Новенькая не для меня - Тина Дорофеева

Меня осторожно пересаживают на сидение, и мы тут же срываемся.

— Предпочитаешь умереть на дороге? — зажмуриваюсь и вцепляюсь в ручку, когда Яр набирает скорость и входит в поворот.

— Даже не знаю, что будет лучше.

— Дурак совсем.

В ответ летит только смешок.

В этот раз мы умудряемся не опоздать и не попасться на глаза папочки.

Но я рано радуюсь, потому что папа решает, что стоит все же провести со мной беседу по поводу моего побега от него.

Почти сразу, как только оказываюсь в комнате, мне звонит папа и просит прийти к нему.

Морально собираюсь с силами и сбегаю на первый этаж. Стучусь в папину комнату, и мне даже не приходится ждать. Дверь распахивается моментально.

Папа осматривает меня с ног до головы, как будто ищет какие-то повреждения или признаки, что у меня что-то не в порядке.

— Па, хватит меня сканировать. Все в норме.

Папа отступает, пропуская меня в просторную комнату.

Она отличается от ученической. Больше по размеру, с одной большой кроватью и письменным столом. Две двери, одна ведет в ванную, вторая — в гардероб.

Усаживаюсь в кресло и поджимаю ноги под себя. Все ещё пытаюсь привыкнуть к мысли, что мне больше ничего не мешает двигать ногой. Только шов пока доставляет немного неудобств. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что мне уже пришлось перетерпеть.

— Как погуляла? — папа садится на кровать и прищуривается, все ещё внимательно следя за мной.

От такого пристального взгляда становится дурновато, но я продолжаю расслабленно сидеть в кресле. Это же папа, и мне незачем его бояться.

— Хорошо, спасибо. Кино смотрели на парковке торгового центра.

— Что за кино?

Выгибаю бровь.

— Пап, ну ты же меня позвал явно не для того, чтобы обсудить кино.

— Почему же ты так думаешь? — папа пытается правдоподобно удивиться. — Я что, не могу узнать у дочери, как она провела вечер со своим парнем?

И вот тут папа не выдерживает. В голос проникает раздражение.

Складываю руки на груди и наклоняю голову.

— Па, что не так?

Папа округляет глаза и вскакивает с места.

— Что не так? — задумчиво потирает подбородок. — С чего бы начать? Пожалуй, с того, что он сын губернатора.

— И что? — не понимаю, при чем тут должность отца Ярослава.

— А то, Снеж, ты только представь… – он хмурится, замолкает, будто слова подобрать никак не получается.

Проходит мимо меня несколько раз и замирает напротив, так же сложив руки на груди.

— Мы из разных миров, дочь.

Эта фраза ударяет словно пощечина.

— Ничего подобного, — мотаю головой.

Папа глубоко вдыхает и с шумом выпускает воздух. Запускает пальцы в волосы.

— Снежик, я не хочу, чтобы тебя использовали.

Тут уже не выдерживаю я и вскакиваю со своего места. Приближаюсь к папе и задираю голову, чтобы ясно видеть его лицо.

— Кто бы меня использовал?

— Да этот твой Бородин. Ты же не можешь знать, что у него там в голове.

— А ты как будто бы знаешь, — повышаю голос и обхватываю себя за плечи. — Пап, он не такой плохой, как ты себе его там в воображении нарисовал.

— Снежа, — снова тяжелый вздох, — я видел, как он себя вел до твоего появления. Поверь, ему очень далеко до ангела.

— А мне и не нужен ангел. С чего я вообще взяла, что ты смирился? — бормочу, пока в груди образовывается пустота.

Я не знаю, что я буду делать, если сейчас придется ссориться с отцом из-за наших с Яром отношений.

— Ну можно же было найти кого-то поспокойнее?

— Пап, – прикрываю руками лицо и рычу, — у каждого может быть тяжелый период, ты так не думаешь? И ставить крест на человеке только из-за того, что он какое-то время был не ангелом, ну это непрофессионально.

— Я разговаривал с вашим психологом по поводу вас всех. Бородин самый нестабильный.

Открываю рот. Не верю своим ушам.

— А разве это не должно остаться между психологом и учеником? Нет? — меня потряхивает от ситуации в целом и от всего происходящего сумасшествия.

— Да, подробностей бесед не было, но мне нужно было изучить общую картину по вашему поведению и состоянию. Да и я должен знать, если вам что-то угрожает.

— И кому же угрожает Ярослав?

— На данный момент тебе.

Отступаю на шаг и глупо хлопаю глазами. Мотаю головой.

— Перестань, пап! Он не монстр, он мне небезразличен. Сейчас у него в семье и правда все наладилось, и он стал намного спокойнее. Просто дай ему шанс это показать.

Перед глазами начинает все мутнеть, и я понимаю, что это от слез.

Сглатываю большой ком в горле. Проталкиваю его в желудок, чтобы продолжить этот нелегкий разговор.

— Я же не прошу тебя сразу принимать его с распростертыми объятиями, но, блин, пап! Он надежный, — выдыхаю последний свой довод.

Папа недовольно морщится.

— И в чем же его надежность?

— Тебе мало того, что он готов защитить меня и бросить все дела, чтобы приехать и встретить меня после больницы?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лицо папы темнеет, и до меня доходит, что зря я это припомнила.

— Вот, кстати, есть у меня подозрения, что днем все это провернул именно Бородин.

— Вот видишь, он не испугался твоего гнева, — торжественно вскрикиваю и с трудом сдерживаю улыбку, когда на лице папы отражается шок.

— О да, — ворчит папа, — тут определённо есть чем гордиться.

— Пап, я не хочу с тобой ссориться по этому поводу. Просто дай ему шанс.

Складываю руки на груди и изображаю из себя саму невинность.

Папа замолкает. Смотрит на меня задумчиво, потирая шею. Мне же ничего не остается, как только стоять вот так напротив и ждать его вердикта.

Глубокий вздох отца и сокрушенное покачивание головой пробуждают надежду.

— Хорошо, посмотрим, как он будет себя вести с тобой.

Улыбаюсь и могу выдохнуть.

— Все будет хорошо, — уверенно заявляю.

— Вот нет бы найти простого парня, так нет же, замахнулись на чету Бородиных.

— Он простой парень, да и папа у него