Екатерина Карабонцева - Осторожно! Мечты сбываются.

Убедившись в его возможностях, Катя поставила рядом с кроватью холодильник с продуктами и расписала на листке бумаги прием необходимых лекарств. Посчитав, что на этом ее миссия окончена, она начала пропадать целыми сутками, приводя тем самым Криса в настоящее бешенство. Целый день он сходил с ума, наращивая в себе обиду, но, как только она возвращалась домой, его тут же поглощал страх. Он боялся сказать любое лишнее слово, тем самым приблизив тот ужасающий момент расставания, который напрашивался все сильнее день ото дня. И снова молчал,  изнывая от отчаяния на следующий день.

С той самой минуты, как она вбежала к нему в комнату и с сияющей улыбкой заявила, что будет играть в группе, он ощущал, что она бесповоротно от него отдаляется. Конечно, Ривер был рад видеть ее улыбающиеся уста, но отныне ее улыбка была обращена не к нему. Она была какой-то отстраненной, внутренней. Ему безумно хотелось, чтобы Кейт начала радоваться жизни, ведь еще немного, и ее грусть грозила перерасти в гнетущую ненависть к нему. Но, в то же время, он знал, что такое выступления, и что из себя представляет концертная жизнь. Это совсем другой мир, абсолютно не связанный с реальным миром. Что же может произойти с их отношениями, если Кэтрин решится перешагнуть эту грань? Бедняга! Он панически боялся признать, что между ними уже давно нет никаких отношений…

Конечно, Крис завидовал ее счастью, завидовал возможности жить полноценной жизнью, той жизнью, которая когда-то была у него. О, Господи, как это несправедливо! Ведь это он мог сейчас выступать с ней на большой сцене! Они ведь так любили, так тонко чувствовали друг друга! Они могли вместе писать песни, он мог на ладони преподнести ей ее мечту… А что в итоге? Теперь он стал для нее лишь обузой, препятствием на ее пути к цели. И как ему с этим жить? Он не может отобрать у любимой счастье, к которому она стремилась так долго, это было бы слишком с его стороны! У него есть только два выхода: либо самому вернуться к нормальной жизни, либо отпустить ее навсегда.

Крис стал заниматься еще настойчивее день ото дня, и, несмотря на то, что его уже никто не поддерживал, через некоторое время в его возможностях наметился небывалый прогресс. Он уже самостоятельно перелазил в каталку и мог свободно перемещаться на ней по второму этажу. Музыкант как будто глотнул свежего воздуха, когда, наконец, после такого долгого заточения, ощутил самостоятельность! Но, чем легче ему становилось физически, тем тяжелее ему было морально. Его руки уже отменно слушались его, но у него все равно не было возможности вновь обнять ее. Его губы могли сотню раз произнести ее имя, но она была равнодушна к словам о его любви.

Как бы ему хотелось передать все то, что он чувствовал по отношению к ней, донести до нее всю глубину своих переживаний! Но, когда Кейт появлялась дома, он боялся даже раскрыть рот, чтобы сказать об этом. Он боялся неосторожно затронуть опасную тему, опасаясь услышать неутешительный вердикт из ее уст.

Терзаясь от своих мучительных эмоций, музыкант заехал в студию, которая в последние дни служила местом ее работы. Здесь все было пропитано женской энергетикой. Она вытеснила отсюда привычный для него хаос и привнесла во все едва уловимую ноту вдохновения, ее присутствие чувствовалось во всем, в каждой вещи, и это заставляло сердце Криса биться еще беспокойнее. Он осознавал, что Кейт навсегда останется в этом доме, где ею пропитан теперь каждый предмет.

Именно поэтому Ривер раньше боялся покупать постоянное жилье. Помимо постоянных гастролей и разъездов, причиной тому была боязнь тяжелых воспоминаний, которые вбирают в себя стены, и с которыми потом приходится жить после разрыва с любимым человеком. Сейчас же он ясно понимал, что настолько глубоко впустил ее в свой мир и в свою душу, что стереть ее образ сможет только смерть…

И все же, мужчина был безмерно рад тому, что имел. Он был рад ее запаху на своей подушке, теплу, оставшемуся от ее пальцев на его инструментах, отпечаткам ее накрашенных губ на его стакане… Он так долго мечтал об этом, что теперь не отдал бы эти бесценные мелочи ни за что на свете! Крис взял в руки гитару и задумчиво начал перебирать струны. Его сердце переполнялось эмоциями и ему невероятно хотелось поделиться ими с возлюбленной. Это было последнее, что он мог сделать в своей ситуации. Несколько дней он сидел в студии и записывал для нее песню, передающую то, что он чувствовал. Это не была любовь. Это не было отчаяние. Это не был страх. Это было всеобъемлющее, грызущее, отравляющее все его существование чувство вины…

Когда песня была написана, оставалось самое сложное – отдать ее той, кому она предназначалась. Он безумно хотел обратить на себя ее внимание, так как, несмотря на то, что они продолжали жить под одной крышей, в последнее время Кейт его практически не замечала. Она плотно закрылась от него в свой, не так давно созданный, кокон и существовала в некой параллельной реальности, умудряясь при этом никак не выдавать своего отчуждения. Ему необходимо было совершить некий жест, способный заставить ее раскрыть глаза и обнаружить рядом с собой безмерно страдающего человека.

Музыкант подъехал вплотную к ступенькам и с отчаянием вспомнил времена, когда физические возможности позволяли ему организовывать для нее самые неожиданные сюрпризы. Он, во что бы то ни стало, должен пересилить себя и спуститься вниз! Он просто обязан одолеть эту лестницу!

Не то чтобы Крис не чувствовал своих ног. Скорее, он ощущал неприятную слабость и судорожное покалывание всякий раз, когда пытался ими пошевелить. И все же, он с решительной уверенностью ухватился руками за перила и отпихнул от себя коляску. Непослушное тело расшатывалось из стороны в сторону, но Ривер отжимался руками изо всех сил. Он должен был сделать шаг… Он верил в свои возможности, но ноги предательски тряслись, сотрясая, тем самым, все туловище. Собрав все свое мужество в кулак, Крис поднял ногу и занес ее над ступенями. Но скоординировать ее в нужном направлении ему не удалось. Она не хотела подчиняться разуму и, дрогнув, подкосилась, потянув за собой весь неуверенно стоящий корпус.

Пара секунд, и он уже лежал на полу в гостиной, а дрожь в ноге сменилась резкой болью. В глазах засверкали искры, и от противного головокружения музыкант завыл. Сколько он там пролежал, мучаясь от приступов рвоты и распухшей голени? Ему казалось, вечность. Когда он услышал поворот ключа в дверях, у него уже не было сил на радость. Стук каблуков Кейт эхом отзывался в ноющей голове, а истеричный голос доносился откуда-то издалека…

В последующие несколько дней его временным местом заключения стала больничная палата. Но Крис так радовался перемене обстановки, что клиника казалась ему настоящим раем. Вокруг было столько новых людей, что создавалось впечатление, будто за пять дней он получил годовую дозу звуков. При одной мысли о том, что ему вскоре придется вернуться в свою пустынную, безлюдную темницу, у музыканта на лбу выступала испарина.