Короче, как говорил великий Николай Васильевич Гоголь, «в природе существует множество явлений, необъяснимых даже для обширного ума».
Колян Скворцов недолго утомлял своим талантом и вообще, своим присутствием Надю Соломатину. На четвертый день объявил, что выйдет прогуляться-продышаться по вечернему проспекту на полчасика, не более. Спустился на лифте до первого этажа, вышел из подъезда и… больше Надя его никогда не видела. Исчез. Растворился в большом городе. Вслед за своим другом Дергуном. Некоторое время по закулисью шоу бизнеса гуляли какие-то неясные слухи о том, что, якобы друзья рванули в Турцию. Организовывать там эстрадные представления для «новых русских». То ли в Турцию, то ли в Египет. Но толком никто ничего не знал. И постепенно слухи прекратились.
Наде каждый день кто-то звонил по телефону. Дважды, трижды в день. Молчал и даже не дышал в трубку. Очевидно, просто слушал ее голос. Надя догадывалась, кто звонит. Но инициативы не проявляла. Вежливо говорила:
— Я вас не слышу. Перезвоните, пожалуйста.
Приблизительно через неделю после последнего концерта Мальвины, ее соседи почти на всех этажах среди ночи были разбужены лихими звуками гитары и исполнением самой настоящей серенады.
— «От лунного света-а… зардел небоскло-он!
О, выйди, Надежда-а.… О, выйди, Надежда-а!!!
Скорей на ба-алко-о-он!!!» — орали дурными голосами двое изрядно нетрезвых господина под неистовые гитарные перезвоны. В свете единственного фонаря во дворе можно было разглядеть. Один совсем молоденький, худой и длинный, другой весьма преклонного возраста, коренастый и приземистый. Оба в матросских тельняшках.
Ночная серенада, (Севильянского разлива!), едва не закончилась трагически. Кто-то из озверевших соседей, этажа эдак с четырнадцатого, не ниже, швырнул прямо на головы доморощенным донжуанам горшок с цветами. Естественно, промахнулся и попал прямо на крышу новенького «Мерседеса», принадлежащего одному уголовному авторитету, проживающему в этом же доме.
Естественно, «Мерседес» взвыл голосами диких джунглей, то есть, сразу двумя сигнализациями на всю округу. Его поддержали другие четырехколесные собратья. Залаяли собаки, пронзительно закричали с балконов женщины.
Естественно, кто-то позвонил в милицию. Те приехали, хоть и на задрипанных «Жигулях», но почти мгновенно. Три добрых молодца с автоматами через плечо вылезли из машины и попытались утихомирить нарушителей тишины и общественного порядка. Не тут-то было. Недаром говорится в народе, «Нас мало, но мы в тельняшках!».
На законное требование представителей закона, «прекратить кошачьи вопли и дать трудовому народу спокойно поспать после трудового дня!» старший из матросов очень оскорбился. Даже разгневался. И дал представителям закона пару дельных советов. Смысл которых, сводился к следующему: «некоторым глухим козлам, напрочь лишенным музыкального слуха, не следует совать свои сопливые носы, в тонкие материи межличностных отношений. А то, и по шеям схлопотать можно. Враз!». Старшего из матросов мгновенно схватили за руки и попытались отнять гитару. Что было ошибкой.
— Боцмана без хрена не сожре-ешь!!! — зарычал он. Вырвался из рук блюстителей, размахнулся и изо всей силы врезал одному из них прямо гитарой по голове. Голова блюстителя оказалась крепче. Что неудивительно. Еще легендарный генерал Лебедь говорил: «Голова — это кость!». Гитара же оказалась надетой на шею этого самого блюстителя. Только жалобно струны звякнули.
Мгновенно возникла легкая потасовка. Двое матросов против троих блюстителей порядка. Старший из блюстителей, видимо, желая разрядить обстановку, достал «макарова» и пальнул вверх. Разумеется, с единственной целью, отрезвить матросов и своих коллег. Но благими намерениями, как известно…. Старший целил в небо, а попал в единственный фонарь на столбе во дворе дома. Раздался звон, двор погрузился в кромешную темноту. До ушей любознательных соседей, высунувшихся из окон и свесившихся с балконов, доносилось только сопение, гулкие удары и постоянные ссылки на чью-то мать. Слава Богу, до автоматных очередей дело не дошло.
Короче, обоих донжуанов в тельняшках заломали, повязали и увезли в ближайшее отделение милиции номер 19, что расположено во дворе одного из домов по Трифоновской улице.
А уже утром следующего дня старушки, проживающие во дворе того дома, с интересом наблюдали….
Сначала с Трифоновской во двор с визгом влетел раздолбанный «Форд» и, распугав стаю голубей на асфальте, подкатил к входу в 19-е отделение милиции. Из «Форда» выскочила эффектная блондинка в темных очках, светлых брюках и скрылась в дежурной части. Туда обычно доставлялись задержанные со всего микрорайона. Не было блондинки минут двадцать, двадцать пять. Потом она в сопровождении трех улыбчивых, вежливых и предупредительных милиционеров вышла из дежурной части и направилась к своей машине. Раскрыла багажник и вручила каждому из них по три больших полиэтиленовых пакета. Наблюдательные старушки успели разглядеть, из пакетов торчали горлышки бутылок, батоны колбасы и коробки шоколадных конфет. Вся веселая четверка опять скрылась в дежурной части. Старушки некоторое время выясняли друг у друга, какой-такой праздник они пропустили? Вроде, День милиции будет только осенью. Может, какой-то новый объявлен демократами?
Между тем, еще через двадцать минут, из дежурной части опять вышла длинноволосая блондинка в темных очках и светлых брюках. Теперь уже в сопровождении двух матросов в тельняшках. Старого и молодого. Оба были с побитыми мордами. Блондинка запихнула их на заднее сиденье и, опять распугав стаю голубей, укатила на своем «Форде».
Перед домом Нади на Олимпийском проспекте, если смотреть из окон ее квартиры, слева, между миниатюрной детской площадкой и громадой гостиницы «Ренессанс», возвышается небольшой бугор. На нем обычно собачники выгуливают своих питомцев, зимой дети катаются с него на санках и лыжах. С него видна часть проспекта и отлично просматривается весь двор.
К вечеру того же дня склочная надина соседка по подъезду, в цветастом домашнем халате демонстративно прогуливалась со спаниелем взад-вперед по бугру. И судорожно прислушивалась к разговору парочки, сидящей прямо на траве, на краю бугра. Но ничего не могла расслышать. Что неудивительно. Поскольку никакого разговора не было вовсе.
Надя и Сергей сидели рядом, почти касаясь плечами, и молчали.
Соседка в цветастом халате еще некоторое время прогуливалась за их спинами. И опять ничего не могла расслышать. Только уходя с прогулки, демонстративно проходя рядом, раздраженно дергая за поводок спаниеля, услышала всего одну фразу.
