не важно, - обрывает довольно хлёстко Волков. - Уже совсем не важно.
Зелёные глаза Димы спокойно встречают взгляд в миг оробевшего Кузнецова. Мощная фигура Волкова возвышается над Кузнецовым так, что парень кажется совсем мальчонкой на его фоне, едва дотягивая до плеча бывшего морского пехотинца.
Не знаю почему, но мне становится жаль незадачливого молодого человека. Ведь несмотря на то, что он зачастую пугал меня своими не совсем приличными взглядами, а порой и настойчивыми предложениями куда-нибудь вместе сходить или, как он говорил - «развеяться», по сути, Кузнецов ничего плохого мне не сделал.
А сколько вещей мне отдала его мать, тетя Наталья?
- Муж? - переспрашивает недоверчиво Федя, будто я сказала что-то на незнаком языке. - Твой муж? Я... волновался, что с тобой и…
– У меня все хорошо, правда. Спасибо, – на это раз моя улыбка по-настоящему искренняя. - Как дела у тети Наташи?
– Да у мамки, как всегда, - бормочет Кузнецов, пряча руки в карманы джинс, - приходы, уходы…
– Нам пора, красавица. – обрывает холодно Дима Кузнецова, должно быть, потеряв терпение от блеянья моего бывшего знакомого.
Ловко вынув из кармана достаточно увесистую пачку купюр и небрежно отсчитав несколько, Дима кладет их на стол в специальный деревянный лоток для расчета.
Пара шагов и мужчина помогает мне подняться со стула, удивляя тем, что перед этим ловким движением руки прикрывает угол стола ладонью. Мое сердце незамедлительно тает, когда понимаю, для чего именно Дима это сделал. Он закрыл острый угол, чтобы я по неосторожности не ударилась о него уже достаточно явно округлившимся животиком. Так трогательно заботится о малыше даже тогда, когда он еще не родился!
Мужчины думают, что мы, женщины, любим красавцев или героев? А может быть миллиардеров? Нет, вовсе не так. Мы любим тех, кто о нас заботится. По вытянувшемуся в одну секунду лицу Кузнецова понимаю, что теперь и для него мое интересное положение – не секрет.
– Пока, Федя! - мягко улыбаюсь, ощущая тепло от широкой горячей ладони, которая, я уверена, что всегда укроет от всего — штормов, землетрясений, падающих метеоритов. - Передавай тете Наташе привет.
Кузнецов ошарашено и безмолвно наблюдает за тем, как Волков в собственническом жесте сильнее обвивает мою пополневшую талию рукой и ведет в сторону выхода из ресторана.
Почти вижу на его лице красной бегущей строкой мысли: вот тебе и тихоня…
Глава 44
Дима
Узкая ладошка тонет в моей руке, слегка подрагивая. Заботливо помогаю спуститься по крутым ступеням крыльца ресторана своей белокурой красавице.
– Осторожно, милая, – помогаю без труда преодолеть девушке последнюю ступеньку, с благоговением сжимая хрупкие пальчики.
Тростинка такая! Даже не верится, что ребенка носит. Впервые задумываюсь о том, как должно быть тяжело совсем юной девушке и физически, и морально осознавать, что совсем скоро станет матерью. Чувство вины шальной пулей насквозь простреливает совесть, пятная его алой кровью. Ведь ничего моя Аленка не видела в жизни, а я ей сразу ребенка заделал. Дебил! Теперь уже поздно голову пеплом посыпать. Я обязан стать для нее опорой, поддержкой. Я безоговорочно готов львиную долю проблем на себя взвалить, лишь бы девочку мою материнство не тяготило, а напротив в радость было.
– Дим?
Нежный голосок, звонким колокольчиком касается слуха, и я непроизвольно сравниваю Алену с одним из персонажей диснеевского мультика.
Динь-динь*, кажется… Легкая усмешка кривит уголок рта.
Чего я только не нахватался у Садулаевых!
Один любимый «Синий трактор» Каролины чего стоит! Мелодия будто в мозги проникла, заставляя, пока работаю, периодически ручкой по столешнице рабочего стола назойливые ритмы выбивать. Но все это меня нисколько не смущает. Почему бы и нет? Так сказать, заранее прошел школу молодого бойца или вернее будет сказать - отца?
– Что такое? - опускаю взгляд на милое личико, отмечая, что девушка бледнее обычного. – Тебе не хорошо?
Голубые глаза, обрамленные длиннющими загнутыми к верху черными ресницами, смотрят так наивно и доверчиво, заставляя со скоростью звука сердце бешенными точками гонять горячую кровь по венам.
– Угу, - тянет дрожащим голоском моя девочка, приоткрывая пухлые розовые губки для того, чтобы сделать глубокий судорожный вдох. – Подташнивает.
Растерянно провожу пятерней по затылку.
Черт!
Что делать-то в такой ситуации?!
Может, в больничку рвануть? Это же… как там его? Токсикоз?
– Ничего страшного, - заметив мой взгляд, успокаивает Алена. Переплетя тоненькие пальчики с моими - смуглыми загрубевшими от морского каната, тянет тоненьким просящим голоском, - Дим, давай прогуляемся?
Бросаю задумчивый взгляд на свой черный «Джип», припаркованный на территории ресторана. Осунувшееся личико горит надеждой, округлый подбородок слегка подрагивает. Ей бы и правда воздухом подышать.
А, к черту!
Гулять так гулять! Тачку позже отгоню, тут до дома - всего ничего.
Слегка сощурившись, вглядываюсь в вечерний мрак. На улице уже стемнело. Вдоль дороги тусклым светом горят фонари, иной раз мигая. В траве, заливаясь, поют цикады.
Воздух тяжелый, плотный, пропитанный яркими ароматами цветов и спелых яблок с грушами.
Алена дышит спокойно и размеренно.
Стройные ноги почти бесшумно ступают по асфальтированной дорожке. Видать, отпустило, не мутит больше.
– Не боишься, если дождь пойдет? – вглядываюсь задумчиво в спокойные глаза девушки. Они будто море после бури – яркие, голубые.
- Нет, не боюсь, - очаровательно улыбается, от чего слегка вздернутый носик еще милее кажется.
И тогда на яхте не боялась… Ловлю ее взгляд и будто закоротило. Стоим смотрим глаза в глаза. Вот это кайф! Настоящая близость - и слов не надо. Поднимаю белоснежную руку для того, чтобы поднести к своим губам.
Оставляю пылающий след на гладкой, как атлас, коже. Оторвать взгляд не могу. Красивая! Аж страшно становится, вдруг не настоящая. Неудивительно, что та размазня пялилась, слюнями захлебываясь.
Хмурю брови, вспоминая раздевающий взгляд, направленный на мою Аленку.
– А этот Федя, - выходит грубее чем рассчитывал, - ухаживал за тобой?
Нежная ладонь в моей руке ощутимо напрягается. Мгновенно злюсь на себя за то, что дискомфорт
