Екатерина Карабонцева - Осторожно! Мечты сбываются.

Катя продолжала жить в предложенных ей условиях, а сердце ее грубело день ото дня. Раны затягивались, а образующиеся на их месте рубцы наслаивались друг на друга, формируя собою черствую корку. Краски тускнели в ее глазах, ощущения притуплялись, и по мере того, как накапливалось в ней это чувство несправедливости, девушка становилась все более замкнутой и отчужденной.

Жестокое разочарование

Чем больше Крис шел на поправку, тем сильнее Катерину отравляла горечь по поводу ее загубленной карьеры. Эта мысль грызла ее день и ночь, вселяя в нее осознание той страшной истины, которая пугала ее больше всего на свете – что ничто и никого она не любит в этом мире так, как себя.

Еще совсем недавно она проигнорировала чувства другого человека во имя того, чтобы соединить свою судьбу с тем, кем бредил ее воспаленный рассудок. Это при том, что, в свое время, Катя готова была отдать все на свете за возможность испытать счастье замужества. И чем это закончилось? Ее бросало в холодный пот при мысли, что, заперев себя в глуши, она должна будет родить ребенка и посвятить себя семье, отказавшись при этом от своих амбиций! В итоге, вытерев ноги о переживания своего мужа, она кинулась в объятия объекта своей страсти, думая, что готова заплатить любую цену за возможность быть с ним. А теперь, когда тот, кого она считала мужчиной своей мечты, встал на ее пути к славе, Катя уже готова просто возненавидеть его за это… И кем она была после этого? Этот вопрос пугал ее. И все же, она никак не могла себе запретить чувствовать то, что она чувствовала. Над этим она была не властна.

А тем временем, Крис старался изо всех сил. Он неустанно работал над собой, но с ужасом замечал, что, чем большие он делает успехи, тем с большим равнодушием она их воспринимает. Конечно, она не может каждому его новому движению радоваться, как в первый раз! Но все же, день ото дня, он видит в ее взгляде все больше безучастности и затаенной обиды. Должен ли он воспринимать это на свой счет? Лично он сам на ее месте уже давно бы себя возненавидел. Он и так ненавидел себя за тот омут, в который они попали по его вине. Но что он мог сделать в этой ситуации? Если бы Кейт ушла, он бы понял. Единственное, чего он не знал, это как бы он смог жить без нее. Эта мысль съедала его изнутри. И единственным решением, показавшимся ему разумным, было вовсе не жить, если она уйдет…

* * *

Катя сидела в подвале и смотрела на работающую стиральную машину. Не было более удручающего зрелища, столь напоминающего ей о плачевности ее положения. Ей казалось, что одно из этих полотенец – это ее душа в круговороте жизни. Вот ее подбросило один раз, столкнув нос к носу с другой неприкаянной душой, вот второй раз, и третий… Теперь жизнь дает ей передышку, обманчивую иллюзию защищенности и покоя, а затем… Вот! Раскручивает ее с бешеной силой, доводя до полного изнеможения.

Катя достает вещи. Именно такой сейчас является она сама – выжатой и обессиленной. Она потеряла всякий смысл жизни, она уже не понимала, что она здесь делает, что заставляет ее вставать по утрам, совершать те действия, которые она совершает, стараясь удерживаться от ненависти и уныния. Ей снова хочется лечь, уединиться где-то в самом неприметном углу и впасть в полное забытье, чтобы ничто ее не отвлекало от состояния полного покоя и отрешенности.

Но, как назло, у Катерины назначена встреча с музыкантами. Чего они от нее хотят на этот раз? Новых песен? Или, быть может, хотят сообщить ей, что отказываются от ее услуг? И какую новость она готова принять с большим облегчением?

Вот раздается звонок. Девушка открывает дверь и встречает членов группы. Они такие шумные, в них столько жизненной энергии, что каждый их шаг, каждое движение воспринимаются сонным и пустынным домом, как землетрясение. Волной своей энергетики они сносят Катю в гостиную, где заполняют собою все пространство.

– А где Дэвид? Вас же было пятеро? – удивленно спрашивает Катерина.

– Собственно об этом мы и пришли с тобой поговорить. Ты знаешь, Дэвид ушел из группы. У него неприятности довольно личного характера. Нам бы не хотелось вдаваться в подробности… В общем, как ты знаешь, группа не может без клавишника. Мы уже собрались было искать нового музыканта, как нас осенило. Понимаешь, у нас концерты расписаны на месяц вперед, а постороннему человеку потребуется немало времени, чтобы выучить песни и сыграться с остальными ребятами… Мы понимаем, что у тебя непростая ситуация, иначе ты бы сама выступала… Но, как мы слышали, Крису уже намного лучше, а нам срочно нужна замена. Ты ведь помнишь свои песни?

– Да я могу хоть во сне сыграть любую из них…

– Тогда будь другом, выручай! Пожалуйста!

В Катином сознании роились смешанные мысли и чувства… Она никак не ожидала такого поворота событий… Хотела ли она согласиться?  Конечно, да. Удерживало ли ее что-нибудь? Более чем. Без сомнений, Крису уже не требовался круглосуточный уход, к тому же, после получения гонорара, она без проблем могла нанять ему высококвалифицированную сиделку и больше не беспокоиться о его потребностях каждую минуту. Но именно это и пугало девушку больше всего. Необходимость в ее помощи была единственным, что ее держало в этом месте, это был ее единственный ответ на вопрос «Что я здесь делаю?» Она боялась потерять последнюю связь с Крисом, страшась признаться самой себе, что больше ее ничто не побуждает оставаться рядом с ним.

 И все же, на обратной чаше весов лежало очень многое. Катя вдруг вспомнила свою девичью мечту о рок-группе, и сердце внутри заклокотало. Конечно, ей сейчас предлагали лишь место за синтезатором и роль бек-вокалистки, но, с другой стороны, она будет играть собственные песни. А играть свои песни для нее означало нечто большее, чем просто выступать на публику. Играть для нее означало «жить». А жить ей хотелось безмерно. И она согласилась.

Спустя каких-то пару недель все текущие проблемы для Катерины просто перестали существовать. Ее захлестнула волна новых, ни с чем не сравнимых переживаний. Когда она впервые увидела зал, в котором им предстояло выступать, ей показалось, что она родилась только десять минут назад, а вся ее предыдущая жизнь была каким-то бессмысленным анабиозным бредом.

Она никогда раньше не выступала на такой большой сцене, она вообще не могла себе представить, что значит быть частью такого грандиозного представления. Казалось, что кишки внутри крутятся словно в центрифуге, что ее вот-вот скрутит и вывернет наизнанку. Ноги тряслись и холодели, голова кружилась, язык немел…

Когда ребята начали выносить на сцену свои инструменты и устраиваться по своим местам, когда послышались характерные звуки настраиваемых гитар, Катерину бросило в жар. Она присела за сценой, чтобы не упасть, так как в глазах у нее потемнело. Она вдруг подумала, что все это было плохой, ошибочной идеей, что, пока не поздно, необходимо обдумать пути отступления.