Я кладу руку на рот, чтобы защитить свои губы.
— Я обещаю, больше никогда.
Она отступает, чтобы впустить меня и закрывает за нами дверь.
— Она наверху в своей комнате.
Я направляюсь к лестнице.
— Знаешь, Лила, а ты твердый орешек. Не многие люди насмелятся угрожать кольцу в губе.
— Ну, я не большинство, — выкрикивает она. — Элла моя лучшая подруга и ей нужна защита. Обычно это делаешь ты, но в этот раз она нуждается в ней из-за тебя.
Я оставляю её в кухне и поднимаюсь по лестнице. В доме холодно, и звук музыки плывет по воздуху: «One Thing» в исполнении «Finger Eleven». Дверь в ванную, где умерла её мама, широко открыта, и там что-то цветное по всему кафелю.
— Элла, — говорю я, идя к двери. — Ты здесь?
Она выходит из своей комнаты с полной рукой маркеров и её глаза расширяются, когда она видит меня.
— Как ты попал внутрь?
— Лила впустила меня, —объясняю я, мое дыхание замерзает передо мной. — Ты не включила отопление?
Она качает головой и проходит мимо меня по направлению к ванной. Она одета в кожаную куртку и перчатки без пальцев. Когда она достигает ванной, она приседает и рисует что-то на полу.
Я осторожно приближаюсь, зная, что это должно быть чем-то важным.
— Милая девочка, что ты делаешь?
Она рисует черную линию вдоль плитки.
— Я делаю святилище… И не называй меня милой девочкой, пожалуйста.
Я приседаю позади неё и задерживаю дыхание, когда кладу руки ей на плечи. Она не сбрасывает их, но напрягается под моим прикосновением.
— Ты не представляешь, как сильно я сожалею.
Она рисует круг вокруг женщины с крыльями и кексом в руке.
— Тебе незачем сожалеть. Никто не злится на тебя.
Моя бровь заламывается в недоумении.
— Тогда что не так?
Она закрашивает глаз ангела и потом закрашивает огонек на свечке в кексе.
— Что я была права – насчет всего.
Я сдвигаю её волосы на одну сторону, когда она пишет: « Я люблю тебя»под ногами ангела.
— Права на счет чего?
Она пишет: « Я люблю тебя, мама, и счастливого запоздалого дня рождения».Закрывая маркер, она встает и разворачивается ко мне лицом.
— Что я разрушаю тебя.
Мои глаза резко расширяются, когда она протискивается мимо меня и идет в спальню. Это было совсем не то, чего я ожидал.
Я догоняю её как раз тогда, когда она собирается закрыть дверь и выставляю руку, открывая дверь.
— Ты не разрушаешь меня, Элла Мэй. Как ты вообще могла о таком подумать?
— Я думаю, потому что это, правда, — она швыряет маркеры на тумбочку. — Мои проблемы разрушают тебя, так или иначе.
Я прикусываю губу, работая над сохранением ровного голоса.
— Ты знаешь, так же как и я, что когда люди пьяны, они говорят обидные вещи, которые не имею в виду.
Она тяжело сглатывает.
— Но иногда они имеют это в виду.
— Я не имел это в виду. Обещаю. Господи, я бы хотел иметь что-то вроде повтора, потому что тогда бы я ударил себя даже за мысли о тех вещах.
— Повтора нет, — она тихо дышит. — И я не думаю, что должна все ещё делать это – мне даже не следовало это начинать. Предполагалось, что я буду держаться за пределами отношений до тех пор, пока не разберусь в своем дерьме, но каждый раз, когда я с тобой, это невозможно. Все что тебе нужно, это посмотреть на меня, и я будто тону.
— Я не совсем уверен, что понимаю, о чем ты, — осторожно говорю я. — Это хорошо или плохо?
Она разочарованно вздыхает, падает на кровать и кладет лицо на руки.
— Это было бы хорошей вещью, если бы я не была так разбита… Когда я с тобой, каждая часть меня поглощена тобой.
Я забираюсь к ней на кровать и осторожно кладу руку ей на спину.
— Ты знаешь, это самая правдивая вещь, которую ты мне сказала.
Она бросает на меня взгляд через завесу каштановых волос.
— Я знаю.
Я убираю волосы с её лица.
— Итан говорил мне сегодня странные вещи. Что может ты и я должны быть более честными друг с другом, вместо того, чтобы пытаться защитить друг друга.
— Думаю, ты был достаточно честен в гараже, — холодно отвечает она. — Миша, если ты хочешь уйти, делай это сейчас, потому что если вещи станут глубже, я клянусь, это убьет меня в следующий раз.
— Ты не представляешь, как важна для меня, — я встаю с кровати и предлагаю ей руку, зная, что это время излить души друг другу. — Пойдешь кое-куда со мной?
Она подозрительно смотрит на мою поданную руку.
— Куда?
— Это секрет, — я подмигиваю ей, притворяясь спокойным, хотя на самом деле я в ужасе от мысли, что она не пойдет со мной, что я разрушил все, над чем, так тяжело работал с ней. — Но я обещаю, что буду хорошим.
Она кладет свою руку в мою, доверяя мне, и я снова могу дышать. Я мысленно клянусь, что никогда не причиню ей боль снова.
ГЛАВА 17
(Перевод:Наталия Сикорская ; редактура:Дарья Галкина )
Элла
— Хорошо, иногда я совсем не понимаю тебя, — мой взгляд сканирует парк полный погнутых и сломанных решеток и пустых мечтаний. Это детская площадка, на которой мы росли, но здесь проходило больше наркосделок, нежели детских игр. Карусель изогнута, а у качели нет сидения. Цепи качели ржавые, а горка погребена в снегу.
Он тащит меня к качелям с большой усмешкой на лице.
— Не могу поверить, что ты не помнишь. — Он очищает сидение от снега и садится. — Это вроде как, лучшее воспоминание моего детства.
Я стряхиваю снег с соседней качели и сажусь на неё, оборачивая пальцы вокруг холодных металлических цепей.
— Ты имеешь в виду, когда мы заключили соглашение? Я помню это.
Он отклоняется назад и подбирает ноги, взмывая к небу.
— Да, но ты помнишь, что мы делали, перед тем как заключили соглашение?
Я качаюсь взад и вперед, пока снег высыпается из цепей.
— Мы играли в правду.
Тормозя с помощью ботинок, он останавливает качели и поворачивается лицом ко мне.
— Так ты все же помнишь.
— Конечно, я помню. — Я закатываю глаза и кружусь один раз с выпрямленными ногами. — Это был день, когда ты заставил меня признаться, что я никогда ни с кем не целовалась раньше.
Его ухмылка становится шире.
— И день, когда я впервые тебя поцеловал.
Я сжимаю свою челюсть, чтобы не улыбаться.
— Только потому, что я была слишком наивна, чтобы увидеть, что ты играешь со мной.
— Мне было четырнадцать, — говорит он. — Я не играл с тобой. Мне просто было интересно, какого это поцеловать лучшего друга, потому как все остальные девчонки, с которыми я встречался, не делали многого для меня.
