Моей слабостью стало маниакальное желание уничтожить тебя. Только вот уничтожила меня ты, когда смогла пробиться сквозь ненависть и влюбить в себя.
Ты вытащила меня из помойной ямы, в которую я загонял себя столько лет.
А потом я потерял тебя, поверив в ложь отца.
Но когда теряешь одно, находишь другое. Именно тогда я обрел своего Ангела. Мия, прошу, пойми меня. Случайная фраза, брошенная на мой мобильник много лет назад, изменила все. Я не догадывался, что под этим ником скрываешься ты, честно, даже подумать такого не мог. Просто с той девчонкой мне было хорошо. Хорошо в том мире, где я оставался собой, а она принимала меня таким, какой есть. Помнишь, я назначил тебе встречу? Я ведь пришел. Именно тогда и понял, что моя сводная сестра — та самая виртуальная подруга.
Поверь, такого поворота я не ожидал. Как и ты не ожидала узнать, что Призрак — это я, твой сводный кошмар.
Не стану писать здесь заумных речей, строя из себя великого философа, но у каждого в жизни есть точка невозврата. И я довел нас обоих до нее. Приблизил максимально. Наверное, все же мы оба нуждались в этом.
Сейчас я пишу тебе не потому, что должен или хочу загладить свою вину. Просто молчать стало невыносимо.
Я устал.
Уверен, ты не раз задавалась вопросом, почему с первого дня на той самой кухне я вел себя как полнейший кретин.
Ответ банален до невозможности: я вернулся отомстить. Вот только в глубине души я все еще любил тебя, хотя и отчаянно игнорировал этот факт, продолжая вести себя как долбаный эгоист.
К черту оправдания! Сейчас не до них.
Я всегда буду ценить те два дня, что мы провели вместе. Это были лучшие мгновения в моей жизни.
Мия, я причинил тебе столько боли, что теперь просто не заслуживаю твоего внимания. Я должен уехать. ПРОШУ, ПОЙМИ МЕНЯ. Я должен дать тебе шанс жить так, как этого хочешь именно ты. Так, как ты этого заслуживаешь. Черт, чувствую себя гребаным шизофреником, но не смей думать, что в этих строчках нет искренности. Я запрещаю.
Мелкая, ты навсегда останешься в моем сердце. Я всегда буду любить тебя.
Не грусти. Ты — ангел, благодаря которому в моей жизни появилось что-то светлое теплое и родное.
Я был мудаком. Признаю это. И сейчас я хочу все исправить. Но нужно начинать с малого, верно?
Позволь мне хоть что-то сделать для тебя.
На полке с коллекционными дисками ты найдешь абонемент на занятия в бассейне. Если ты читаешь это письмо, значит, уже на верном пути.
Надеюсь, в России найдется достойный тебя тренер?
Возьми абонемент и используй. Ты смелая девочка. Ты все сможешь. Не переставай в это верить. Спорт — твоя жизнь, а вода — очень важная часть ее. Не пренебрегай своими мечтами. Наплюй на потерянную память. Начни жизнь с чистого листа. Ради нас обоих.
Прошу, не держи на меня зла. Я обо всем сожалею. Обо всем, кроме тебя.
Твой сводный американец.
Шумно сглатываю остатки горьких слез и ударяюсь затылком о стену, сжав в руках его письмо.
И что мне теперь с этим делать?
Глава 44
Мия
Пребывая в полной прострации, каким-то образом выбираюсь из пещеры, доплываю до берега и вызываю такси. Сердце ноет так, словно в него вонзают мельчайшие иглы, а в памяти до сих пор то и дело всплывают строчки из письма американца.
Он за меня решил, как мне будет лучше, поэтому я не желаю понимать его. Ненавижу! Он дал мне право выбирать свой жизненный путь? А вдруг я не хотела этого права?!
Эмоции бьют через край, меня бросает из крайности в крайность: от полнейшей безысходности до бессильной злости, от глухого отчаяния до пламенеющей ярости.
Призрак… это был он. Он находился рядом все время, пока я лежала в четырех стенах и волей-неволей думала об американце. О том, что он предал. Сбежал, как и его дружок.
