же, в темных очках и кепке, с забранными назад волосами. Все-таки что-то в нем изменилось. – Ты нашел себе девушку? Я слышала ты и та актриса…
– Нет, это все слухи, – прервал Дзюн ее. – Россказни желтой прессы. Мы просто вместе снимались в фильме. Ты ведь знаешь, в моем сердце только ты одна.
Мидори ничего не ответила на последнее утверждение, нисколько не веря в то, что он сказал. Она знала, слишком много девиц увивалось вокруг него. И довольно многим он отвечал взаимностью. Она лишь посмотрел в окно. По стеклам капля за каплей скатывалась дождевая вода, слишком быстро для простого дождя. Перед ней поставили заказ, но она так и не притронулась к нему.
– Обещали ураган на всю ночь… – задумчиво нарушил установившуюся тишину Дзюн.
– Да, я слышала, – отозвалась Мидори. – Придется промокнуть, прежде чем добегу до отеля.
– Необязательно. Тут в соседнем здании есть один маленький отель. Можно снять номер на одну ночь.
– Ты думаешь, я соглашусь? – усмехнувшись, спросила Мидори.
– А что? Просто поговорим. Когда еще такой шанс выпадет? Да и зонтика у тебя нет, я так понимаю. И у меня тоже.
– Тогда не лучше ли позвонить своему менеджеру и попросить, чтобы тебя встретили?
– Нет. У них там гулянка по поводу концерта, да и как я тебя одну оставлю?
Мидори замолчала на некоторое время, думая о чем-то своем и глядя в окно, где уже почти ничего нельзя было разглядеть. Ей вдруг снова вспомнился этот злосчастный звонок и этот голос. Она тут же опустила голову, что не осталось без внимания со стороны Дзюна, хоть он и воспринял это на свой счет.
– Не бойся, просто переждем дождь, – сказал он.
Она еще некоторое время обдумывала это предложение, прикидывая его плюсы и минусы. Хоть минусов и оказалось больше, она все же склонялась к тому, чтобы согласиться. Вдруг она сама испугалась своего решения, ей вспомнились слова Шиори о том, чтобы держаться от Дзюна подальше, но именно сейчас он выглядел самым безобидным человеком на Земле. Да и ресторан уже закрывался.
– Ладно, только закажем два одноместных номера, – наконец согласилась она.
– О`кей!
Они быстро расплатились и вышли в водяную бурю. Быстро они добежали до соседнего здания. Но тут их встретила одна оказия. Оказалось, что свободен только один двухместный номер.
– Ну ничего, я буду на диване, – пожал плечами Дзюн.
Мидори только с подозрением посмотрела на него, потом, вздохнув, взяла протянутый ключ, и пошла в сторону указанного номера, совершенно не намереваясь даже на пять минут закрыть глаза. Дзюн последовал за ней, галантно уступая дорогу и открывая перед ней дверь.
Номер был небольшим, но и не совсем маленьким. Обставлен в европейском стиле, и диван, хвала всем богам, имелся. Сравнительно комфортабельный и недорогой номер. Что еще можно было желать?
Дождь все набирал силу, и еще немного, и могло показаться, что начинается потоп. Но в комнате было тепло и уютно, так что о потопе снаружи заставлял забыть уют внутри. Они действительно разговаривали как старые добрые друзья, которые просто давно не виделись. Мидори начало казаться, что зря она все это время его избегала, когда можно было иметь такого хорошего друга. Она рассказывала о своей работе, о своих фотографиях, даже пару раз упомянула Чонхо, хотя тут же опускала голову и расстраивалась при его упоминании. А он – о своей музыке, своих выступлениях, о своих недавних съемках в дораме «Один выстрел на двоих».
– … вот я им и говорю: «Я могу сам выполнить этот трюк». А они мне ставят каскадера. Ну ладно, я согласился. Так этот каскадер сам и сломал руку! Пришлось его заменять, – с притворным вздохом говорил Дзюн.
Мидори уже смеялась от всего сердца.
– Не хочешь вина? – вдруг спросил Дзюн.
Мидори продолжала смеяться и ответила далеко не сразу.
– Давай, – наконец сказала она.
Дзюн заказал в номер бутылку вина, которую принесли всего через пару минут. Он разлил вино по двум бокалам. С вином стало веселее. Но вдруг вино развязало ей язык, и через пару минут она вдруг начала рассказывать о недавнем инциденте. Она редко употребляла алкоголь, так что уже на втором бокале она выложила все, что ее так волновало несколько дней. Сказала все, ничего не утаивая и не скрывая. А Дзюн слушал ее, сочувствуя где-то глубоко в душе, но в той же глубине и улыбаясь.
– И теперь я н-не знаю, что делать! – уже со слезами закончила Мидори.
– Когда ты вернешься, поговори с ним, – посоветовал Дзюн.
– Я так и хотела, но… Ой, что-то здесь жарко, – внезапно сказала она, поднимаясь с края кровати, где провела добрых два часа.
Но дойти до пульта кондиционера ей было не суждено, потому что в следующий момент она запнулась о собственную ногу и упала прямо на Дзюна, который сидел на диване. В ее глазах еще блестели слезы. Она подняла голову и посмотрела на Дзюна, уже хотела продолжить свой не совсем удачный путь до пульта, но он удержал ее. Еще через несколько мгновений он поцеловал ее, не так, как в прошлый раз, а нежно и ласково. Она начала отбиваться, но он крепко удерживал ее. Еще пару секунд и она ответила на его поцелуй. Так они и сидели на диване, нежно приникнув друг к другу губами, словно вернулось то время, что было шесть лет назад. Потом он прикоснулся к верхней пуговице ее блузки, через несколько секунд расстегнув.
– Не надо… – прошептала она, отстраняясь.
Но Дзюн не слышал ее. Да и она скоро перестала слышать голос разума, подчиняясь исключительно чувствам. Они руководили ею в эту ночь. Кто выключил свет, никто из них уже не помнил.
Мидори проснулась, когда уже утренние лучи солнца пробивались в окно. Волосы, рассыпанные по подушке, отражали золотой свет. Она снова закрыла глаза и сладко потянулась. Но вдруг почувствовала еще чье-то присутствие. Она резко открыла глаза и увидела Дзюна, который лежа смотрел на нее.
– Доброе утро, – тихо сказал он ей.
– Мы… – вместо ответа начала она, но договорить так и не смогла.
– Да, – ответил Дзюн.
Мидори закрыла лицо руками. Она бы предпочла вообще не отрывать рук от лица, но в скором времени они затекли. Она резко встала, но головная боль заставила ее затормозить свои движения.
– Мне нужно идти, – будто самой себе сказала она, принявшись быстро одеваться.
– Куда спешить? – спросил он, беспечно улыбаясь.
На это Мидори ничего не ответила, только продолжая одеваться. В ее голове билась теперь лишь одна мысль:
