несколько раз получалось так, что он просто сбрасывал звонок, только прозвучит один гудок. Тогда она поняла, что больше не нужна ему, и все это было лишь для виду. Она отправилась на встречу с опущенной головой и покрасневшими глазами. А ведь все было так хорошо…
То была их первая годовщина – год с тех пор, как они встретились в первый раз. Тогда он встретил ее у самого университета. Он долго ждал ее, прежде чем она вышла и неторопливо прошлась через университетский сквер. Просто потому, что не ожидала такого. А он просто стоял у мотоцикла и ждал ее.
Последние пятьдесят метров она пробежала, только увидев его.
– Привет, – сконфузившись, произнесла она.
– Поехали? – без лишних слов сказал он и уселся на мотоцикл.
– Куда?
– Увидишь.
Она уже успела привыкнуть к такой неразговорчивости и старалась не задавать лишних вопросов, что не всегда удавалось. Она просто присела рядом с Чонхо, обвив его своими тонкими руками.
Весь город промелькнул будто за одну секунду, будто они перенеслись куда-то без всякого транспортного средства. Солнце только начинало клониться к закату, а они уже оказались там, куда он хотел приехать.
– А теперь закрой глаза, – попросил Чонхо, как только Мидори спрыгнула с мотоцикла.
Она еще немного, прищурив глаза, посмотрела на него, потом послушно закрыла глаза. Он, чтобы не было излишнего соблазна подглядеть, прикрыл ее глаза руками, и повел ее куда-то.
Они шли не так долго, но и сказать, что пришли быстро, не выйдет. Она полностью доверяла ему, его уверенным шагам, его теплым рукам и просто шла туда, куда направлял он. Откуда-то справа доносился стрекот ранних цикад. А совсем прямо слышался плеск воды, спокойный и тихий, и он все приближался по мере того, как они шли. И вот, наконец, он убрал руки от ее лица, и она открыла глаза.
Ей представилась удивительная картина. Сзади подпирала рощица, а совсем прямо был покатый спуск, за которым одна за другой накатывались друг на друга волны. Солнце только начинало опускаться в воду, и казалось, что на свете нет ничего, кроме этого островка. Солнце, роняя капля за каплей, опускалось туда, в теплое от его же собственного жара море, в котором растворялось огненное золото. От этого само море было не синим, а тепло-оранжевым. Опустишь в него руку, и можно будет ухватить каплю солнца. Чайки кричали, но где-то вдали, боясь нарушить эту прекрасную тишину.
Мидори смотрела на все это, затаив дыхание. Она прожила в Осаке всю жизнь, но никогда не видела такой картины, сотканной на самом небе.
– Как… красиво, – только и сумела сказать Мидори.
– Да, красиво, – тихо согласился Чонхо.
Он подошел к ней сзади и обнял, согревая, потому что со стороны моря уже тянуло свежим холодком. Она коснулась его руки, а потом переплела пальцы. Так они стояли долго, показалось, что всю жизнь. Они смотрели в одном направлении, куда-то вдаль, туда, куда не доплывет ни один корабль, туда, где место только им двоим.
Но это было в прошлом. Давно уже не было того покатого берега, потому что море смыло половину его, подобравшись к самым деревьям. И, получается, давно уже не было тех чувств.
С этими мыслями она подходила к месту встречи двух политиков. Она пришла сюда намного раньше. Во-первых, чтобы занять хорошее место, во-вторых, потому что хотела отвлечь себя от грустных дум. Но они не оставляли ее, и поэтому половине в будущей статье предстояло стать выдумкой.
Встреча началась вовремя, и политики и говорили по заранее подготовленному плану. Хотя у нее работал диктофон, она записывала основные тезисы, попутно фотографируя, больше по инерции, чем по своей воле. Хотя, когда она работала, для нее ничего не существовало кроме этой работы. Это был один из немногих случаев, когда она отвлекалась от своего главного дела.
Закончилась встреча, и она немного с опозданием начала собираться. Выйдя одной из последних, она еще надолго остановилась на одном месте прямо около выхода. Она выполнила свою работу. Теперь только оставалось написать хорошую статью, что она и собиралась сделать, когда придет в отель. Ее рейс только послезавтра, потому что получилось так, что завтра не было рейсов, а на один-единственный были раскуплены все билеты.
Она медленно шла в отель, все думая о том, что произошло вчера. Она так и не смогла выкинуть это из головы, да и куда там, когда по телефону любимого человека отвечает какая-то другая девушка? Когда он потом сбрасывает звонки? Когда…
Она уже готова была заплакать, но до сих пор ей удавалось сдерживать слезы. Камушек на безымянном пальце был мутным и почти не отражал свет.
Она пришла в отель и уже хотела подняться на свой этаж, но в последний момент, когда она подошла к ресепшену, ее взгляд упал на цветастую рекламку. Она вновь взяла ее в руки и бездумно посмотрела на нее. Еще через несколько секунд она отложила ее в сторону, уже отошла, но потом вернулась вновь. Концерт проходит недалеко, всего несколько остановок на автобусе. А что, если…
Она решила забыть обо всем, решила оставить все на потом. Она решила, что сама все спросит, когда приедет, если он не хочет отвечать на ее звонки.
О том, что она не только услышит музыку, но и увидит, кто ее исполняет, увидит его, она подумала, когда уже покупала билет на концерт, один из последних, поэтому цена за него была приличная, зато и места не такие далекие, что в ее случае было не совсем кстати. Но она знала, что те, кто на сцене, обычно не замечают зрителей. Они для них пустая декорация, так что она не переживала сильно. Она просто хотела послушать музыку.
Она прошла на свое место на танцполе, изрядно потолкавшись между зрителями и встала на более менее свободное место. Ей пришлось ждать еще несколько минут. Несмотря на то, что собрался полный зал, а он был далеко не маленький, участники группы медлили выходить из-за кулис.
Но вот началась первая песня. Свет приглушили, и каждый музыкант начал выходить по мере того, как начиналась его партия. Сначала вышел Хирамаки Юта. Это уже был далеко не тот пугливый школьник, а вполне уверенный в себе юноша с экстравагантной прической и тысячей и одним значком на своей черной жилетке. Потом к своему синтезатору подошла откуда ни возьмись Томояма Харука. Ее стрижка стала еще короче, и с каждым годом
