тебя, не могу…не могу так больше, любимый.
Шепчет тихо, прижимаясь ко мне щекой. Я же запах ее вдыхаю и хочу орать. От боли, разрывающей меня. Ни разу на войне такого не чувствовал, как от нее. Словно током по нервам, по-живому.
Чувствую только ее теплые пальцы на лице. Она слезы мои ими вытирает и сама плачет.
— Я простила тебя. Слышишь? Простила! Отпусти эту боль, мне тоже больно, но нельзя так больше.
— Ась, нет. Уезжай. Слово даю, не буду искать тебя. Никогда больше. Никогда!
— Нет! Ни за что! Я не откажусь от тебя. Не откажусь, Тимур. Давай переступим эту ненависть, мы и так хлебнули ее сполна. Ради нас, мы же всегда были. Все эти годы я ненавидела тебя, а ты был ни в чем не виноват. Пожалуйста! Я простила тебя, ведь я не могу ненавидеть тебя, так сильно любя!
Смотрю на нее и все такую же девочку вижу. Нежную, ласковую, чувствующую, только теперь в ее глазах что-то более взрослое плескается.
— Я. Люблю. Тебя!
Ася смотрит на меня, улыбается и плачет, а я ладони ее в своих лапах держу, не отпуская. Я никому в жизни этого не говорил, а ей готов повторить это сотни раз.
— Я тоже. Тоже тебя люблю, Тимур.
***
Я заметила его сразу. Бес сидел на коленях у могилы, усыпанной цветами. Я позвала его, но он не отреагировал, и тогда я подошла ближе, осторожно коснулась его широких плеч. Горячий, все такой же горячий.
Он поднял голову и я едва сдержала слезы, ведь Бес выглядел просто убитым горем. У него были красные потемневшие глаза, он весь словно осунулся, а его руки…Боже, его руки были все перебинтованы.
Я позвала Беса снова, но он как-то непонятно отмахнулся и я поняла, что он даже не узнал меня сразу. Все про проклятье говорил, тогда как я уже не могла просто. Это издевательство над нами и я так больше не могу.
Я опустилась перед ним на колени и приложила его перебинтованную руку к своему сердцу, которое уже едва не вываливалось из груди. Тимур замер, не шевелился, и как только услышал мое сердце, тут же обхватил меня и буквально впечатал в себя.
Как голодный дикий зверь, он прижимал меня к себе крепко, но не больно. Бес очень тяжело дышал и гладил меня по волосам, тогда как я вдыхала его запах и плакала.
От того, насколько сильно соскучилась, что давно уже простила и просто с ним хочу быть. К черту законы, гордость и правила. Я так скучала по моему Бесу, что уже просто невозможно ждать.
Я просила у него прощения снова и снова. Я видела, что Тимуру больно также, как и мне. А потом он просил прощения у меня и я впервые видела его слезы. Честные, искренние, которые отражали его страшную боль.
И я простила его. Обретя ребенка снова я поняла, что такое иметь настоящую семью и потерять ее. Я поняла полностью ненависть Беса, потому что сама прожила такую же.
Тимур прижимал меня к себе и целовал много и часто, как умел нежно, а я отвечала ему, а потом он сказал, что любит. Впервые за все это время, смотря прямо мне в глаза.
Сказал это прямо и я увидела, как блестят его окутанные болью красивые серебристые глаза и просто не выдержала. Я крепко прижалась к Бесу, роняя слезы. Я просто хотела быть с ним. Чтобы все закончилось. Чтобы все было хорошо.
Вытерев слезы я замечаю маленькое колечко, которое держит в перебинтованной руке Тимур. На его безымянном пальце такое же. Он все это время носил его. И мое сберег.
— Стань моей женой, Ася.
— Уверен?
— Да. На этот раз по-настоящему.
Улыбаюсь и протягиваю руку. Тимур надевает мне кольцо на безымянный палец, а затем целует в губы. Да, мы на могиле, но это неважно. Я снова его. И люблю еще сильнее, чем раньше.
— Мамочка!
Вижу Амели, Эмира и следующую за ними Маргариту.
— Пошли. Давай руку.
Тимур поднимается и за руку меня берет. Мы выходим из склепа и идем навстречу к детям, которые как раз бегают по двору. Как только Эмир видит Тимура, то сразу подбегает к нему и крепко обнимает, тогда как Амели застывает на месте.
— Папа Тимур! Я так скучал!
— Привет, Эмир. Я тоже.
Бес целует мальчика в макушку. Я вижу, как сильно Эмир привязан к нему. Невероятно просто.
— Дядя со шламом!
Амели ко мне подбегает и за мои ноги прячется от Тимура, который подходит к нам ближе и на корточки к ней опускается.
— Здравствуй, птичка.
Улыбаясь красиво, говорит Тимур, на что Амели все же выходит из своего укрытия и становится перед ним, теребя край куртки.
— Амели, не бойся.
— Я не боюсь.
Бес обнимет ее осторожно, к себе прижимает нашу крошку и я вижу как ему больно. Как он сильно скучал по дочери.
Амели изумленно гладит его по волосам маленькими пальчиками.
— Мам, у этого дяди волосы черные, прям как у меня!
— Амели, это не просто дядя. Это папа. Твой родной папа.
— Папа?
Киваю, едва сдерживая слезы. Она как две капли воды похожа на него. Амели вылитая копия Тимура.
— Иди ко мне, малыш.
Тимур целует дочку в щечку и берет малышку на руки. Эмир идет рядом. Я держу мужчину за руку крепко, не отрываясь. Мы вместе заходим в дом. В наш дом.
— Ты не бросила Эмира, хотя могла.
Зайдя в дом, говорит Тимур, кивая на бегающего по комнате мальчика.
— Не могла и не стала бы. Это наш ребенок. Пусть не родной, но наш.
— Твое сердце за нас двоих бьется.
Приобнимая меня, шепчет мне на ухо мужчина и лбом прикасается к моему виску. Вдыхаю его запах и голова кружится. Как же сильно я скучала по нему. Каждую минуту! Невероятно просто.
— Нет Тимур, у тебя тоже есть сердце я знаю, иначе ты бы не спасал меня тогда на казни и сейчас снова. От наркотиков бы меня не спасал, Амели бы не спасал, Эмира бы не забрал себе, не рисковал бы так, если бы ничего не чувствовал к нам.
Беру Тимура за руку осторожно, поднимаю голову, и в глаза яркие серебристые смотрю. Любимые глаза моего зверя.
— Я не могу словами передать, что тут у меня. Сильное. Такое…сильное, Ась.
Шепчет мне Бес и я киваю. У меня
