кашей на молоке, хорошим кофе, булочками с корицей и чем-то еще неуловимо приятным. Сама Аглая, в простой черной футболке и домашних брюках, без косметики, выглядела простой и уютной. Перед ним сейчас сидела совсем другая Аглая. Ее, вот такую, хотелось обнять и просто дышать ею. Если ту Аглаю, что была Снежной королевой, хотелось покорить, то эту Аглаю хотелось защитить, а главное, никому не показывать, чтобы не увели.
Павел заставил себя оторваться от разглядывания Аглаи и перевел взгляд на тарелку с выпечкой:
– Круассаны с шоколадом? – кивнул он на тарелку.
– Да, – Аглая рассмеялась, – Ариша сказала, что любит такие. Правда, они вчерашние, но я чуть разогрела, так что они и пахнут, и на вкус как только что испеченные.
– Ты ешь булочки с корицей? А как же фигура? Неужели не боишься поправиться?
– Боюсь, конечно, так что «ем» – это громко сказано. Больше вдыхаю аромат, чем ем, – Аглая рассмеялась, смутилась, будто ее застали за чем-то противоправным, но ответила честно.
– Приятного тебе аппетита!
– Спасибо. И тебе!
Для Аглаи завтракать не в одиночестве было странно – те редкие завтраки в доме у подруги Ольги не в счет. Там другое дело и другая территория, не ее. Последние несколько лет Аглая завтракала одна. Она так привыкла и даже наслаждалась своими одинокими завтраками. Но сегодня, завтракая наедине с Павлом, она поняла, что ей приятна его компания, к тому же, этот Павел, что сидел сейчас перед ней, был совсем другим, не похожим на самого себя. Этот, пусть и уставший, осунувшийся и заросший щетиной, ей нравился больше. Щетину он, правда, сбрил, пока принимал душ, а потому выглядел он сейчас посвежевшим, но глаза все равно выдавали его усталость.
– Как Ариша? Не утомила тебя?
– Нет. У тебя замечательная дочка, она гораздо умнее своих 5-ти лет, и она очень скучает по маме.
– Да, я знаю, – Павел вздохнул и опустил глаза в тарелку, – но Ариша знает, что мама больше не вернется.
– Да, она говорит, что сейчас у мамочки больше ничего не болит, – подтвердила Аглая. – Она была с матерью до последнего дня?
– Нет. В последнюю неделю Рита не разрешала ее приводить. Говорила, что не хочет, чтобы дочь запомнила ее такой. А потом вдруг попросила привести к ней Аришу и оставить их наедине. Мы, конечно, выполнили ее просьбу, – Павел помолчал, – а следующей ночью Рита умерла.
– Макар мне сказал, что Рите было столько же, когда от этого же заболевания умер ее отец, его родной брат.
– Да? Я не знал.
– Паш, прими мои соболезнования.
– Спасибо, но если быть честным, то нас с Ритой только Ариша и связывала. Рита боялась и не хотела рожать. Совсем. Анализы показали, что у Арины нет предрасположенности к этим заболеваниям, и тогда Рита решила рожать. Но жить мы с ней вместе не хотели и не планировали. У нас у каждого была своя жизнь.
– Ариша у тебя чудесный и необыкновенный ребенок! – Аглая тепло улыбнулась и добавила:
– И она очень похожа на тебя.
– Разве? – Павел посмотрел на Аглаю и потер правую бровь. – А я считал, что от меня у Ариши ничего нет.
– У нее твои глаза, и она вот так же трет правую бровь, когда задумается, – Аглая произнесла это и смутилась.
– Да? Разве? – Павел тоже неожиданно смутился. Аглая это точно видела.
А у Павла вдруг потеплело на душе. Эта женщина вдруг призналась, что тоже думала о нем, и совершенно точно, не со злостью. Одним предложением она выдала себя: она знает о его привычке тереть бровь, и она увидела в его дочери его черты. Он отложил ложку, набрал побольше воздуха в легкие и произнес:
– Аглая, прости меня, если можешь. Все это время я вел себя как идиот.
– Не все время! – прозвучало вдруг в ответ.
– Что?
– Ты не все время вел себя как идиот. Первое свидание-ужин было идеальным! – Аглая улыбнулась хитрой улыбкой. – И ресторан, и ужин, и даже скрипач мне очень понравились. Особенно, скрипач!
Павел от неожиданности замер, а потом потер указательным пальцем правую бровь, и Аглая рассмеялась тихим смехом.
– Хочешь сказать, что если я тебя приглашу в тот ресторан еще раз на свидание, ты со мной пойдешь? – спросил, страшась услышать ее ответ.
– Нет! – ответила, и Павел уже открыл рот, чтобы уточнить, почему она отказала на этот раз, а Аглая добавила:
– В тот ресторан и только с тобой – точно нет! А вот если вы, ты и твоя дочь, пригласите меня в «Джунгли», то я с радостью пойду.
– «Джунгли»? – Павел непонимающе смотрел на Аглаю.
– Это детское кафе. Поверь, Арише понравится! – рассмеялась опять Аглая.
– Аглая, позволь тебя пригласить в кафе «Джунгли»! – тут же произнес Павел и, портя весь момент, зевнул, – прости! Устал, как собака, за эти последние три дня.
Сказал он это каким-то чужим совершенно голосом и вздохнул. Затем поставил локти на стол, растер лицо ладонями, проведя ими одновременно вокруг глаз, сложил руки в замок и уперся в них переносицей, замер.
Аглая, посидев в тишине несколько секунд, встала и ушла в гостиную. Павел, казалось, даже не услышал этого.
Глава 26
Аглая понимала, что у Павла случилось что-то еще за эти последние дни. И случилось нечто страшное. Что может быть страшнее смерти близкого тебе человека?
Впрочем, Павел сказал, что с Ритой их связывала только Ариша. Значит, случилось что-то еще, и буквально только что. Не просто так он улетал в командировку, оставив дочь даже не на бабушку с дедушкой, а на няню, нанятую совсем недавно.
Этот сидящий сейчас на ее кухне мужчина выглядел очень уставшим, хоть он и сдерживал изо всех сил зевоту. Да, сегодня он не был похож на того Павла Кострова, которого она знала и на которого злилась всей душой. Злилась и незаметно для себя влюбилась, как оказалось. Спасибо подруге Ольге, которая расставила все по своим местам.
Этот Павел все
