почувствовала, как кто-то сзади склонился к ней, обжигая дыханием ухо.
– Я забыл сказать, как ты до невозможности красива сегодня, – прошептал Егор.
Таня сглотнула.
Теперь, зная, что он здесь, что он сидит позади, а на банкете будет сидеть напротив нее, желание сбежать отсюда усилилось в несколько раз.
На самом деле, это было не самой ужасной идеей. Она выполнила данное маме обещание, она пришла. Выпьет еще пару бокалов, а когда начнется настоящий движ, свалит под шумок, почему нет?
Она не стала ничего отвечать, а псих и не ждал ответа.
Теперь его как будто в принципе не волновало, что Таня скажет. Он просто говорил и говорил. Буквами сообщений, словами, мягким шепотом и яркими взглядами сквозь толпу.
Церемония закончилась, но даже когда все встали и двинулись внутрь, Таня ощущала на себе взгляд психа. Он сопровождал ее, он сверлил затылок, обжигал щеки, хлестал по плечам.
Таня боялась лишиться рассудка.
* * *
Брат невесты (Глеб) оказался отличным парнем.
Во-первых, он, так же как и Таня, работал в сфере обслуживания, и им было о чем поболтать.
Во-вторых, он лучился обаянием и жизнерадостностью, и Тане хотелось безостановочно с ним общаться.
И в-третьих... Псих замолчал и сидел, насупившись, на протяжении получаса, пока они с Глебом, болтая, поглощали еду и шепотом критиковали все, на что падал глаз.
Господи, да этот парень отлично вписался бы в их с Полли токсичную компанию! Он был просто богом сарказма, он обосрал крепким словцом даже платье своей сестры, после чего добавил, что убьет жениха, если он заставит ее проронить хоть одну слезинку.
Таня видела в нем свое отражение, и было так чертовски приятно просто найти кого-то настолько близкого по духу, что в какой-то момент она совершенно забыла про психа. Про то, что он сидит напротив с таким лицом, как будто пришел на похороны, а не на свадьбу. Про то, что между ними только маленький стол и куча всего незавершенного, невысказанного.
Таня пила, но также еще танцевала и смеялась, и ела, и весь алкоголь выветривался из ее организма так же быстро, как попадал в него. Это было просто потрясающе!
В какой-то момент Глеб отошел, чтобы поздравить сестру лично, и Таня, приложив прохладные руки к полыхающим щекам, обнаружила, что они с психом остались одни. Двое других гостей, которые делили с ними столик, куда-то исчезли, и Таня понятия не имела, как давно. Ну надо же!
Сердце ее колотилось, на лбу появилась испарина. Она сняла с себя накидку, повесила ее на спинку стула и начала обмахиваться табличкой со своим именем, чтобы хоть немного остыть.
Все это время псих сидел прямо, как вбитый в деревяшку гвоздь, и, скрестив руки на груди, наблюдал за ее телодвижениями. После чего сказал:
– Что ты делаешь?
Таня нахмурилась.
– Жарко ведь...
– Нет, я имею в виду, что ты делаешь с ним?
– С кем?
Таня не сразу поняла, о ком он. Но взгляд его был таким красноречивым, он словно пытался выжечь дыру у Тани во лбу, после чего кивнул в сторону, где Глеб с сестрой раскачивались в танце. Взгляда от Тани он так и не отвел.
– Ты что, теперь флиртуешь с каждым встречным, что попадется на твоем пути?
Таня вспомнила, как смеялась минуту назад – заливисто и громко. Как ей было хорошо и весело, как она чувствовала себя на одной волне с человеком... А псих принял это за флирт.
Она набрала воздуха в легкие и выпалила на одном дыхании:
– А ты что, теперь ведешь себя как придурок 24 на 7?!
Она ждала, что псих продолжит давить ее, плеваться в ее лицо злыми словами, но он вдруг застыл, словно ошарашенный, а через секунду плечи его затряслись от беззвучного смеха.
Таня растерялась. Она огляделась по сторонам, пытаясь понять, что именно так его рассмешило, но ничего не обнаружила.
– Говорю же – у тебя крыша едет.
– Просто это... Это наша с тобой фишка, – просмеявшись, псих посмотрел на Таню. – Я говорю тебе что-то обидное, ты повторяешь мои слова, только оборачивая их против меня и...
– Нет у нас с тобой никаких наших фишек! – отчеканила Таня. – Хватит уже, прекрати!
– Что прекратить, Таня?! Боже, я просто люблю тебя, как я могу прекратить это делать?!
Улыбка все еще освещала его лицо, только теперь уголки его рта чуть опустились, делая эту улыбку грустной.
Таня сжала зубы.
Она просто хотела забыться на чертовой свадьбе незнакомых людей! Почему он снова все портил?!
– Я не хочу это слушать, – сказала она, откидываясь на спинку стула.
Псих скопировал ее позу, только помимо всего забросил руку на соседний стул и начал раскачиваться, как будто сидел не на торжественном мероприятии, а на последнем ряду на общей лекции по философии в институте.
Господи.
Как же он был сексуален.
Таня плакать хотела от осознания, что ни черта не прошло, что она все еще хотела его до ноющей зубной боли. Хотела схватить его, притянуть к себе и поцеловать. И чтобы ладони психа скользнули по ее телу, с силой сжимая ягодицы.
– Не хочешь слушать что? – с какой-то злой насмешкой ответил псих. – Что я люблю тебя? Так вот, иди ты к черту, Таня. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Таня повела себя, как идиотка. Она заткнула уши ладонями и начала мотать головой. Она делала это, мысленно считая про себя до тридцати, а когда убрала руки – псих все еще повторял это снова и снова, без остановки.
* * *
Когда они с мамой, уже затемно, садились в такси, Таня чувствовала себя полностью разбитой. Ей казалось, что она развалится на части, как только окажется дома одна. Она просто не выдержит сейчас этого, она сломается.
Как прекрасно начинался этот день! Она не могла поверить, что прошло всего несколько часов...
– Я переночую у вас? – спросила Таня у мамы, когда они отъехали от ресторана.
Мама, стянув с себя туфли, облокотилась на спинку сидения. Она была чуть пьянее нее, но тоже выглядела уставшей.
– Конечно, дорогая. Мы с папой будем только рады, – она начала болтать о свадьбе, о том, какой красивой была невеста, о слишком сладком торте и очень вкусном мясе, что подали на горячее. Таня слушала, и ее звонкий голос действовал на нее, как обезболивающая
