— Ты еще пожалеешь об этом, — огрызается он. — Еще пожалеешь, что я не отрезал тебе язык этой бритвой, чтобы ты не могла сказать такую чертову глупость.
Я уже жалею об этом. Не знаю, о чем тогда думала, но облажалась. Он собирается убить меня. Он меня убьет, мать твою! Я хнычу, борясь, ненавидя себя за то, что сломалась, за то, что пропустила даже малейший признак страха, но все это не имеет значения. Джейк грубо протискивается между моих ног, обнажая зубы в дикой ненависти, двигая бедрами вперед, его эрекция упирается во внутреннюю сторону моего бедра.
— Чертова п*зда! — он кипит от злости. — Чертова грязная, отвратительная п*зда!
Наступает острый, захватывающий дух момент, подвешенный во времени, и Джейк застывает на мне. Его зрачки раздуваются, расширяясь достаточно широко, чтобы проглотить радужку. Он внутри меня.
Он…
Боже…
Я кусаю внутреннюю сторону щеки, проклиная новый укол боли между ног. Сигнал о том, что я потеряла что-то, чего никогда не получу обратно.
— О, Сильвер. Сильвер, Сильвер. Эта твоя тугая маленькая киска только что сделала все хлопоты и неприятности, которые ты причинила, стоящими того. Черт возьми, ты тугая. Разве это не приятно? Я заставляю тебя чувствовать себя хорошо?
Горячие, обжигающие слезы текут из глаз, но я не издаю ни звука. Я просто смотрю на него, и мое лицо снова становится пустым, хотя на этот раз от шока.
Я не могу в это поверить…
Это не так…
Этого не может быть…
Джейк начинает извиваться на мне сверху. Я чувствую, как он вырывается из меня и движется обратно вверх и внутрь, новая волна боли проходит через меня с каждой фрикцией. Мой желудок бунтует, угрожая выплеснуть свое содержимое, и я ничего не делаю, чтобы сдержать его.
— Не смотри на меня так, Париси, — огрызается Джейк. — Я делаю тебе гребаное одолжение.
Мысленно смеюсь. Я смеюсь над тем, что он вообще может так думать, потому что так оно и есть. Джейкоб действительно верит в эту ложь. Снаружи я остаюсь закрытой, онемевшей, мои глаза сверлят его, когда он дергается, ускоряя свой темп на мне.
— Отвернись, — приказывает он.
Я не отворачиваюсь.
— Нет.
Если он планирует продолжать это надругательство над моим телом и душой, то ему придется нести тяжесть осуждения в моих глазах, когда он это сделает. Джейкоб Уивинг, капитан «Головорезов Роли Хай», один из самых уважаемых и влиятельных учеников, ворчит, впиваясь пальцами в мою грудь, насилуя меня. Сэм издает гортанный звук, в его глазах пляшут веселые искорки, когда он смотрит, как Джейк извивается на мне. Но я не обращаю на него никакого внимания. Смотрю только на Джейка.
Разочарованный, разъяренный, его рука опускается вниз, ударяя по моей щеке, и я чувствую вкус крови.
— Я же сказал, отвернись! — кричит он.
Опять же, я не отворачиваюсь.
Время тянется и замедляется, дразня меня с каждой секундой. Джейк кусает меня в верхнюю часть плеча, достаточно сильно, чтобы потекла кровь. Он оставляет на мне синяки, царапает, толкает, крутит, щипает. Трахает меня все сильнее и сильнее, и я вижу, как безумная похоть в его глазах превращается во что-то другое. Что-то похожее на отчаяние. Я не знаю, как долго он будет продолжать. Борюсь за каждый вдох. Борюсь и тяну. Я делаю все, что в моих силах, чтобы уйти, но ничего не могу сделать. И каждый раз, когда он толкается в меня, кряхтя и обливаясь потом, убеждаюсь, что смотрю на него холодными, мертвыми глазами.
В конце концов, он срывается. Падая вниз, прижимаясь лицом к моему, он рычит мне прямо в лицо.
— Я СКАЗАЛ, БЛ*ДЬ, ОТВЕРНИСЬ!!!
Я…
Не…
могу…
дышать…
Джейкоб бьет меня кулаком в бок, и мои ребра кричат, агония разрывает мое тело, уничтожая все до последнего нервного окончания. Теперь у меня нет выбора в этом вопросе. Мое тело сотрясается в конвульсиях, когда я пытаюсь перевернуться на бок, рвота поднимается к горлу, но Сэм все еще удерживает меня на месте. Однако Джейк отшатывается назад, и я вижу то, что чувствовала между ног — его печальный, вялый член, теперь жалко висящий, прилипший к внутренней стороне бедра, весь в крови.
