сама всё соберу, не немощная.
— Не мешай, — я закрыл чемодан и посмотрел на коллекцию дорогих туфель, что были расставлены в идеальный ряд на отдельной длинной полке.
— Руслан, я очень раскаиваюсь в том, что совершила. Но и ты пойми меня, тебя почти никогда не было дома. Ты очень много работал, а я была одна. И Булат… Он был очень настойчивым. Да, я совершила ошибку. И да, возможно, я не совсем нормальная. И причиняла тебе много боли. Но, Руслан? Неужели это вот так закончится?
— Да, — кивнул я. — Да. Всё закончится именно вот так.
— Неужели она лучше меня? Чем? Чем она лучше? — Вера схватила меня за руку, стремясь обратить на себя мое внимание.
— Ты так ничего и не поняла, Вера. Не в ней дело, понимаешь? А в нас с тобой. Ей не нужно быть лучше или хуже. Я тебя больше не люблю. Я, понимаешь? И ты не любишь меня.
— Тогда почему ты с ней? — Вера впилась ногтями в кожу на моей руке.
— Потому что теперь я люблю ее. Но даже если бы Лия и не появилась в моей жизни, я всё равно ушел. Ты переступила черту, когда легла под Булата. Я не знаю, как другие люди, но я не готов простить предательство. Не готов. И никогда не буду к этому готов. Так что…
Я пожал плечами и высвободив свою руку, принялся доставать туфли.
— Зачем ты это делаешь? — нервно спросила Вера. — Зачем ты так спокойно собираешь мои вещи? Почему не кричишь на меня? Почему не называешь тварью? Почему не устраиваешь скандал? Ты ведь злишься и тебе больно, тогда почему ты такой… цивилизованный?
— Потому что мне плевать, — искренне ответил я.
— Еще вчера тебе было не плевать, раз ты разбил Булату нос.
— Исключительно мужской первобытный инстинкт — выбить соперника за пределы своей территории.
— Это какая-то чушь! Я же тебя знаю, Руслан.
— Нет. Как выяснилось, не знаешь.
Я достал еще один чемодан, чтобы отправить туда всю обувь.
— Такси тебе вызвать или сама это сделаешь?
— Ты правда меня выгоняешь? — Вера спрашивала таким тоном, будто действительно не до конца понимала всю серьезность ситуации.
— А я, по-твоему, решил здесь немного поиграться? У меня еще полно работы, Вер. Да, я тебя выгоняю. Тебе есть куда идти. И у тебя есть деньги. Дальше мы будем общаться исключительно через адвокатов.
Закрыв и второй чемодан, я выпрямился и поправил узел галстука.
— Всё. Тебе пора уходить.
В глазах Веры проскользнул невероятно широкий спектр эмоций: от шока до глубинного страха. Она всё еще не верила. Упрямо отказывалась верить в то, что наша совместная история завершена.
— Ты же знаешь, я не дам вам быть вместе, — прошипела она. Ее губы превратились в узкую бледную полоску. — И развода я тебе тоже не дам.
— Ну это мы еще посмотрим, Вер. Вызывай такси.
Она стиснула руки в кулаки, но ничего не сказала. Через двадцать минут ее вещи уже находились в багажнике машины такси. Я закрыл квартиру и сел к себе в машину, где меня терпеливо дожидался Саша.
Когда наши автомобили выехали со двора, они разъехались в противоположенные стороны. Вот так за какие-то двадцать минут десятилетняя семейная жизнь навсегда канула в Лету. Всё, что еще вчера было важным, сегодня стало бесполезным и ненужным.
Время будто бы ускорило свой бег. А возможно из-за работы в театре я просто перестала за ним следить. Что совсем неудивительно, потому что в театре я была почти как на войне.
Причем если раньше эта война была больше похожа на «холодную», то сегодня явно начались активные «боевые действия». Меня запрели в гримёрке. Не знаю, что именно вызывало во мне сдавленное чувство тошноты: жесткая конкуренция или тривиальность способов выбить меня из равновесия. Пожалуй, оба пункта в равной степени.
В том, что все эти пакости для меня так заботливо устраивала Алина, я почти не сомневалась. Недавно в женском туалете я стала невольной свидетельницей ее разговора с подружками. Она с ними обсуждала меня, пока я как мышь тихо сидела в отдельной кабинке. Алина с улыбкой в голосе отмечала тот факт, что я больше не ношу на репетиции новую одежду и теперь портить попросту нечего.
Это не стало для меня никаким откровением. В глубине души я подозревала, что мои испорченные костюмы результат кропотливого старания Алины. Но у меня не было никаких веских доказательств. Теперь же всё встало на свои места.
Дверь гримёрки никак не хотела поддаваться моему натиску. Несмотря на то, что она была старая, замок в ней стоял хороший, да и само дерево совсем не выглядело хлипким.
Сегодня мы должны были репетировать все вместе: кордебалет, исполнители главных и второстепенных ролей. До этого момента мы репетировали по отдельности.
Несмотря на то, что дни пролетали незаметно, работы еще оставалось предостаточно. Наш проект был в определённой степени экспериментаторским, потому что на сцене работали новички. Автор намерено отказался от идеи вовлекать в мюзикл уже состоявшихся артистов. Как он иногда говорил, его вдохновляет исключительно свежая кровь. Звучало это немного жутковато, но, если бы принцип Вячеслава заключался в чем-нибудь другом, возможно я в проект никогда и не попала.
С горечью осознав, что с дверью мне никак не справиться, пришлось прибегнуть к решительным действиям. Пока я открывала окно, мысленно благодарила высшие силы за два решающих пункта в моем новом плане: отсутствие решеток на окнах и гримёрную, расположенную на первом этаже здания театра.
Недавно здесь меняли окна, поэтому решетки еще не успели установить. На несколько секунд в моей голове образовалась пустота. Ни о чем не думая, я спрыгнула и не совсем удачно приземлилась. Газон бы здесь совсем не помешал.
Итог — до крови разодранное колено и правая ладонь. Мне нужно было повременить и хотя бы сгруппироваться или не делать такой резкий прыжок. Но репетиция уже началась, поэтому тратить время для подготовки идеальной операции высвобождения самой себя я не могла.
— Заживёт, — успокоила я себя и бросилась к парадному входу в театр.
Колено болело, но в целом это мне не помешало присоединиться к репетиции. И каково мне было видеть, что Алина вызвалась исполнить мою партию. Никакого удивления я совсем не испытала.
