообщение и отправляю.
Выпиваю третий глоток, и тут меня накрывает.
Она не могла! Не могла мне изменить! Не верю в это! Не верю!
Кокон лопается, и меня топит. Сворачивает пополам, как в приступе тошноты.
Я идиот. Дурак. Козёл. Мудак.
Как я мог усомниться в ней? Как? Даже на мгновение — преступно по отношению к ней.
Сейчас она вернётся, и я упаду на колени и буду умолять простить меня. Мне не нужен ответ врача, я и так знаю. Мне просто повезло! Потому что Соня — та, кто способен вернуть в мою жизнь чудо.
Я вскакиваю на ноги, внезапная мысль обжигает — она вызвала такси. Такси! А собиралась ехать на машине.
Потому что уехала с ними.
От меня.
И поступила совершенно логично и верно.
Мне нужно за ней, срочно! Если не успею к отправлению поезда, то возьму билет на следующий.
Я вызываю такси и мчу на вокзал. Пробки-пробки-пробки. Злят и дико раздражают.
Конечно, поезд уже ушёл, а на следующий билетов нет. Только на утренний. Я и деньги предлагаю, и оплатить в несколько раз дороже билет. Да пусть хоть в тамбуре пересидеть.
Но, оказывается, не всё вот так быстро можно решить деньгами. Просто факт.
Руки опускаются. За руль мне не сесть — пил. Такси?
Идиот, я даже паспорт с собой не взял. Нужно вернуться за документами и тогда ехать.
Пока еду домой на такси, звонит врач. Но мне уже неважно, что он скажет. Я и так знаю, что это правда.
Он подтверждает, что беременность может наступить, хоть шанс и низкий. Крайне низкий, почти невероятный, но всё же есть.
Я возвращаюсь домой, открываю дверь, вхожу и… вижу Софию.
Она сидит за столом в кухонной зоне. Не ест, не пьёт, просто сидит, словно каменное изваяние.
Подхожу к ней и опускаюсь на колени на пол. Как верный пёс кладу голову ей на колени. Только бы не оттолкнула меня.
Но София, размеренно дыша, аккуратно кладёт руку мне на голову, и в этот момент будто оковы падают. Внутри становится легко-легко.
— Ты не уехала, — сердце стучит гулко в груди.
— Я не бегу от проблем сломя голову.
Моя София. Моя умная, рассудительная девочка.
— По глупости своей я чуть тебя не потерял, — шепчу, прикрывая глаза. — Прости, София. Мне всё ещё трудно верить в чудеса.
— Они бывают, — тихо отвечает она.
— Теперь я это знаю.
Прикасаюсь пальцами к её животу. Там внутри, пусть ещё и очень-очень маленькое, бьётся сердце нашего ребёнка.
Да, теперь я точно знаю, что чудеса бывают.
Когда нашей дочери исполнилось шесть, она нашла в моём кабинете дома скрипку. Это произошло, пока я вышел на кухню, чтобы сделать себе кофе, а её оставил на диванчике в обществе нашей колли Шемы.
Дочь часто сидела рядом, пока я работал. Складывала пазлы, рисовала или даже спала на диване. И всегда протестовала, когда я пытаюсь выдворить её в детскую или отнести, задремавшую, в кровать.
Со временем я смирился и позволил ей маячить рядом. Она не мешала. И даже наоборот, стал замечать, что в офисе мне работать даже сложнее, не хватало её рядом.
Но в один день Лариса решила влезть в стеклянный шкаф, пока я отлучился.
Я застал её удивлённой и сосредоточенной. В одной руке скрипка, в другой смычок. Губы поджаты, маленький нос с канапушками сморщен.
— Что это, папа? Это такая гитара?
— Нет, Лора, это скрипка. Тоже музыкальный инструмент.
— Ты умеешь играть?
— Умел. Может, и сейчас умею. Давно не играл, мог забыть.
— Как можно забыть что-то, что умеешь?
Лариса протянула мне скрипку и важным кивком велела играть. Потом, правда, всё же добавила снисходительное «пожалуйста».
Стоило мне коснуться смычком струн, глаза Ларисы вспыхнули. И вот ей четырнадцать, сцена перед нами залита ярким светом. София сидит рядом в жутком напряжении, но улыбается, поддерживая дочь. Ромка рядом с Настей — своей девушкой. Он учится в Ярославле, но не мог не приехать на первый концерт сестры.
Едва Лора касается струн, зал затихает. Тихая мелодия льётся плавно и нежно, перетекает из ноты в ноту.
Я вижу, с каким удовольствие она играет, насколько ей это нравится.
Когда-то скрипка была моей тюрьмой. Я ненавидел инструмент, ненавидел музыку. Но вот как, оказывается, любовь всё меняет.
Я не скрипку ненавидел, я просто хотел, чтобы меня любили.
Может, мать по-своему и любила меня, наверное, когда-нибудь я даже смогу простить её.
София же научила меня любить. Научила принимать любовь. Показала, что это чувство важно и нужно в жизни. Можно достичь высот на ощущении боли, но на любви можно достичь и больших.
Я стал отцом непреднамеренно. Совсем не собирался заводить семью, думал, что так мне будет лучше. Но я ошибался.
Ничего хорошего в одиночестве нет. И мне очень повезло, что нашлась та, кто мне это показал.
Моя София, моя любовь.
Конец
