Пока совершался тот стремительный спуск по лестнице, теща Дергуна, (та самая, вторая женщина из квартиры, очень похожая на первую), распахнула балкон и прицельно метнула на крышу серебристой «девятки» маленький детский утюг, явно заранее приготовленный и разогретый на газе до необходимой температуры. Тещу рука не подвела. Детский утюг пробил крышу «девятки» и упал прямо между ног тому, кто сидел на переднем сидении, рядом с местом водителя. Пассажир взвыл, тоже горным козлом, которому тоже прищемили воротами загона отнюдь не рога, и, выбив головой лобовое стекло, вылетел через капот прямо на асфальт. Где и был радушно принят двумя крепкими молодыми людьми в штатском в крепкие мужские объятия. А тут подоспели и те, которые были в черных масках, со своими подопечными, которые не переставали рыдать горными козлами, которым прищемили…. Ладно, с этим ясно.
Короче, вот такой вот «теплый прием» оказали две стройные женщины непрошеным гостям одной из горных стран, название которой не стоит лишний раз склонять, чтоб не разжигать межнациональные конфликты.
Слухи о том «теплом приеме» были пиком интереса к распавшейся группе Мальвины. Постепенно они сошли на нет. Продюсер Игорь Дергун так больше и не объявился на горизонте шоу бизнеса. Его никто не видел, никто о нем ничего не слышал.
Надя с Натальей почти не общались, только по телефону. Дежурные вопросы, дежурные ответы:
— Что у тебя нового?
— Что у меня может быть нового. Ничего.
— Какие планы на жизнь?
— Просто жить. И радоваться яркому солнышку. У тебя!
— Тоже никаких.
— Отсутствие новостей, уже неплохая новость.
— В нашем положении, так оно и есть.
— Так оно и есть.
— Может, встретимся, поболтаем?
— Да. Как-нибудь. На той неделе.
— Созвонимся.
— Обязательно.
— Ты на меня зла не держишь?
— Нет. Я уже в порядке. Перегорела.
— Не затаилась?
— И не думала. Жизнь, ничего не попишешь.
— Прости меня. Честное слово, я не хотела.
— Знаю. Случилось то, что должно было случиться.
— Наших никого не видела?
— Я ни с кем не общаюсь.
— Если нужна моя помощь…
— Мне ничего не надо.
— Ладно. Звони, не забывай.
Много-много лет назад в волоколамском детдоме «Журавлик» произошло ЧП. Заболела какой-то странной болезнью девочка из средней группы Надя Соломатина. Врачи предложили госпитализацию, хотя никакого вразумительного диагноза поставить не смогли. С девочкой происходило нечто непонятное. Постоянно, как резиновый мячик прыгала температура. Вверх-вниз. Тридцать пять, тридцать девять. Напрочь отсутствовал аппетит, организм не принимал никакой пищи. Вялость, апатия. Восьмилетнюю Надю положили в отдельный бокс и, на всякий случай, запретили посещения, любые контакты. Медицинский персонал пребывал в недоумении и растерянности. Все анализы, какие только возможно было по тем временам сделать, показывали одно. Девочка абсолютно здорова. Но температура каждый час продолжала прыгать, и Надя буквально таяла на глазах. Вызванный для консультации профессор из Москвы долго осматривал девочку, щупал, простукивал, прослушивал. Еще дольше читал ее медицинскую карту. Потом, глубоко вздохнув, заявил, что ни с чем подобным за всю свою сорокалетнюю практику не сталкивался. С чем и отбыл в столицу. Правда, напоследок посоветовал делать переливание крови. Хуже не будет.
Хуже было уже некуда. Надя по несколько раз в день теряла сознание. К тому же у нее обнаружилась какая-то крайне редкая группа крови. Бросили кличь, поголовно все из «Журавлика» выстроились на первом этаже больницы в очередь. Наверное, это была самая тихая в мире очередь. Подходящей оказалось группа крови только у одной, у Натальи Кочетовой. Эффектная восемнадцатилетняя Наталья, певунья и танцовщица, участница всех шефских концертов, в «Журавлике» находилась на положении «на выданье». Так именовали тех, кто по достижению совершеннолетия покидал детдом и выходил в большую взрослую жизнь. Наталья уже «била копытами», у нее было множество планов завоевания столицы. Один лучше другого.
Тут следует уточнить, восьмилетняя Надя Соломатина была замкнутой девочкой. Прилежной, старательной, но крайне застенчивой. Ни в каких шефских концертах никогда не участвовала. Поскольку совершенно не обладала никакими талантами. Не пела, не танцевала. Ей в младенчестве на одно ухо наступил медведь, на другое слоненок.
Короче, Наде перелили кровь Натальи. Наверняка, там, в небесной лаборатории в этот момент кто-то из ведущих специалистов отвернулся или просто пошел перекурить. Если сам Господь Бог на седьмой день отдыхал, стало быть, перекуры у них там тоже, непременно есть! За дело явно взялся кто-то из любознательных подмастерьев. Решил провести побочный эксперимент! Что будет, если голосовые связки одной, вместе с душевными порывами, втиснуть в оболочку другой. Но, как бы, не до конца. Чтоб связь между объектами не прерывалась. Чтоб тонкая ниточка между ними оставалась. До поры.
И произошло необъяснимое, непонятное, непостижимое… Надя Соломатина мгновенно выздоровела. Буквально уже на второй день после переливания крови, порхала по коридору больницы и танцевала что-то такое из балетного репертуара Большого театра. Никак не менее. Дальше, больше. Надя запела. Но как!!! Ее сильному, чистому, красивому голосу могла бы позавидовать любая певица. Правда, пела она абсолютно «взрослым» голосом. Что в ее восьмилетнем возрасте было просто невозможным. Любой родитель знает, в этом возрасте голосовые связки ребенка еще окончательно не сформированы. Тем не менее, факт оставался фактом. Надя Соломатина пела как вполне законченная профессиональная певица. Правда, одна тонкость. Вернее, странность, загадочность. Надя Соломатина могла петь только в том случае, если ей «помогала» Наталья. Если стояла за ее спиной, напрягалась и мысленно пела вместе с ней, всеми фибрами души посылала невидимые импульсы Наде. С того дня, когда они обе лежали в одной палате на соседних кроватях, и кровь одной медленно перетекала в ослабевший организм другой, между ними установилась необъяснимая, «кровная» связь. Наталья вскоре уехала в Москву, поступила в ПТУ, получила комнату в общежитии завода им. Войкова, но каждую субботу приезжала в «Журавлик». Занималась с Надей вокалом и пластикой. Никто этому особенно не удивлялся. Надя стала для нее, как бы, младшей сестрой и Наталья поставила перед собой вполне конкретную задачу. Сделать из Нади эстрадную звезду.
Короче, как говорил великий Николай Васильевич Гоголь, «в природе существует множество явлений, необъяснимых даже для обширного ума».