Теперь он стыдится.
Теперь, потому что его друзья видели, что он не смог, бл*дь, закончить.
Что он не смог держать свой член достаточно твердым, чтобы унизить меня, войдя в меня.
— Да не сиди ты тут, мать твою, и не пялься. — Он хватает со стойки полотенце, оборачивает его вокруг талии и вытирает нос тыльной стороной ладони. — Продолжай, черт возьми. Сейчас еще рано. Внизу все еще продолжается вечеринка.
Сэм не нуждается во втором приглашении.
Он забирается на меня сверху и делает то, что не смог сделать Джейк.
Киллиан идет следом.
Когда они закончили, то отпускают меня…
...и один за другим они по очереди плюют на мое холодное, окровавленное, обнаженное тело.
Звук их смеха звенит у меня в ушах, когда они выходят из ванной.
Джейк на секунду останавливается в дверном проеме, в его глазах бушует отвращение, как буря.
— Если ты кому-нибудь скажешь, что я не смог, — шепчет он, — я превращу твою жизнь в сущий ад, Сильвер Париси. Превращу твою жизнь в ад, что ты сделаешь нам всем одолжение и убьешь себя прежде, чем мне придется сделать это, черт возьми, для тебя.
Глава 25.
Должно быть, уже почти рассвело. Свет в трейлере становится все ярче по мере того, как проходили часы, но я не сдвинулся ни на дюйм со своего места на диване, упершись локтями в бедра и прижав сжатые в кулак ко рту. Моя сетчатка, вероятно, сгорела безвозвратно из-за того количества времени, которое я провел, уставившись в экран ноутбука, но не мог отвести взгляд. Не мог моргнуть из страха, что даже это маленькое движение может вызвать у меня приступ ярости, такой темный и бездонный, что я никогда не смогу вырваться из него.
Письмо Сильвер пришлось читать долго, но теперь ее слова навсегда выжжены в бесплодных пустошах моей души. Они вызвали во мне такой водоворот токсичности, что я едва могу дышать. В течение последних четырех часов с тех пор, как прочел письмо, не один или два, а бесчисленное количество раз, все, что я делал, это сидел здесь и уговаривал себя не нарушать обещания, которые дал Сильвер. Мне никогда не следовало клясться, что я не причиню вреда этим ублюдкам, пока не узнаю всю правду. Понятно, что это и должно было быть чудовищно, это всегда отвратительно, но чтение подробностей, погружение в каждую крошечную деталь, которая произошла той ночью... черт, я чувствовал себя так, как будто был там, в той ванной, на коленях, со связанными за спиной руками, вынужденный смотреть, как эти больные ублюдки по очереди причиняют боль моей девушке.
Со странным чувством спокойствия я осознаю, что официально сошел с ума. Временная разновидность безумия. Точно такие же болезни психиатры диагностируют у людей, когда они срываются и теряют всякий контроль над собой и своими действиями. Единственное, что удерживает мой мозг от того, чтобы взорваться и отправить меня в приступ непонятного безумия — это осознание того, что Сильвер никогда больше не заговорит со мной, если я не выполню ее желания.
Но за это будет воздаяние. Там будет искупление их грехов, я собираюсь убедиться в этом. Должен быть какой-то обходной путь, который позволит пролить кровь этих ублюдков за то, что они сделали.
И Джейкоб Уивинг…
О Боже, Джейкоб! Ты даже не представляешь, что натворил. Девять месяцев назад, когда ты привел в ту комнату, накачанную наркотиками, беззащитную девушку с намерением причинить ей боль, опозорить и унизить, украсть ее девственность, ты явно не думал о будущем. Ни на минуту не задумывался о том, что произойдет.
Не заметил моего приближения.
Если бы ты это сделал, то никогда бы и пальцем не тронул Сильвер Париси. Ты бы не позволил себе даже подумать о ее проклятом имени.
Я вибрирую от ярости, как бы паря над своим телом, пока завариваю себе кофе. Теперь вообще не собираюсь спать. Мы не вернемся в школу до завтра, так что позже я поеду и встречусь с Сильвер. А пока планирую разобраться с этой ситуацией, и как раз знаю того человека, который подходит для этого.
