Когда я открываю глаза, у меня возникают две мысли.
Где я, черт возьми, нахожусь?
Почему кто-то сверлит около моей головой?
Я качаю головой и морщусь. По-видимому, сверлят прямо в моей голове.
Я поворачиваюсь на бок и медленно сажусь. На тумбочке стоит чашка кофе, бутылка воды и таблетки.
Я хватаю воду и таблетки. Вода успокаивает мое горло достаточно, чтобы глотнуть кофе.
Фу. Горькое.
Я все равно пью его, потому что мне нужно проснуться.
Рюмки текилы — и какие бы рюмки я ни выпила потом — были плохой идеей.
Если Дэн собирался остановить меня, он должен был сделать это раньше. Я добавлю это в его руководство по дружбе.
Я чувствую, что сейчас упаду и меня вырвет прямо на себя. Да, и похмелье продлится неделю.
Мой взгляд блуждает по комнате. Я сижу на огромной кровати с грязными простынями. Открытый балкон заставляет занавески порхать.
Я никогда раньше не видела эту комнату в доме Дэна. И с каких это пор у них потолки в золотой оправе?
Я смотрю на себя и задыхаюсь, обнаруживая, что на мне только халат.
С бьющимся сердцем я перевожу взгляд вниз. Дерьмо. Я совершенно голая.
Я не в доме Дэна, и я голая. Пожалуйста, скажите мне, что я не сделала ничего такого, о чем потом пожалею.
Меня выводит из оцепенения, когда рядом кто-то прочищает горло. Моя голова резко поворачивается. Я даже не заметила, что в комнате кто-то еще.
Мое дыхание прерывается короткими вздохами. Леви сидит в кресле, скрестив ноги в джинсах.
Он одет в черную футболку, которая обтягивает его четко очерченные мышцы живота. Его растрёпанные волосы откинуты назад, представляя полный обзор резких линий на его лице и убийственного взгляда в его бледных глазах.
Мое глупое тело оживает, и крошечные покалывания пронзают до глубины души.
Нет.
Скрестив халат на груди, я рывком поднимаюсь с кровати, оставляя чашку кофе на тумбочке.
Глупая маленькая часть меня хочет услышать от него хоть слово. Прикосновение.
Что-нибудь.
Но я больше не та девушка.
Это первый раз, когда я серьезно отношусь к своей гордости. Леви больше не будет диктовать мне свою жизнь.
Подавляя головную боль и скорлупу сердца, я шагаю к двери. В момент, когда я открываю ее, чья-то рука захлопывает ее сзади.
Большое — и очень твердое — тело льнет к моей спине. И тепло. Черт бы побрал его и его тепло.
Я ударяю локтями ему в ребра. Он не отступает.
Во всяком случае, он толкается своими бёдрами в меня сзади, прижимая к месту.
Злые слезы подступают к глазам.
Как он смеет поступать так со мной, когда уже вычеркнул меня из своей жизни? Как смеет играть с моим телом и сердцем, будто это какая-то игра?
Я поворачиваюсь и бью его кулаком в грудь.
— Ты не должен этого делать. Мы больше никто, Кинг.
Его лицо меняется.
— Кто. Сказал?
— Ты! Мы никогда не были чем-то, чтобы это подошло к концу, не забыл?
— Значит, ты решила напиться с моей командой. — его голос звучит как-то странно. — Это твой способ отомстить мне?
Это мой способ отомстить самой себе. Я планировала напиться до беспамятства. Но в какой-то момент мне стало весело с Ронаном и ребятами. На мгновение я смогла забыть об этом ублюдке.
— Я так устала от тебя, Кинг. — я горько смеюсь. — Ох, подожди. В любом случае, это не было чем-то, чтобы это подошло к концу.
— Блядь, Астрид.
Он рычит, закрывая глаза.
Когда он открывает их, там царит хаос эмоций, которые я не могу расшифровать.
Что с тобой произошло?
Почему ты оттолкнул меня?
Эти вопросы вертятся у меня на языке, но я не задаю их, потому что в глубине души боюсь ответа.
Я боюсь, что он прорежет свежую рану и погубит меня безвозвратно.
— Перестань вести себя так, будто ты можешь принадлежать кому-то другому. — он хватает меня за бедра и притягивает к себе. — Не было ни одного момента, когда бы ты не была моей.
