— Я бы хотел, чтобы она просто это оставила, — проворчал он, ставя блюдо на стойку с тяжелым ударом.
— Что это должно значить? — спросила я, раздражаясь от грубости моего отца. Что бы он не чувствовал к Клэю, то как он может быть недружелюбным с Руби, после всего, через что ей пришлось пройти, казалось черствым.
Папа вздохнул.
— Я чувствую себя ужасно из-за Руби. Она милая женщина, всегда ей была. Но это не меняет факта, что ее племянник причинил тебе много страданий. Страдания, которые я не хочу снова видеть. И думаю, что продолжать связь с этой семьей, какой бы не была причина, принесет еще больше душевной боли.
Я понимала его нерешительность в том, чтобы мы с Клеем находились в непосредственной близости. Это не меняло факта, что Клэй и Руби потеряли того, кого они любили и нуждались в поддержке, которую только мы могли им оказать.
Но я понимала, куда клонит мой отец. Он должен следить за своим единственным ребенком, который зачах посреди депрессии из-за разрушительных отношений с очень больным племянником Руби. Я могла понять, почему он хотел держать между нами дистанцию.
Но это было просто нереально.
— Папа, Клэй теперь живет здесь. Ты не можешь ожидать, что я буду избегать его. Тебе нужно десять минут, чтобы доехать из одного конца Дэвидсона в другой, — пошутила я, стараясь разрядить обстановку.
Папа послал мне взгляд, который значил слишком много.
— Слушай, Мэгги Мэй, я не хочу говорить тебе, держаться подальше от него. Мы сделали это однажды, и все закончилось не очень хорошо.
Я сжалась от этого заявления.
— Я могу лишь надеяться, что ты научилась чему-то после того, через что ты прошла с этим мальчиком. Может быть, ты поймешь, что работает в твоей жизни, а что нет.
Он пристально наблюдал за мной, и я пыталась сохранять выражение своего лица нейтральным.
Когда я не ответила, он снова вздохнул и протянул блюдо с запеканкой.
— Вот, отвези это за меня Руби. Я закажу пиццу.
Он не смотрел на меня, и я с удивлением моргнула. Он был серьезен? Он на самом деле предлагает мне поехать домой к Клэю? Я медленно взяла блюдо из его рук и пошла, чтобы взять сумочку. Папа стоял у стойки и смотрел в телефонную книгу, хотя я не была уверена, видел ли он ее. У меня было чувство, что он чувствует, будто отпускает меня в логово льва.
Прямо тогда я так сильно любила его. За то, что позволил мне сделать собственный выбор и не пытался контролировать мои потенциальные ошибки. И клянусь, что не позволю ему или маме снова пройти через это. Что я могу сделать по-другому.
Как это удастся, я не знаю. Но моя решимость была твердой.
На мгновение.
* * *
— Мэгги! Что ты здесь делаешь? — спросила Руби, открывая мне дверь. Я старалась не отшатнуться от вида усохшей женщиной передо мной. Плечи Руби были сгорбившимися, ее обычно счастливое лицо, наполнено горем и болью. Ее кожа приобрела землистый оттенок, и ее волосы были тусклыми и безжизненными. Она была тенью человека, которым она была раньше, и этот ее образ поразил меня до глубины души.
— Эм, ну, мама сделала вам еще одну запеканку. Я подумала, что занесу ее. — Я протянула стеклянное блюдо закрытое фольгой. Улыбка Руби была грустной гримасой, и я попыталась не съежиться.
— Она действительно прекрасная женщина. Передай маме от меня спасибо. — Она взяла блюдо из моих рук и легко потянула меня за руку. — У тебя есть минутка для чашечки чая? Я бы хотела провести с тобой время, милая. — Я посмотрела через плечо, ища машину Клэя. Часть меня хотела его увидеть. Другая часть хотела избегать его. Я была в серьезном затруднении. Но Руби разрешила мою внутреннюю дискуссию за меня.
Она похлопала меня по щеке.
— Его здесь нет, милая. И не будет дома некоторое время. Так что, пожалуйста, зайди и проведи со мной немного времени.
Черт, она видела меня насквозь. Я вытащила телефон, чтобы еще раз проверить время. Вероятно, у меня есть немного времени, прежде чем папа вытащит распятие. Так что я последовала за ней в дом.
Повесила пальто и шарф, и прошла за Руби на кухню. Я заметила, что крошечные напоминания о Лисе, которые были везде, когда я была тут в последний раз, медленно исчезают. Заглянув в гостиную, я заметила, что кофейная чашка там больше не стояла, пропали тапочки. Ноутбук Лисы все еще стоял нетронутым на кухне, но газета, которую она читала, исчезла.
Руби открылка шкафчик и достала обычную пачку чая «Эрл Грей». Мне полегчало, когда я поняла, что она не собирается делать свою сомнительную травяную смесь. Мы молчали, пока она включила чайник и нашла две чашки, поставив их на стойку.
Когда наш чай заварился, она принесла мне мою чашку и поставила ее передо мной на кухонном столе. Она присоединилась ко мне и начала добавлять сахар и молоко в свой напиток. Я гадала, как долго мы будем сидеть здесь, пить наш чай, не разговаривая. Руби наблюдала за мной, когда я сделала глоток горячей жидкости. Она производила впечатление, будто хотела мне что-то сказать, но не спешила это сделать. Из-за этого я чувствовала себя немного некомфортно.
— Как магазин? — спросила я, хотя могла сама ответить на этот вопрос, ведь была там лишь на прошлой неделе. Руби приподняла плечи, устало ими пожав.
— Нормально. Тилли улаживает все дела за меня. Надеюсь, что смогу прийти в себя, чтобы пойти туда на следующей неделе, — ее голос был мягким, и она провела пальцами по краю своей чашки. — Спасибо за помощь Клэю на прошлой неделе с поставками. Он упоминал, что ты приходила и разгрузила некоторые вещи. Я, правда, ценю это, Мэгги.
— Честно, я не очень много сделала, — сказала я небрежно. Руби опустила кружку и накрыла мою руку, которая лежала на столе.
— Все равно спасибо. — Она мягко вздохнула. — Я просто не могла этого сделать. Ненавижу заставлять Клэя делать так много. Знаю, это не честно по отношению к нему, учитывая, через сколько он прошел сам… — ее слова затихли, и я сглотнула.
— Думаю, он счастлив, помогать Вам. Он так сильно любит Вас, Руби, — сказала я ей, ненавидя звук тяжелой вины у нее во рту. Эта женщина со многим справляется. Ответная улыбка Руби была грустной.
— Я знаю, что он любит. Знаю, что именно поэтому он все еще здесь, когда должен был вернуться обратно во Флориду. Я должна заставить его вернуться. Он не готов быть здесь, мириться со всем этим, — ее голос сорвался, и она прикрыла рот тыльной стороной руки, крепко закрывая глаза из-за слез, которые начали течь по ее щекам. Я встала и передвинулась, чтобы сесть рядом с ней. Обернув руку вокруг плеч маленькой женщины, я крепко сжала ее.
