— Клэй! Привет! Не знала, что ты придешь сегодня.
— Да, я хотел бы разобрать партию товара, которую мы получили вчера. Руби пришла бы… — Тилли кивнула в понимании, так что я не стал придумывать оправдания.
— Конечно. Я могу помочь тебе, если хочешь… — предложила она, но я заметил, что теперь она смотрела мне за плечо. Она выглядела странно раздраженной. Хмм, Тилли обычно была слишком занята медитацией или фокусировалась на своем чтении, чтобы расстраиваться из-за чего-то. Но девушка точно чувствовала злость.
Мэгги была позади, и я махнул ей.
— Ты помнишь Мэгги, верно? Она поможет мне с коробками. Так что если тебе что-то понадобится, мы будем в кладовой.
Улыбка Тилли пропала, и я заметил, что между ней и Мэгги проходит какой-то странный обмен. Здесь происходила полномасштабная женская битва. Я лишь хотел знать почему.
Я никогда не знал, что у них проблемы между собой. Я не мог вспомнить, чтобы они раньше когда-либо разговаривали.
— Конечно. Я буду здесь, — Голос Тилли был холодный, и я понял, что нам пора уходить. Иногда девушки были такими противными.
— Я думаю, в чем ее проблема, — размышлял я, когда увидел огромную кучу коробок, выстроенных в линию в подсобке. Черт, это займет вечность. Мэгги хихикнула, когда она подошла к одной и открыла ее.
— Я забыла, каким ты был рассеянным, — прокомментировала она, хотя это было больше для нее, чем для меня.
— Что это должно значить? — спросил я ее. Я рассеянный? Может быть, целенаправленный в отрицании. Но рассеянный? Мэгги просто покачала головой и начала распаковывать коробку. Хватая лист инвентаризации, она начала проверять предметы, когда я сел рядом с ней.
— Серьезно, Мэгс. В чем я такой рассеянный? Не заставляй меня гадать, — докапывался я. Мэгги подтолкнула меня плечом.
— Тилли. Ты нравишься ей, ты идиот.
— Конечно, я ей нравлюсь, мы друзья. — Это не было новостью века. Что в этом такого? И если быть честным, я не хотел тратить время на разговоры о Тилли. Были миллионы вещей, которыми я хотел бы заниматься, чем вообще говорить. Да, мой разум дошел до этого. Конечно, он дошел до этого. Мэгги была прекрасна, и ее джинсы отлично облегали ее зад.
— Нет, ты придурок. Ты нравишься ей.
Я фыркнул и покачал головой.
— Мне все равно, Мэгс, — я не знал, о чем, черт возьми, она говорит. Но мне, правда, было плевать. Быть здесь, с моей девочкой, дразнясь и шутя почти… нормально, это то, о чем я беспокоился.
— Видишь… рассеянный, — пробормотала она, поворачиваясь к коробке перед собой. Я больше ничего не сказал, просто выполнял наше задание. Мы работали тихо, вытаскивали предметы и ставили их на пол.
Когда мы закончили с коробкой, то перешли к следующей. Через некоторое время, мы снова начали разговаривать. Ничего серьезного, просто случайный разговор ни о чем в частности. Это был лучший бесполезный разговор, который у меня когда-либо был.
Мэгги сделала это для меня. Она придала всему этому смысл. Даже незначительным вещам.
— Черт, Клэй, я, правда, должна идти домой. Я сказала родителям, что вернусь назад к ужину, — сказала Мэгги, поднимаясь. Я закрыл коробку, над которой работал и встал, доставая ключи из кармана.
Пшшш. Это был звук, с которым лопнул мой пузырь. Знать, что это закончилось, что бы это ни было, оставило меня полностью опустошенным. Что если у меня не появится снова такой возможности? Что если Мэгги уйдет домой и поймет, что проводить время вместе было огромной ошибкой? Я знал, что не смогу с этим жить. Не тогда, когда только почувствовал вкус того, что потерял.
— Я рада, что мы провели время вместе, Клэй. Это было мило, — сказала Мэгги, натягивая свое пальто. И с этим, все снова было в порядке. И я знал, доктор Тодд был прав с самого начала, что было что-то в корне неправильное в моем настроении и чувствах, которые диктует другой человек. Но когда было хорошо, это было чертовски хорошо.
— Пока Тилли, — сказал я, когда мы уходили, и Мэгги улыбнулась мне.
— Рассеянный, — произнесла она губами.
Я закатил глаза.
— Не важно, — пробормотал я, хотя я мог играть в рассеянность весь день, если это значит, что она продолжит так подшучивать надо мной.
Зазвонил телефон Мэгги, и она вытащила его из кармана, чтобы проверить, кто звонил. Я заметил, как ее глаза метнулись ко мне, прежде чем ответить.
Я открыл двери машины, когда Мэгги начала говорить с человеком на том конце провода. Я мог сразу сказать, что она говорила ни с Дэниелом или Рэйчел. В ее голосе было что-то, что я не мог установить.
Она отвернулась от меня, пока тихо говорила, и я пытался уважать ее частную жизнь и не подслушивать. Но это ревнивое животное внутри меня, все равно слушало. И когда я услышал, как она сказала:
— Я не знаю, Джейк. Я обещала родителям, что буду дома к ужину.
Мне захотелось зарычать.
Чертов Джейк. Очевидно, они достаточно близки, чтобы разговаривать сейчас по телефону. И да, это меня чертовски разозлило. Голос внутри меня ревел: «она моя». И затем мою голову начали съедать темные, спутанные мысли о Мэгги с Джейком, и я не мог с этим мириться.
Я влился в движение и выжал газ до ее дома. Мэгги с беспокойством посмотрела на меня, когда я сделал резкий поворот, в результате чего завизжали шины. Я даже не удостоил ее взглядом. Я даже не мог смотреть на нее. Это убивает меня.
— Я должна идти, Джейк. Позвоню тебе позже, — сказала Мэгги и повесила трубку. Мои зубы были сжаты, и я в равной степени испытал облегчение и опустошенность, когда остановился перед домом Мэгги.
Я не заглушил машину. Мне просто нужно, чтобы она ушла, даже если я боялся, что она выйдет из машины и оставит меня. Но я кипел. Я был зол на нее, зол на себя, зол и на этого чертового козла, Джейка. Я не мог справляться с этим прямо сейчас. Темная жажда позаботиться об этой ужасной боли становилась подавляющей.
— Клэй. О Джейке… — начала Мэгги, и я поднял руку, прерывая ее.
— Ты не должна объяснять мне что-то. Мы не вместе. Конец истории, — я звучал горько и холодно, я видел, как Мэгги вздрогнула. Я почувствовал вспышку сожаления, но она быстро потухла под шумом в моей голове.
— Нет, мы не вместе, Клэй. Но я и не с Джейком. Мы просто друзья. Не то, чтобы я должна тебе что-то объяснять, — она звучала раздраженно, но даже так она потянулась, положила свою руку на мою.
Я напрягся и подумал о том, чтобы оттолкнуть ее. Но я остался неподвижен, мне были слишком необходимы ее прикосновения.
— Ты права, это твоя жизнь. Ты можешь провести ее с тем, с кем хочешь, — сказал я, мои слова застряли в моем горле. Это была такая ложь. Я не хотел, чтобы она проводила ее с кем-то кроме меня. Эта страшная часть меня хотела заклеймить ее, заставить ее увидеть, что я был всем, чего она хотела, потому что она была всем, в чем нуждался я.