Мои кулаки сжимаются, и я изо всех сил бью его в грудь.
— Какого черта тебе от меня нужно, Леви? — удар. — Что? — удар. — Я больше не могу.
Он хватает меня за запястья.
— Что ты не можешь?
— Я не могу притворяться, что все прекрасно. Я не могу спланировать твой уход, когда мне так сильно хочется увидеть тебя снова. Шах и мат, ты выиграл. Ты, блядь, выиграл. Теперь ты счастлив?
— Даже близко нет.
Он разворачивает меня, и я падаю на кровать. Он на мне, его тело накрывает мое. Мой халат распахивается внизу, и его эрекция прижимается к моим бедрам.
Я чувствую, как рушусь.
Моя кожа вспыхивает, оживая под трением его одежды.
Две недели. Это были две чертовски пустые недели без него.
Я жажду снова наполниться, и только Леви может помочь.
Мои пальцы цепляются за его футболку. Не знаю, приблизить его или оттолкнуть.
— Как я могу выиграть, если проигрываю тебе с самого начала, принцесса? — в его глазах светится странная уязвимость, которая бьет меня в грудь. — Ты знаешь, как я провел последние две недели без тебя?
— Я не хочу знать.
— Очень жаль, потому что ты узнаешь.
Он переворачивает меня, и я задыхаюсь, когда оказываюсь на четвереньках — на очень дрожащих руках и коленях. Я не могу осознать, что происходит, когда его твердое тело накрывает меня сзади, а его губы находят мочку моего уха. Он проводит языком по раковине и оставляет укус на шее.
Дрожь охватывает мою кожу, и волна удовольствия плывет по бедрам. О, Боже. Всего одно прикосновение, и я превратилась в беспомощную дурочку.
— Нет, Леви… Не надо… Я больше не могу. Остановись.
— Думаешь, я не хочу остановиться? — он рычит мне в ухо, стягивая халат и отбрасывая его. — Я спорил против того, кто и что я в течение двух чертовых недель, и угадай, что?
Позади меня раздается звук молнии, и я громко сглатываю.
— Ч-что?
— Я не могу победить, когда уже отрекся от престола, принцесса.
Я бросаю взгляд через плечо и делаю глубокий вдох. Он слишком твёрдый. Его пресс, бедра и член. По всему телу пробегает дрожь.
Я хочу его внутри себя.
Нет, я нуждаюсь, чтобы он оказался внутри меня.
Я начинаю задаваться вопросом, будет ли у меня когда-нибудь подобная реакция на кого-то еще, кроме него.
Когда я рядом с ним, это одновременно пугает и возбуждает. Несмотря на то, что я знаю, что впереди темная пропасть, я все равно продолжаю идти к ней.
Это безумие. Безрассудство. Но оно наше.
Мы с Леви не начинали как в сказке, и я знаю, что конец тоже не будет сказочным, но я все еще жажду того, что у нас есть.
У меня все еще перехватывает дыхание, а сердце пытается выскочить из груди.
Как я могу так сильно сочувствовать монстру?
Он резко хватает меня за бедро.
— Я вижу тебя, но не прикасаюсь к тебе. Я слышу тебя, но не могу с тобой поговорить. Ты свела меня с ума.
— Хорошо. — я льну к его руке, покачиваясь. — Потому что ты на какое-то время свел меня с ума.
Леви отпускает мое бедро и погружает указательный и средний палец мне в рот. Я посасываю его кожу, продолжая тереться о его бедро. Наверное, все превратилось в беспорядок, но я не останавливаюсь.
Я не могу.
Он, кажется, не возражает. Во всяком случае, он прижимается бедром к моим чувствительным складкам, заставляя меня сойти с ума.
— Ты мокрая, — его голос хриплый. — Черт. Ты чувствуешь, принцесса?
Я киваю.
Он щелкает большим пальцем по моим соскам, заставляя их затвердеть, прежде чем ущипнуть. Сильно.
— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить?
Я стону вокруг его пальцев в ответ. Он убирает бедро между моих ног, оставляя меня опустошенной, ноющей и чертовски голодной.
— Что…
Слова застревают у меня в горле, когда он проводит своим твердым, толстым членом вверх и вниз по моему входу.
Дерьмо.
Это даже лучше, чем его бедро.
Мое дыхание выходит прерывистым и коротким.
