искали девушку.
Шон посмотрел на часы, почти десять вечера. Куда она могла поехать, он не представлял. Они так чертовски мало знают о ней, когда она находилась рядом, хотелось только любить ее и целовать, а не расспрашивать о подругах и родственниках.
— Куда она могла поехать?
— Я не знаю, Лукас. Надо искать. Набирай ее постоянно, пока не ответит. А еще позвони в мотель и к Рози в кафе. Меня очень волнует, зачем ее искали Робертсы и кто приходил к ней.
— Да, конечно.
Пока спускались, шли к машине, Лукас поговорил с Рози и Кейт. Но они ничего не знали и давно не видели девушку. Она так и не брала трубку, напряжение и волнение нарастало.
— Я все думаю о том, кто мог приходить к ней, что за женщина, — Шон посмотрел на брата и снова на темную дорогу, они уже проверили и отель, и гостевой домик, и то поле, где Шон встретил машину Кэндис почти месяц назад, но ее нигде не было.
— Я знаю только одну женщину, которая может нагнать страх.
Шон крепче сжал руль. Лукас прав, он тоже знал такую. Это была их мать. Но она не могла знать о Кэндис, если только кто-то донес. Но кто? Они не встречались при людях, не появлялись нигде вместе, даже не потому, что они прятались, на это просто не было времени.
Но если к Кэндис на самом деле приходила мать, вполне понятна реакция малышки.
— Я представляю, какие гадости она могла ей наговорить, — Лукас оторвался от телефона и посмотрел на дорогу. — Мать может любого, даже самого крепкого мужика вывести из себя. Черт!
Резко ударил по панели, откинулся на сиденье.
— Мы тоже виноваты перед ней. Надо было сразу разобраться, почему она оказалась в госпитале, что от нее хотел шериф. Просто так не оставляют там на ночь, а мы увидели Робертса, и ревность закипела в крови. Мы думали только о себе, а не о ней, не о ее здоровье, а о своей вражде. Не прощу себя, если с ней что-то случится.
— Ты прав. С ней может случиться что угодно. Вот где она сейчас? Трубку не берет. Шон, я впервые так волнуюсь из-за девчонки. Ты знаешь, я признался ей в любви и ни секунды не пожалел, что сделал это. Я могу сказать это миллион раз, и ничего не изменится. Она как часть моего сердца, часть меня. Я думал, что такого не бывает.
— Бывает, Лукас, бывает.
— Мы даже не знаем, куда она могла поехать. Уже почти полночь, нет смысла искать ее ночью на дороге. Надо проверить ближайшие мотели, если не найдем, придется ехать в полицию.
Объехав за ночь несколько мотелей, решив отдохнуть несколько минут на парковке одного из них, они заснули, хотя до последнего боролись со сном. Но Шон уже засыпал на дороге, а это было опасно.
— Черт, Лукас, уже утро.
Лукас резко проснулся, как и Шон, от громкого гудка проезжающей фуры. Солнце слепило вовсю, потерев лицо, он завел мотор и вывернул на дорогу, решив поехать не по шоссе, а другим путем. Они не проехали и пары миль, как увидели у обочины съехавшую с дороги машину Кэндис.
— Дьявол, Шон, смотри. Это ее пикап.
Быстро выскочили, обошли машину, заглянули внутрь, но Кэндис там не было. Машина была не повреждена, лишь царапина на бампере. Они не знали, что и думать, в голову лезли самые плохие мысли, а больше всего раздражало бессилие.
— Надо ехать в полицию. Шон, как ни крути, вдвоем мы не справимся. С девочкой точно что-то случилось.
Шон сжал кулаки, смотря себе под ноги. Если в этом будет виновата его мать, если из-за ее слов Кэндис натворила глупостей или попала в беду, он не хочет больше знать эту женщину. Пусть она его мать, и он обязан ей многим, но в его личную жизнь, к его женщине, он не позволит лезть даже ей.
— Не понимаю, почему вы меня здесь держите? На каком основании?
Кэндис снова была в кабинете шерифа, но молодой офицер, что находился вместе с ней, не ответил ни на один ее вопрос. Прошло уже почти два часа, ей принесли сок и сандвич, но ничего не хотелось. Она не понимала, что происходит и зачем она здесь находится.
Ей хотелось уйти, просто уехать домой, потом найти того, кто поможет вытащить пикап на дорогу и уехать, теперь уже точно. Ей не хотелось никого знать и видеть. Ни шерифа, ни Рика, ни Паркеров, их в первую очередь, Лукас разрывал ее телефон звонками, но наконец села батарея, и он замолчал.
Она не хочет их видеть, потому что снова начнется все заново и по кругу. Она не устоит, позволит им быть рядом, но как только они уйдут, станет невыносимо больно.
— Кэндис, господи, наконец-то ты нашлась, — Шериф Джим Робертс был взволнован и пристально рассматривал девушку. — Офицер, вы можете идти.
Парень, что все это время был с ней рядом, вышел, но следом зашел Рик и так же, как его отец, стал пристально рассматривать девушку.
— Я и не терялась. Я хочу уехать из этого города, а вы не даете мне этого сделать. На каком основании я нахожусь здесь? Я что, какая-то преступница?
— Кэндис, что такое ты говоришь? Конечно, нет. Мы лишь хотим позаботиться о тебе.
— Не надо обо мне заботиться. Вас не было в моей жизни почти двадцать лет, а сейчас вы появляетесь и начинаете мешать мне жить. Я не маленькая и вполне способна позаботиться о себе сама. Я хочу уехать.
Все начинало раздражать, шериф с его словами, Рик, укоризненно смотрящий на нее. Почему она вчера вечером не была такая смелая с мамашей Паркер? Почему не высказала ей все, что думает? Почему не сказала, что ей все равно до ее слов, и она будет жить и поступать так, как считает нужным и встречаться, с кем захочет? Почему срывается именно на этих мужчин? Ведь, на самом деле, они не желают ей зла, как некоторые.
— Кэндис, девочка, послушай меня, — Джим присел рядом с ней на корточки и заглянул в глаза. — Я снова скажу, что очень виноват перед тобой и Лорой, я понимаю твою агрессию по отношению ко мне и не жду, что ты сразу примешь меня как своего отца, на это нужно время. Но я, мы с Риком, хотим заботиться о тебе, дать то, что
