В буквальном смысле слова.
Через пару секунд его напрягшийся член уже требовательно подрагивал. Ник глухо застонал и приник к губам Алексы, пробуя их на вкус, властно заявляя о своих правах и в то же время доставляя удовольствие. Его язык алчно исследовал ее рот.
Алекса вонзила ногти в его мокрую спину, прижимаясь как можно теснее к намыленному телу. Из душа на них падали тугие струи воды, волосы Алексы липли к лицу, но она, не замечая этого, продолжала ласкать мужа, жадно целовать его. Затем отстранилась и встала перед ним на колени.
— Алекса…
— Помолчи, — бросила она и взяла в рот его член.
Вода хлестала Алексу по голове и спине, а она словно пробовала на вкус твердый член мужа, радуясь тому, что тот не может сдержаться и даже тихо ругается от удовольствия.
Затем Ник резким движением поставил ее на ноги, оторвал от пола и пристально посмотрел ей в глаза. А потом с размаху насадил на свой пульсирующий член.
Она ахнула, и ее лоно импульсивно сжалось. Она напрягла бедра и начала двигаться взад-вперед, постепенно наращивая темп, страстно вскрикивая и покусывая Ника за плечо. Наконец Алекса запрокинула голову, встряхнула мокрыми волосами и хрипло вскрикнула.
Они двигались так слаженно, что кончили почти одновременно. Алекса бессильно прислонилась к груди мужа; ноги ее подкашивались, колени тряслись. Мурлыча от удовольствия, она покрывала тело Ника нежными поцелуями. Они долго стояли обнявшись под струями в облаке пара, и, когда Алекса подняла на Ника глаза, тот погладил ее по волосам и сказал:
— Пес может остаться на неделю.
Алекса засмеялась и осторожно провела пальцем по его лицу. Она любила этого невозмутимого, упрямого, немного насмешливого мужчину, любила каждую частичку его существа, любила своего делового партнера, своего мужа и прочее, и прочее.
— Я пришла не ради собаки. А ради своих корыстных целей.
— Такая женщина мне очень подходит.
— Я принесла тебе вина. Ужин готов.
Ник молчал и пристально глядел на нее. Как ни странно, ее сердце снова забилось чаще, а соски затвердели. Смутившись, Алекса отвернулась и уже собралась было выйти из кабинки, но Ник остановил ее. Со сладострастной улыбкой он положил руку ей на лобок и осторожно проник пальцем в ее лоно. У Алексы перехватило дыхание, а возбуждение нарастало по мере того, как Ник пробуждал маленький пульсирующий бутончик к жизни. Она схватила мужа за плечи и замотала головой, словно отрицая его власть над собой.
— Я не могу так…
— Можешь, Алекса. Давай еще разок.
Ник погрузил палец еще глубже, и она, готовая принять его в себя, невольно выгнулась дугой. Ник раздвинул ей ноги и рывком ввел напрягшийся член. Алекса приняла его с таким исступленным самозабвением, какого доселе еще ни разу не испытывала.
Потом, когда затихли отголоски бурной страсти, Ник выключил воду и, поддерживая обессиленную жену, нежно обтер ее полотенцем. Его глаза были подернуты странной пеленой, и Алексе показалось, что за ней прячутся какие-то неведомые ей эмоции. Она не стремилась любой ценой выведать их, но взяла то, что он готов был ей отдать, с такой нетерпеливой алчностью, которая обескуражила ее. Однако Ник не должен был об этом догадаться. Нельзя было, чтобы он даже заподозрил, насколько сильны ее чувства к нему, чтобы он раскрыл ее тайну. То, о чем Алекса прежде только догадывалась, стало теперь для нее непреложной истиной.
Она любила Ника. Целиком, каждую его частицу, хорошую или плохую, любила как друга, как любовника, как делового партнера и как соперника. Она хотела бы прожить с ним всю жизнь без остатка, разделить с ним ее, пусть даже он не был готов к этому. Свои переживания она спрятала в потаенный уголок сердца и тогда поняла, что примет от Ника все, что угодно, и никогда не насытится.
Поцеловав мужа, Алекса улыбнулась — на ее лице не осталось и следа печали.
— Ты готов ужинать?
В его глазах промелькнула озадаченность, словно Ник догадывался, что она скрывает от него что-то чрезвычайно важное, но потом улыбнулся в ответ:
— Да. — И, взяв ее за руку, повел одеваться.
* * *
— Иди отсюда.
Пес уставился на Ника без всякого выражения в желтых глазах. Ник всмотрелся в темноту за окном, в густую пелену снегопада и в который раз бросил взгляд на часы. «БукКрейзи» закрылся уже несколько часов назад, а Алекса до сих пор не приехала. Дороги обледенели, а прогноз погоды уверял, что сейчас самый разгар предпраздничной вьюги. Все ошалели от радости: Рождество ожидалось снежное. Однако Нику было на это совершенно наплевать, лишь бы вовремя чистили дороги и не случалось перебоев с электричеством.
Вспомнив, что Алекса дразнит его Скруджем, Ник досадливо поморщился. Ему уже в печенках сидела ее любовь ко всяким торжествам и новогодним украшениям, требования поставить в доме настоящую елку и даже праздничная выпечка, которая на вид была, как правило, куда лучше, чем на вкус. Но когда Ник сказал об этом Алексе, она в сердцах запустила в него печеньем. Крошки, правда, слизал пес…
Ник снова бросил взгляд на дверь. Тощая псина притулилась в углу и таращилась на Ника желтыми глазами. Неделя подходила к концу: скоро этой дворняги здесь не будет. Нику не нравилось, что пес всюду таскается за ним по пятам и следит за каждым его движением. Он вообще вел себя необычно для нормальной собаки: не лаял, не вилял хвостом, не лакал взахлеб воду из миски. Напоминал скорее призрака. Алекса чуть ли не силком кормила и поила его, выводила на прогулку, учила ходить на поводке. Пес не противился, но его взгляд оставался безжизненным, словно животное ждало, когда же настанет момент истины. Когда его снова бросят где-нибудь на шоссе. Совсем одного…
Ник покачал головой: холодок, вновь пробежавший по спине, разозлил его не на шутку. В последнее время он постоянно видел сны с той собачонкой, которую вышвырнул Джед. Они докучали ему с такой силой, что Ник среди ночи не раз тянулся обнять жену, чтобы изгнать из памяти навязчивый образ. Такое теперь с ним случалось часто. Он пытался погрузиться в тепло тела Алексы, затеряться в нем, пока не подтает ледяная глыба, сковывающая его душу, пока не затуманятся в голове ее острые края.
На подъездную аллею вырулил желтый «фольксваген». Ник вздохнул с облегчением. Алекса рывком распахнула дверь и с веселым смехом принялась притопывать на пороге, стряхивая с волос белые хлопья и обивая снег с сапог.
— Здорово, правда? На следующей неделе опять обещают вьюгу, так что, наверное, Рождество встретим со снегом!
— Почему ты так поздно?
— А ты волновался? — с лукавой улыбкой поддразнила его Алекса, снимая пальто.
