сладко заснул, а я еще раз убедилась, что нужно включать голову, перед тем как придумывать что-то на эмоциях. Ну как дети могут быть не моими? А откуда бы у меня тогда было молоко и швы? Ну точно глупая. Правильно про меня сказал Глеб. Глупая и маленькая. И ведь он же хотел, чтобы ко мне вернулась память. Значит, все это пустые наговоры.
Я почти себя убедила, но зачем-то все равно спросила:
— Оксана Борисовна, а как так получилось, что дом записан на Маришу? Это же дом Глеба?
— Глеб решил, что это будет справедливо. Сначала я была против, но потом смирилась, — махнула рукой женщина и поцеловала Маришу в макушку. Дочь сидела у нее на руках и увлеченно играла с мягким разноцветным кубиком. — Этот дом строил мой муж, еще до развода. В итоге он завещал его младшему сыну Артему. А Глеб был буквально одержим этим домом и нашел способ его вернуть, — ласково улыбнулась женщина, а я почувствовала, как в горле встал ком. Я пыталась сглотнуть набежавшую в рот вязкую слюну, но она, словно ядовитая, разъедала мне язык, губы и зубы, которые начало сводить. И только когда я смогла сглотнуть и наполнить легкие столь необходимым воздухом, этот яд словно потек по моему горлу, теперь уже разъедая внутренности.
Одержим домом. Она сказала: одержим домом. И она подтвердила слова Артема. Не все. Но картинка все же строилась. И она была не в пользу Глеба. И уж совершенно точно не в мою.
— Оксана Борисовна, — ласково улыбнулась, вытягивая из себя последние силы, губы буквально онемели и не слушались, но я заставляла себя говорить, — а вы можете еще с ними посидеть? Сейчас Саша допьет молочко, и я съезжу к Глебу. Он сказал, что будет на работе до вечера.
— Конечно же, посижу, Лесечка. Мне же в радость сидеть со своими внуками.
Действительно, внуки. Какая ей разница, от какого сына? Или?.. Она же что-то говорила о разводе. Может, у Артема другая мать? Например, та самая блондинка? Ведь только глупый не поймет, что это она навела Артема на меня. А впрочем, какая разница.
Я быстро сбегала в ванную комнату, поменяла вкладыши для груди, чтобы не потекло молоко, и позвонила опять по тому же номеру. Как выяснилось, водитель все еще был здесь и он действительно был штатным. А я и не знала этого.
Дорога до офиса Глеба прошла на удивление быстро. Наверное, потому, что я практически ни о чем не думала, отрешившись от всего и бездумно глядя в окно на заснеженные пейзажи. Так же бездумно я забежала в офис и только потом поняла, что не знаю, куда идти. На стойке администратора меня даже поприветствовали. Узнали.
Я хмыкнула и поспешила на нужный этаж, опять погружаясь в себя. Я не хотела ругаться и выяснять отношения. Я просто хотела услышать правду. Правду от Глеба. Только вот все мои благие намерения, если их таковыми можно назвать, пошли наперекосяк, стоило только мне увидеть в приемной ту самую блондинку — Алину. Она перегнулась через стойку, за которой сидела помощница Глеба, и что-то той доказывала.
Классика. Приехала к мужу в офис и застала любовницу.
А муж ли он мне?
Хлюпнула носом, пытаясь загнать набежавшие на глаза слезы, и поспешила к кабинету, не удосужившись даже постучать. Еще чего! Может, там еще одна такая же Алина?
На удивление, муж был кабинет один.
А муж ли?
Назойливый вопрос, сидевший в моей голове уже почти весь день, никак не давал мне покоя. Я ведь даже ни единой свадебной фотографии не видела.
— Олеся? — Глеб ласково улыбнулся, заметив меня, — Я же предупредил, что буду работать до вечера.
— Это из-за нее? — резко выбросила я вопрос и зашагала в сторону рабочего стола.
— Из-за кого? — Вавилов прищурился и оттолкнулся в кресле, крутанув его в мою сторону. Только я подошла, мужчина сразу же обнял меня за ноги и притянул к себе, утыкаясь лицом в мой живот. Я, скорее по привычке, запустила пальцы в его темные волосы и, легко поглаживая мужа по голове, жестко произнесла:
— В приемной стоит твоя любовница.
Вавилов глухо засмеялся, вызывая у меня щекотку.
— Я видела ваши фотографии в Инстаграме. Алина — красивая блондинка. С которой ты был всю мою первую беременность и половину второй, если верить срокам, — спокойно вывалила на него все мои умозаключения, когда внутри все горело пламенем. Черным! Удушающим. На самом деле я не хотела ничего менять. Мне до отчаяния нравилась моя жизнь. Но прятать голову в песок я тоже не согласна.
— Не подскажешь мне, как ты вышла на ее соцсеть? И с чего ты решила, что я с ней по-прежнему общаюсь? — тихо спросил он, так и не оторвавшись от моего живота.
Я не сдержалась, потянула его за волосы, отрывая голову мужа от себя, надеясь, что хотя бы так он прекратит увиливать.
— Она стоит в твоей приемной, — произнесла, глядя в его темные глаза, которые тут же прищурились от услышанного.
— Серьезно? Алина? За дверью? — Мужчина усмехнулся. — Заметь, и она же сих пор не попала в мой кабинет, хотя смогла прорваться на этаж. Нужно выписать премию Карине и штраф администраторам внизу.
— Почему ты шутишь?
— Я не шучу. Она давно пытается ко мне прорваться, понятия не имею зачем. Все вопросы с ней я прояснил уже давно.
— То есть ты не отрицаешь, что почти весь наш брак изменял мне? Или и не было никакого брака?
— Ты что-то вспомнила? — нахмурившись, произнес он, и вот тогда-то меня и прорвало, я буквально оттолкнула его от себя и отскочила на несколько шагов.
— А есть что вспоминать? — голос задрожал, и я поняла, что еще чуть-чуть — и заплачу. Ну сколько же можно? Я не хочу больше плакать. На сегодня хватит уже.
— Ну, как бы целых два года, Лесь, — притворно спокойно ответил Глеб, но я уже успела изучить его за этот месяц, так что от меня не скрылось то, как он напрягся, словно чего-то выжидал. Неужели того, что я сама расскажу ему все, что знаю?
— Марина и Саша твои дети? — спросила в лоб, на что лицо мужчины перекосилось, и он сразу же поднялся с места и очень холодно, практически
