Джейн начала нервно смеяться.
— Ты, должно быть, шутишь, Кларисса! Если ты судишь о людях по именам, то ты просто сумасшедшая. — Джейн так и кипела от негодования. Глаза ее пылали ненавистью, она стряхнула руку Алистера, вырвалась из рук леди Онор. — Да вы на себя-то посмотрите! Кто вы такие?! Как смеете вы так разговаривать?! Обсуждаете меня, как если бы я была неким ужасным вирусом, который пытается проникнуть в вашу семью! Но я человек, и у меня есть своя гордость. Я не намерена извиняться перед вами, леди Апнор, только за то, что я такая, какая есть. Как вы могли рассчитывать, что я откажусь от прошлого своего отца? Я горжусь, что он воевал, горжусь, что у него была очень нелегкая служба на флоте! Я и собой горжусь, если хотите знать. — Она хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. — Мне очень жаль, если я послужила причиной раздора в вашей семье. Я никому не хотела причинять неприятностей. Но хочу лишь заметить, леди Апнор, что меня сюда пригласили. Я здесь гость, даже если вы и не желаете относиться ко мне, как к другим гостям. — С пылающим от гнева лицом она обратилась к Алистеру: — Я хочу уйти отсюда! Я не выношу подобного рода сцен… — Она повернулась и с гордо поднятой головой двинулась к двери. Взявшись за ручку, она чуть помедлила, затем обернулась. — И вот еще что, леди Апнор. Если уж на то пошло, мне не очень-то и хотелось войти в вашу семью. — Она шарахнула дверью так, что посыпалась штукатурка. Несмотря на толстые стены, Джейн слышала, как перепалка тотчас возобновилась и спустя какое-то время общий спор достиг апогея.
У себя в комнате она дала волю слезам. Повалившись на постель, Джейн принялась громко, безудержно рыдать. А ведь она полагала, что сегодня самый счастливый день в ее жизни!
От рыданий она так устала, что незаметно для себя уснула. Внезапно громко стукнула дверь, и в комнату ворвался Алистер.
— Собирайся! — скомандовал он. — Мы немедленно уезжаем!
— Но, Алистер…
— Никаких «но»! Собирайся, я помогу тебе упаковать вещи.
В считанные минуты она собрала свои пожитки. Все еще в вечернем платье, с изящной прической, которая если и помялась, то лишь самую малость, — Джейн поплелась вслед за Алистером. В холле их встретил лорд Апнор.
— Джейн, дорогая, мне, право, очень неловко, поверь. Я хочу извиниться за эту ужасную сцену. — Он взял ее за руку и постарался заглянуть в ее заплаканные глаза.
— Лорд Апнор, мне тоже очень жаль, что все так вышло. Я никогда не хотела быть причиной раздоров в вашей семье.
— Дорогая, тебе не в чем себя упрекнуть. Я всецело одобряю выбор Алистера. Уверен, ты будешь ему доброй женой. Пусть он всегда остается верен тебе, пусть заботится о тебе, — проговорил лорд Апнор.
Машина с ревом помчалась по дорожке парка, в свете фар мелькнули удивленные оленьи морды. От распиравшего его гнева Алистер, сам того не замечая, что есть силы жал на педаль: автомобиль возмущенно рычал. Джейн свернулась калачиком: не столько от холода, сколько от унижения ее трясло как в лихорадке. Они ехали в Лондон.
И через много лет Джейн не забудет этот день, это унижение и мириады эмоций, что переполняли сейчас ее душу. Она была разгневана и удивлена одновременно. Удивлена своей гордостью за отца, удивлена тем, что с ней обращались как с каким-то изгоем, носительницей некой постыдной болезни. И все из-за того, что она из семьи рабочих! А вдруг мать Алистера сумеет-таки взять верх и они расстанутся?!
Неподалеку от Уинчестера Алистер вдруг повернулся к Джейн:
— Я люблю тебя.
Только это он и произнес за всю поездку. Две глубокие морщины залегли вокруг его рта. Прильнув к рулю, он выжимал из автомобиля все его лошадиные силы. Пусть гонит. Джейн была не против, более того, погруженная в свои мысли она этого и не замечала.
Они вошли в дом с первыми лучами лондонского солнца. Не говоря ни слова, оба прошли в спальню. Джейн тяжело опустилась на постель, чувствуя необыкновенную пустоту и усталость.
— Джейн, — сказал Алистер и обнял ее. Она подалась ему навстречу. Он погладил ее по голове, затем принялся осторожно качать, словно она была маленьким ребенком, — и незаметно для себя Джейн уснула. Она так никогда и не узнала, что проспала несколько часов у него на руках. Она бы чувствовала себя куда спокойнее, если бы видела, сколько нежности выражало лицо Алистера при этом. Наконец он осторожно уложил Джейн в постель, укрыл ее. Она так измучилась и устала, что даже не пошевелилась. Алистер умылся, переоделся, спустился вниз. У него было столько дел и их никак нельзя доверить никому другому!
Джейн разбудили звуки церковного колокола. Она немного полежала не двигаясь, прислушиваясь к знакомым звукам. Ей нравились лондонские воскресенья: по воскресеньям они с Алистером ходили гулять и наматывали по почти безлюдным улицам города многие мили.
И тут она вспомнила о вчерашнем.
— О Боже… — шепотом произнесла она. — Лучше бы я не просыпалась…
Услышав какие-то звуки на кухне, она спустилась вниз. Алистер, как обычно, готовил завтрак. Она на мгновение замерла, пытаясь запечатлеть в памяти облик любимого, так чтобы потом в любой момент можно было воскресить дорогие черты.
— А, доброе утро, Джейн. — Он тут же улыбнулся. — У тебя сейчас такой вид… Ну такой вид!..
Она посмотрела на себя. На ней все еще было вечернее платье, ставшее теперь скоплением складок. От вчерашней прически на голове наверняка черт знает что, и лицо, должно быть, заплакано.
— Мне так захотелось тебя увидеть, — просто сказала она и протянула к нему руки. Он подошел, обнял Джейн и поцеловал ее особенно нежно.
— Все образуется, дорогая, поверь. — Алистер осторожно повел ее в ванную. — Сейчас ты приведешь себя в порядок, а я тем временем приготовлю завтрак.
— Ну, так-то будет лучше, — хмыкнул Алистер, когда Джейн возвратилась на кухню. Он поставил перед ней тарелку яичницы с беконом.
— Алистер, у меня кусок застрянет в горле.
— Ничего не знаю. У тебя выдалась очень тяжелая ночь, и покуда ты не поешь, так и будешь себя плохо чувствовать.
Она отправила кусок в рот, однако ничего не почувствовала. Создавалось впечатление, будто она жует кусок картона. С трудом она съела половину яичницы, запила сладким чаем. Завтрак проходил в молчании. Былые страхи вернулись.
— Джейн, — сказал наконец Алистер. — Я хочу извиниться за вчерашнее. Я и понятия не имел об истинных чувствах матери и сестры. И мне за них очень стыдно. Ты с самого начала была совершенно права. — Он выглядел весьма подавленным, во взгляде его читались тревога и сочувствие.