Проклятье! Осознание, что это один и тот же человек, совершенно отказывается укладываться в моей голове. Но от мысли, что я больше не увижу этого засранца, внутри все сжимается. Противоречия сводят меня с ума. Хотя, пожалуй, Том спас свою задницу от хорошей порки. Потому что я не спустила бы ему с рук, признайся он мне в этом глаза в глаза.
Господи, почему я сейчас так отчаянно нуждаюсь в нем? Томас ведь совершенно не заслуживает и секунды моих мыслей, но вопреки всему занимает их все до одной. Кажется, он везде: в голове, в сердце, в моей крови. Он словно противная заноза забрался мне под кожу. А сейчас, когда я уже знаю правду, место, куда она воткнулась, начинает ныть и зудеть, провоцируя избавиться от занозы. Только вот готова ли я? А точнее, хочу ли я этого? Хочу ли прожить жизнь без него? Думаю, ответ очевиден.
Тяжело дыша, ударяюсь лбом о стекло. Рассматриваю мелькающие за окном пейзажи, стараясь выбросить из головы все лишнее.
Телефон буквально разрывается от маминых звонков, но сейчас нет абсолютно никакого желания ни с кем разговаривать. Вроде от признаний Томаса и испытываю некоторое облегчение, но в тоже время не желаю принимать такой исход. Осталась масса вопросов, а братец лишил меня возможности задать их ему.
Вот так, погрязнув в невеселых думах, я захожу в дом.
— Мия! — вскрикивает мама, прижимая к груди мобильный, тут же бросается ко мне и заключает в крепкие объятия. — Ты издеваешься? Где ты была? Я места себе не нахожу.
— Мам…
— Подожди… волосы… они мокрые! — Она лихорадочно ощупывает мою голову. — Ты что, купалась?
— Мам…
— Ты замерзла. Нужно срочно в горячую воду. Саша, набери ванную! — бросает, повернувшись в сторону лестницы. — Как после случившегося отпускать тебя куда-то? — шепчет, все сильнее прижимая к себе.
— Мааам… — Пытаюсь заглянуть ей в глаза, но она уже начинает рыдать на моем плече. Боже, вот где невыносимая женщина и паникерша! Хотя с такой дочерью, как я, это вполне оправданно. — Мам, — вырываюсь и обхватываю ее лицо ладонями, заглядывая в заплаканные глаза, — я дома. Со мной все в порядке. Успокойся. Еще раз повторю: то, что случилось, всего лишь случайность, на заброшку я больше ни ногой. И да, я плавала.
— Но ведь ты боишься воды? И почему не предупредила? Это же очень опасно!
— Мамуль, ну хватит, лучше бы накормила, от больничной еды у меня атрофировались все вкусовые рецепторы. Хочу твою пюрешку и котлетку. Надеюсь, ты подготовилась к выписке любимой дочери? — хитро щурюсь и одариваю родительницу улыбкой, чтобы она наконец успокоилась.
Смахнув пальчиками слезы, мама быстро кивает.
— Ну конечно! — Целует меня в лоб и направляется к зеркалу, собираясь привести себя в порядок. — Иди, прими горячий душ и переоденься, а я пока накрою на стол.
С минуту я наблюдаю, как она подтирает тушь и аккуратно поправляет слегка растрепавшуюся шевелюру.
— Что? — шутливо спрашивает мама, замечая мой интерес.
— Ничего. Просто ты у меня красавица.
— Ой, подлиза, иди уже, — закатывает она глаза, едва сдерживая улыбку.
Подбегаю и крепко чмокаю родительницу в щеку, немного подпортив ее идеально уложенную прическу.
— Ты прекрасна даже с выбившейся прядью, — произношу так ласково, что у мамы снова начинают блестеть глаза.
— Я люблю тебя, малышка, — отвечает она и нежно гладит меня по щеке.
— И я тебя.
Целую ее в ладошку и убегаю на второй этаж. Не хватало еще и мне расплакаться. С меня достаточно слез.
— Мия, — окликает Александр, и я оборачиваюсь, замечая его в дверях кабинета, — мы можем поговорить?
Сглатываю. Я, конечно, тоже планировала провести с ним беседу, но не прямо сейчас. Мне определенно потребуется какое-то время, чтобы принять поступок его сына. Однако ноги сами направляют меня в сторону отчима.
— Прости, не отвлекаю? — интересуется он.
